Тридцать вдохновенных секунд изменили до неузнаваемости список приоритетов заядлого гонщика: сердце зажглось искрой чувства таинственного и приятного, а мозг закрутил шестерёнки мыслей в поисках плана спасения. Критическое состояние незнакомки, помноженное на внезапное внимание её вероятных коллег по ноте и стакану, так удачно простимулировало умственные процессы, что первые действия не заставили себя долго ждать.

Сначала, светящейся стрелой в ближайшее поместье Фестарх с голосовым сообщением полетела скоростная бабочка. Дорогую игрушку могли приобрести только обеспеченные граждане, чаще их выбирало молодое поколение за компактность и как дань моде – люди постарше, независимо от достатка, предпочитали проверенных временем почтовых голубей. Следом, спасающий метнулся к фонарному столбу с фуражкой жандарма на развивающемся баннере и, выхватив из высокого ящика продолговатый предмет, направил его в небо, дёрнув за верёвку, – синяя ракета взмыла вверх, на пару минут зависнув в воздухе. Ещё до того как догорел сигнальный огонёк, молодой человек успел вернуться к пострадавшей и выпустил две оставшиеся бабочки. Одна понеслась в институт целебной магии имени Гиперкрата, вторая – свету королевской травматологии, виднейшему специалисту по костям и суставам, эрудиту в области медицины, бескомпромиссному педанту – доктору Эльяшу Римановичу Бонману.

Совсем вовремя, когда весёлые граждане, незаслуженно получившие конём, приблизились к лихому аристократу на расстояние длины именного клинка, к месту аварии прибыли жандармы и резиновыми изделиями обосновали недопустимость самосуда над представителем вышестоящего класса. Экипаж из поместья на сверхкомфортной карете с "зефирной" подвеской появился несколько позже и, погрузив раненую девушку в шёлковые носилки, максимально деликатно доставил её в герцогское имение. Там уже ожидал доктор Бонман.

Сильно немолодой, слегка сгорбленный он преобразился, только носилки с пациенткой появились в комнате, а, когда девушку переложили на высокую стационарную кровать, и вовсе забегал с юношеским задором. Пара магов из института имени Гиперкрата явилась только через полтора часа и застала пострадавшую голой, чистой, с жёстко зафиксированными переломами обоих бёдер и правого предплечья. В процесс лечения новоприбывших Бонман привлёк оперативно, и после короткого инструктажа трое работали будто знали друг друга всю жизнь: деликатным телекинезом рыжеволосая чародейка по имени Мифет доставала ребра из мягких тканей, её волшебный коллега сращивал кости внешними потоками кальция, восстанавливал геометрию органов и герметичность сосудов, а сам доктор следил за точностью, корректировал положение, зазоры, командовал.

В отличии от тяжело трудящихся на фронте здравоохранения, для которых время неслось со скоростью пикирующего ястреба, наследник семьи Фестарх откровенно скучал в коридоре и с небольшими интервалами подобно семилетнему ребёнку рассматривал в замочную скважину вспышки света и облака взвешенных частиц, проникающих в обнажённое женское тело. Восстановление, как виделось, шло успешно и к обеду оперирующая бригада уже закрыла грудную клетку вместе с брюшной полостью. Сразу после наметился первый подарок для разогретого любопытства: Бонман, внимательно прощупав живот пациентки, утвердительно кивнул магам, сделал несколько указательных жестов пальцами и вышел за дверь. По ту сторону в метре от выхода его ожидал заказчик, однако полные интереса глаза доктор проигнорировал, тактично обойдя стоящего и направившись к столику с самоваром и лёгкими закусками. Хозяин двинулся следом и через несколько шагов, когда светило медицины, подставив фарфоровую чашку, открыл кран с горячей водой, сам начал разговор:

– Эльяш Риманович, могу я немного узнать о пострадавшей?

– Конечно, голубчик, – доктор заговорил характерным голосом с близким звучанием букв "г" и "к", глядя исключительно в кружку, – у пациентки всё было очень плохо: два нижних правых ребра поломаны, одно воткнуто в лёгкое, тоже правое, деформирована поджелудочная, грыжа желудка, множественные кровоизлияния в нижней части брюшной полости…

– Доктор, можно без таких подробностей, а то меня начинает тошнить.

– Тошнить – это сугубо неприятно. Меня, например, мутит от скоростных поездок на непарнокопытных верхом.

– Ох, доктор, – две секунды назад зелёное лицо Фестарха налилось азартным румянцем, а руки потянулись показывать типичные движения всадников, – на парнокопытных даже медленно ездить мучение, но в сравнении со страусами…

– Спасибо, молодой человек, я уже издавна предпочитаю карету.

– Так как там проходит лечение?

– Угроза жизни миновала, но работы ещё порядком. Сейчас маг левую бедренную сращивает. – Бонман сделал продолжительный глоток только размешанного чая.

– Вы хотели сказать "маги": их же двое прибыло.

– Прибыло двое, а работает только один, правда, за семерых. Благословение до пятисот пунктов за полчаса довел – микробы во всей комнате подохли. А вот девушка пока ничего кроме телекинеза не показала. Сейчас он не нужен – без дела сидит.

– Я архимага просил предоставить лучших. Может у неё пассивные умения? Манну восстанавливает или настроение поднимает?

– Вижу, что она в той фазе жизненного развития, когда командовать ещё рано, а подчиняться уже не хочется. Благо время сейчас не так давит – постараюсь потенциал её выяснить и использовать.

Первого кандидата в герцоги деликатно прервала служанка с кипой каких-то бумаг и дальше разговор не пошёл. А доктор, допив чай, через уборную вернулся в палату к пациентке, где лечебный процесс закипел с новой силой. В последующие часы пострадавшую спасли от всех групп инвалидности и восстановили до идеала длинный перечень важных органов. Устремлений Бонмана к абсолютному идеалу рыжеволосая волшебница гласно не одобрила, покинула комнату по распоряжению врача и, собрав портативную спиртовую горелку на небольшом столике в коридоре, принялась варить разноцветное зелье. Пациентка к вечеру по объективным показателям чувствовала себя уже лучше чем до столкновения, в дополнение ей затянули пирсинг на нетрадиционных местах и убрали татуировки на интимных.

Когда доктор второй раз за день покинул палату, за дверями он не обнаружил любопытного хозяина, зато заметил Мифет. Без отвлекающей суеты лечебных процедур и в пьянящей эйфории от победы над смертью в текущем раунде представительница института имени Гиперкрата смотрелась иначе. Строгость длинного жёлтого платья разбавлялась его подгонкой по фигуре: ткань, изящно облегая стройные бёдра, на грани приличий подчёркивая рельеф лобковой области, резко сужалась в районе талии, чтобы вновь растянуться выше, окутывая бутоны увесистых грудей. Отсутствие декольте с лихвой компенсировалось отсутствием лифчика, о чём красноречиво намекали выдающиеся вперёд виноградинки сосков. Девушка активно кружилась вокруг котелка с кипящей жидкостью, часто наклоняясь, чтобы рассмотреть какие-то детали, и ненамеренно демонстрируя силуэты геометрически безупречных ягодиц. От таких видов совсем немолодое достоинство доктора рефлекторно заполнило пространство между пахом и ширинкой, а походка приобрела молодецкую твёрдость. Инициативу начать разговор Бонман проявил, как только поймал взгляд выразительных карих глаз, подчёркнутых аккуратными рядами длинных чёрных ресниц:

– Голубушка, как ваши успехи? Восстановление мозга – крайне ответственная процедура. Без неё все наши труды пропадут очень быстро.

– В процессе, Эльяш Риманович. – Девушка ответила с немного неестественной вежливостью и отвернулась, чтобы вынуть белый шарик из кипящего бульона, махнув перевязанным в трёх местах хвостом тёмно-рыжих волос.

– Могу узнать оценочное время до полной готовности? Я не тороплю – просто дозу анестезии необходимо рассчитать.

Повернувшись в пол оборота и помешивая в котелке жидкость правой рукой, Мифет подняла левую и начала загибать пальцы:

– Варить сорок пять минут на половине мощности. Тридцать на полной. Добавить сто пятьдесят грамм экскремента единорога. Размешать и дать остыть. Будет готово через час сорок пять минут.