На этот раз конь не пострадал и вместе с трупом в седле доскакал до расположения передового отряда во главе с королём. Гибель уважаемого подчинённого вскоре самым кровавым образом сказалась на артиллерийском расчёте в четырёх километрах от штаба, однако никак не компенсировала потерю ни лучшего адъютанта последних пяти лет, ни мужа, ни отца.
Эмми после известных событий отличалась способностью действовать логично и рассудительно, но хладнокровно пережить утрату не смогла даже она. Депрессия растянулась на месяцы. Дети, родственники и лично его величество оказались бессильны в деле возвращения начинающей вдовы в русло нормальной жизни. Книги, музыка, любимые места, первая кровать – все мелкие и не очень воспоминания о безвременно ушедшем супруге вызывали всхлип, иногда плач, но ровно до тех пор пока Эмми не встретила другого интересного человека. В очередной раз прийдя на кладбище навестить могилу мужа, напротив массивного мраморного надгробия в виде четырёхметровой статуи, бдительная вдова заметила бесконечно печального мужчину. По имени, датам, эпитафии на надгробной табличке она быстро вычислила семейное положение усопшей, имя скорбящего, его сферу деятельности, годовой доход, национальность и в уме даже набросала слова для начала разговора. Однако планы нарушил подкравшийся сзади ребёнок:
– Вы так на моего папу смотрите, как будто деньги считаете.
От дерзкого голоса Эмми вздрогнула и повернулась. На расстоянии вытянутой руки стояла высокая девочка феноменальной красоты с волосами белыми как сметана. Взгляд её голубых глаз сверлил с откровенной ревностью, а губы надменно искривились. Не смотря на враждебный выпад незваной собеседницы, экс-вокалистка из не самого благополучного района столицы парировала с благородным изяществом:
– В моём положении деньги – это так скучно. Куда интереснее приличный рост и крепкий торс. Юная мадемуазель так не считает?
– Мадемуазель считает, что на этом кладбище как минимум две стервы, и они сейчас культурно общаются.
– Глядя на вашего молчаливого спутника, я думаю, у одной из этих стерв блестящее будущее.
– Настоящее, правда, подкачало. – Голос девочки поник, взгляд сместился сначала на лицо монументального надгробия, а после на отца в состоянии ментального анабиоза.
– Время не обратить вспять, умерших не вернуть, и страданиями живых им лучше не сделать. – Эмми озвучила мудрость и лицо её разгладилось от печальных морщин, а уголки рта впервые за долгое время повернулись вверх. Секунду спустя, она обронила прощальную фразу уже совсем ожившим голосом. – Вынуждена откланяться. Не хочу быть навязчивой.
Дальше вдоль аккуратно выровненных памятников вдова пошла изящно и легко. Обернулась она лишь однажды, через несколько секунд как скорбящий у памятника, взяв за руку белокурую дочь, посмотрел на спину вежливой незнакомки.
Тринадцатая война окончилась в день смерти одного легкомысленного адъютанта, протянув лишь на несколько часов дольше. Следом пришла эпоха спокойствия и созидания. Параллельно с восстановлением экономических основ в королевстве полным ходом развернулась инициатива по увековечиванию памяти и героев. В первых рядах такой чести удостоился Трилак Дилмесович. Отлитую из пушечного чугуна, обрамленную захваченными в походах драгоценными камнями и золотом статую скачущего всадника со снарядом вылетающим из груди ещё более ценной делало расположение напротив дворца. Ленточку на открытии монумента для общественности разрезала Эмми, которая впредь просила называть её Эмеральдой, незначительно упростив первый вариант имени, когда-то предложенного покойным мужем. На церемонии вдова сверкала ярче сапфиров, инкрустированных в памятник, поэтому её заметили не только многочисленные зеваки, но и Эшп Диюлович Ришман – промышленник, предприниматель, немного еврей, вдовец и по совместительству молчаливый мужик с кладбища. Заметил, познакомился, потанцевал и забрал домой вместе с двумя дочерьми и старым плешивым пуделем. Семейство Фестарх в лице герцога Дилмеса против отбытия своих членов имело серьёзные возражения, но конфликтовать с империей Ришман не стало, ограничившись высокомерными сожалениями.
Вопреки первому впечатлению на кладбище среднегодовая стервозность родной дочки Эшпа Диюловича оказалась ниже видовой медианы даже с поправкой на пол. Новых сестер, а также ту, что вместо мамы, девочка приняла с распростертыми объятьями, и быстро впечатлила эрудицией, логикой, сообразительностью. Ввиду одаренности школу она закончила уже в девять лет и через полтора года, на момент второй свадьбы отца, училась на втором курсе. Не меньше впечатляло физическое развитие студентки: по росту приёмных сестёр она опережала сантиметров на тридцать и обладала приличным мускульным рельефом, нетипичным даже для подростков в хорошей физической форме. Последнему особенно способствовали невероятный аппетит и увлечение ручным трудом. Девочка с поразительным энтузиазмом бралась за мытьё полов, принос питьевой воды из колодца и даже не брезговала очисткой конюшни. Не смотря на календарно близкий возраст, Сегила и Терсия восприняли новую сестрёнку как старшую, однако это никак не мешало играть вместе и подолгу разговаривать. А перед сном наступало время познавательных историй, когда Золушка, как звали дочь Ришмана, рассказывала про войну, мир, короля, Тёмные Земли, единорогов, драконов да и просто разные сказки.
У почти идеального ребёнка, однако, имелась странность. В определённые моменты жизни она преображалась и начинала говорить откровенно, шутить толсто, обижать тонко. Иногда такое случалось после сильного стресса, часто от переутомления и всегда на кладбище. После сна признаки плохого настроения проходили сами собой и наступал период извинений. Первый раз странность проявилась на похоронах матери, но в целом сильных проблем не доставляла, поэтому любящий отец на психологе тогда сэкономил, а позже и вовсе привык, придумав для бездействия с десяток убедительных причин.
За объединением семей последовали пять лет счастья. Золушка получила два высших образования и вытянулась до метр восемьдесят. Скромнее изменились сёстры, но тоже подросли и поумнели. У всех троих налились первые девичьи груди, а жизнь ожидалась исключительно как череда профессиональных и бытовых успехов вплоть до самой старости. Эмеральда в связи с безвозвратным повзрослением детей увлеклась карьерой. Волей мужа получив должность в центральном департаменте бумажного документооборота холдинга "Ришман", она быстро поразила коллег феноменальной внимательностью, а производительность умственного труда генерального директора улучшила нетрадиционным использованием обеденного перерыва и офисной мебели.
Известие о смерти Эшпа прогремело как гром среди ясного неба. Однако уже обладающая кое-каким жизненным опытом вдова сильно долго горевать не стала и всецело переключилась на управление так кстати оказавшейся бесхозной капиталистической империей. Но даже с солидными начальными ресурсами для обладательницы приличного логического аппарата большой бизнес оказался делом непростым: к лишним тратам приводили надёжные сделки, рискованные оборачивались провалом, то и дело происходили инцинденты на заводах, а заказчики начали уходить к конкурентам. За производственными проблемами пришли финансовые. Три года неудач сточили холдинг до учреждающей компании. Только из-за своевременных советов Золушки остатки Эмеральда отдала не бесплатно своим давним знакомым. Вырученный капитал решено было экономить, поэтому пришлось отказаться от многочисленной обслуги, дорогого транспорта, а наряды покупались только раз в год да и не всем. Поместье Ришман без должного обслуживания постепенно приходило в упадок.
С каждым поражением мачехи всё ниже в социальном статусе опускалась Золушка, попутно лишаясь знаковых атрибутов приличного капиталиста: в прошлое ушли членство в престижных клубах, спа салоны с ваннами парного молока и личная карета. Наконец, девушка стала служанкой в собственном доме и переехала на верхний малообжитый этаж. Однако в состоянии тяжёлого переживания стремительный спуск по иерархической лестнице Золушку заботил мало. Хмурая и неразговорчивая сестрёнка Сегиле и Терсии быстро разонравилась, а Эмеральда мало того, что спихнула на падчерицу все рутинные заботы, ещё и не упускала возможность интеллигентно погнобить. И, когда улыбка всё-таки вернулась на лицо душевно страдавшего подростка, отношения с приёмными родственниками принципиально не изменились.
