«Но что-то же изменилось?» — постарался не давить на меня Кирилл.

«Хочешь честно?» — ответила вопросом на вопрос я.

«Конечно». — с напряжением протарахтел Кирилл.

«За это время изменилось так много, что я боюсь принимать эти изменения». — тихо проговорила я.

«Скажи мне только одно: ты когда-нибудь сможешь меня по-настоящему простить? Я не зря надеюсь?» — серьезно спросил Кирилл.

«Пока я не приму решение, ответа не жди». — предельно откровенно сказала я.

«Значит, к старости я дождусь тебя. Что тебе еще рассказать?» — немного огорченное пробурчал Кирилл, не услышав от меня точного ответа.

«Не делай из меня злодейку, ладно? Лучше расскажи мне все, что захочешь: о себе, о работе, о маме, о Соне. Я хочу услышать все, чем ты готов со мной поделиться». — с какой-то неожиданной теплотой и нежностью вырвались у меня эти слова.

«Хм, дай-ка подумать. Я соскучился. Катя собирается приехать на Новый год. Еще мама постоянно упрекает меня в том, что я плохой отец и не понимаю Соню. Честно сказать, я и правда иногда её не понимаю, но я стараюсь. В начале все было совсем плохо, а сейчас неплохо. Еще я собираюсь заключить супер дорогой контракт. Если у меня получится, то дела компании пойдут в гору. Я сплю и вижу, как Стоун подписывает бумажки». — начал болтать Кирилл.

«Майкл Стоун?! Серьезно?!» — не удержалась я и перебила Кирилла.

«Эм, ты с ним знакома?» — замялся Кирилл.

«Да! Он хороший парень. Однажды мы помогли друг другу. Так получилось, что на одном мероприятии ему нужен был русский переводчик в дипломатическом аспекте. Я представляла его интересы, а он помог мне с одним делом. Мы общаемся до сих пор. Майкл очень семейный человек, предпочитает жену и детей шумным мероприятиям, учти это во время переговоров. И скажи, что Валери Донован передает ему «привет». Он поймет». — решила присоветовать кое-что я.

«Стесняюсь спросить, кого ты еще знаешь в США?» — скомкано проговорил Кирилл.

«У меня есть связи не только в США, так что на твоем месте я бы не ругалась со мной. Круг общения дипломатов — это не только политики, но и всякие юристы, бизнесмены и все, кого притащат за компанию на скучный приемчик». — весело проговорила я, ворочаясь в кроватке.

«Например, ты же не крутила с ними романы?» — усмехнулся Кирилл, а диван под ним скрипнул.

«Ну, знаешь ли, я и сейчас достаточно популярна среди мужчин. Они до сих пор не знают, что я замужем, а, если говорю, не верят. Кое-кто опять ревнует». — смягчилась я.

«Не совсем, хотя доля ревности есть. Я должен знать, кто пытается увести тебя у меня». — отмахнулся Кирилл.

«Нет, не уведут. Я не хочу быть чьей-то любовницей, мой дорогой, когда я уже чья-то жена. Не мой размерчик, ты же знаешь». — проговорила я.

«Действительно, не твой. Ты же святая». — с иронией буркнул Кирилл.

«Эй, Шведов, не переживай, рогами ты небосвод не подопрешь никогда, в отличие от меня, но я тебя прощаю». — подколола Кирилла я.

«Спасибо, что прощаешь. Ты же знаешь, я изменился». — простонал Кирилл.

«Шуток не понимаешь. Я уже даже пошутить не могу на эту тему. Шведов, перестань воспринимать мои слова, как попытку выяснить отношения. Я просто хочу поддержать разговор. Ты, кстати, тоже можешь пошутить надо мной». — поправила Кирилла я, когда поняла, что наш разговор повернул не туда, куда мне бы хотелось.

«Назови меня «Кирюша», как раньше, и я буду шутить, сколько захочешь». — усмехнулся Кирилл.

«Это шантаж?» — возмутилась я.

«Это просьба, Зайка». — спокойно сказал Кирилл.

«Нет, максимум «Кирилл». На большее я пока не способна». — отрезала я.

«Скоро будешь способна, Зайка». — будто самый настоящий хитрец буркнул Кирилл.

«Где еще мое «что-нибудь хорошее»?» — по-детски потребовала я.

«Мы переезжаем». — бросил Кирилл.

«Куда!?» — удивленно вскрикнула я, не удержавшись.

«Я подыскал нам новую квартиру в центре Москвы. Я устал спать на диване. Соне нужна своя комната. Для мохового холостяка наша квартира оказалась очень даже удобной, но для ребенка нет. Совсем. Соня должна иметь свое место, куда можно сложить все её девчачьи вещи, а не спальню со шкафами, забитыми моим барахлом». — по-отцовски мудро рассудил Кирилл.

«Это хорошо. Ты начал думать, как для Сони будет лучше. Я рада, что она научила тебя отвественности». — прониклась я.

«Я был таким безответственным?» — удивился Кирилл.

«Нет, просто думать о благополучии ребенка намного сложнее, чем о своем собственном. Ты должен учитывать его желания, мнение, интересы. Ты должен слушать и спрашивать, чего хочет Соня, чтобы не стать суровым тоталитарным родителем. Это гораздо труднее». — объяснила я.

«Ты права. Это труднее, чем кажется. Соня очень смышленая девочка по сравнению со своими сверстниками. Она понимает больше, чем другие дети, и это одинокого хорошо и плохо. Семилетняя девочка не должна забивать себе голову взрослыми вещами». — неожиданно буркнул Кирилл.

«Именно так. Раз ты начал понимать настолько сложные вещи, у тебя появилось больше отвественности, чем раньше». — заключила я.

«Ты меня хвалишь?» — удивленно проговорил Кирилл.

«Именно, именно хвалю». — подтвердила я, тихо посмеиваясь.

На фоне послышался топот каблуков. Кирилла позвала секретарша:

«Лер, давай попозже обязательно созвонимся, хорошо? Мне нужно идти». — растеряно проговорил Кирилл.

«Да, конечно. Давай, пока». — расстроено проговорила я и положила трубку.

Хах, вот мы и поговорили. Поговорили… Я перевернулась на спину и закрыла лицо руками. Меня накрыло тоской. Я неожиданно поняла, что не хочу быть в этой чужой служебной квартире в спальном районе Вашингтона. Не хочу сегодня праздновать Рождество с Джейсоном. Это не мой праздник! Я — русская, а русские — православные. Хорошо быть туристом, который хочет проникнуться киношным духом Рождества, но я не звезда какой-нибудь мелодрамы или сериала. Здесь про жизнь. Про любовь. Про расставания. Нет, Рождестве — это не для меня. У меня нет соприкосновения с американской культурой. В душе всегда буду москвичкой. Возможно, не такой уж русской бабой, зато не американкой и не англичанкой. Как бы тяжело мне ни было в этом признаваться, в Москве все родное, знакомое, свое. Там остались самые близкие и родные. Там похоронены мои родители.

Неожиданно из глаз потекли слезы. Кирилл. Я разговаривала с ним буквально пять минут назад, но уже дико скучаю. Он — свой, родной и такой любимый, как облезлый, вытянутый свитер, который одновременно и жалко, и надо выкинуть, а наденешь его, так уютно становиться. Столько всего было. Серьезно, вы давно перебирали шкаф? Наверное, там висит какое-нибудь платьице, с которым столько счастливых воспоминаний связано. Вроде бы и непотребного виду, и поношенное, а рука не поднимается отнести на помойку. С Кириллом так же. Да, он уже не тот, что раньше. Да, попользованный Тиной. Да, объегоренный этой жизнь. Черт возьми, солгу, если не скажу, что ближе друга, чем он, у меня все равно нет. Нет, и не будет. Какой дурак разбрасывается друзьями? Мне нужен Кирилл. Не выкинуть этого кудрявого оленя. Из сердечка его тоже никуда не деть. Кирилл Шведов останется со мной навсегда. Вдобавок, он — отец моего ребенка. Это играет роль. Имеет вес. Вот тут-то я и осознала, что простила Кирилла. Приняла его в своей мир обратно. Пусть прошлое останется в прошлом.

Это я даже не упомянула факт того, что Кирилл просился на меня, спасая от пули Димы. Спецназовцы выстрелили Диме в руку, а я просто отключилась. Я так благодарна за это невероятную жизнь, хотя едва с ней не простилась. Боже, если ты меня слышишь, спасибо! Я очнулась в больнице. Мне сказали, что я потеряла сознание от шока и провалялась без сознание чуть меньше чуток, но для меня все хорош закончилось. Я вышла из этого состояния и убежала в Штаты. Отпуск не резиновый. Сонечка изволила не возвращаться, а остаться с папой по присмотром бабушки. Мамаша из меня так себе. Так захотел ребенок. Моя дочь истерика и ревела, заявив, что хочет пожить с папой. Вот так маму променяли на папу…