— Привет, — отвечает Айви. Проходит пару секунд, прежде, чем она говорит, что дела у нее хорошо и книга в процессе. А потом, выслушав монолог на три минуты, закатывает глаза. — Нет, Мириам. Никаких свиданий вслепую. Не подписывай меня на это. Да, я знаю, что могу остаться старой девой. Прекрати. Что? Нет. Даже не думай! Мириам!

Гудки. Айви растерянно глядит на телефон. Вздыхает. Откладывает гаджет в сторону и следует в ванную. Я покорно остаюсь в коридоре, не смея пересекать границы.

Похоже, разговор с подругой не закончился ничем хорошим.

— Ты скучаешь по морю?

В свете вечернего солнца её волосы отливают позолотой. Ветер треплет их, заставляя взлетать над плечами. Она рассматривает морскую гладь, сидя на том же самом месте, где раньше сидела кошка. Сегодня на ней платье, с тонкими бретельками, нежно-голубое. Я сижу рядом и мне кажется, что сейчас бы мое сердце сумело замереть от красоты, что открывается перед глазами. Малино-розовые облака, движущееся к горизонту солнце.

— Пока жил с бабушкой, то скучал. Но сюда не возвращался, потому что слишком много воспоминаний. А их груз очень тяжек. До сих пор.

— Знаешь, — она заправляет прядь за ухо, за которым вижу сигарету — излюбленная привычка, которая ей очень идет, — а я, сколько себя помню, всегда его боялась. Столько потерянных душ, которые никто не замечает. На пляже. В море. Даже там, — Айви пальцем указывает на лазурную кромку, — их столько, что у меня сжимается сердце.

— Почему ты вдруг заговорила об этом?

— Ты единственный, с кем я могу обсудить что-то такое. Другие покрутили бы пальцем у виска, назвав меня больной.

— Если соседи заметят, что ты разговариваешь сама с собой, то это станет вполне возможным, — шучу я. Она улыбается.

— Возможно. Но мне как-то плевать. Хорошее место. Здесь я чувствую себя так… спокойно. Странно. Эти пару недель в корне отличались от того, что я представляла.

Айви вытягивает ноги, касаясь босыми ступнями травы. Газон перед домом — единственное, что осталось неизменным с тех пор, как я умер. Помню, с каким трепетом за ним ухаживала мама, равно, как и за цветами. Она любила белоснежные лилии. Их чарующий запах часто украшал кухню, как и сами бутоны. У нее был свой маленький садик, а зелень в доме — атрибут, который я перенял от нее за эти годы.

В день собственной смерти, помимо пива, закусок и прочего, я привез с собой горшки с агавами. Примостил их в гостиной, придав ей особый антураж. Тогда дом казался живым, будто бы хранившим не только воспоминания о моем детстве, но и ту самую атмосферу. Мне нравился их узор, то, какими их листы были на ощупь.

Хочется до щемящей грудь тоски обратно.

Айви кладет свою руку рядом с моей.

— Ты сказал, что перехотел уходить, — протянула она. — Почему?

Из-за тебя, — крутится на языке. Но вслух я этого не произношу.

— Думаю, что нужен здесь. Зачем, не знаю. Пару раз я пытался уйти. Не получалось. Такое чувство, будто есть то, что меня держит. Может, это связано с кем-то из прошлого. Может, это связано с кем-то из тех, кто рядом. Я не знаю, — вздыхаю. — Но то, что ты здесь — подтверждает мои слова. Это не просто так.

Наши взгляды пересекаются. Айви заглядывает куда-то вглубь меня, будто пытаясь принять сказанное. Впервые смотрю в её чернеющие зрачки так долго. И не перестаю восхищаться глубиной радужки, из-под которой открывается гамма эмоций. Проносится, подобно калейдоскопу и где-то внутри, то, что умерло вместе с моим телом, отдает резкий толчок.

Больно. Грудь резко начинает сжимать в тиски. А через секунду затихает, вызывая недоумение. Айви же начинает щурится от слепящих лучей заходящего солнца, что прямым светом направлены прямо на наши с ней лица. Прикрывает глаза рукой. Улыбается, опуская взгляд. Рассматривает свои пальцы — тонкие, изящные, на нескольких из них сидят кольца.

— Может, ты и прав, — произносит она, не поднимая головы. — У судьбы своеобразное чувство юмора. Я убеждаюсь в этом с течением времени.

Мысль о том, что я совсем не знаю Айви, бьет резко. Это вполне естественно, тем более в нашем с ней положении. Проявленная любезность — не признак того, что каждый из нас готов раскрыть свою душу и выложить все подчистую. Мне всегда было сложно высказываться, давать волю эмоциям. С тех пор ничего не изменилось.

Но сегодня — в свете заходящего солнца, слыша шум прибоя и видя её лицо, что обдувает морской бриз — хочется рассказать о себе чуть больше. Надеюсь, что когда-нибудь она тоже будет готова к подобному диалогу.

А пока я буду рядом. Время еще есть.

— У тебя красивый оттенок глаз, — произносит она. Я, как и при жизни, задерживаю на секунду дыхание. Абсурдно, призраки ведь не дышат. — И волосы. Эта прическа делает твои черты лица острее.

Улыбка тянется от одного края рта до другого. Мне неловко. Айви, судя по всему, нет, раз она так прямо заявляет о подобном.

— Хочешь, я тебя нарисую? — вздергивает темную бровь. — Тебе же наверняка интересно взглянуть на себя, спустя…

— Два года, — подсказываю. Она кивает.

— Да. Да и мне не помешает отвлечься. Я сейчас, — поднимается с места, буквально порхая над полом. Завороженно наблюдаю за её тонкой фигурой, скрывающейся в коридоре.

И думаю, что чувствую что-то другое. В корне отличающееся от того, что было раньше. Оно теплится, будто бьется, как сердце в груди. Горячее. Если бы мог, то дотронулся бы пальцами и наверняка бы обжегся.

Но оно того стоит. Такое ощущение, будто я возвращаюсь к тому, что потерял. Еще до смерти. Ту часть воспоминаний и чувств, которые до сих пор будто бы находятся под замком. Даже после смерти сложно подобрать подходящий ключ, чтобы выпустить их наружу. Произошло что-то плохое? Или просто не столь важное, чтобы об этом помнить? Не знаю. Да и не хочу, если честно.

По крайней мере, не сейчас. Потому что важнее утраты памяти оказывается Айви и то, как она вновь усаживается рядом, держа в руках карандаши и охапку листов.

Я улыбаюсь, прикрывая глаза. Хорошо.

Комментарий к 3 глава. Принятие *Until Dawn — компьютерная игра в жанре интерактивное кино с элементами survival horror, разработанная компанией Supermassive Games эксклюзивно для игровой приставки PlayStation 4.

Хочу поблагодарить тех, кто оставляет комментарии под каждой главой. Вы — мой стимул писать и вдохновляться <3

Не забывайте заглядывать в паблик, там много плейлистов

тык: https://vk.com/thing4u

========== 4 глава. Существование ==========

Комментарий к 4 глава. Существование Саундтрек главы:

Daughter — Winter

Нет действия без причины, нет существования без оснований существовать.

©Франсуа-Мари Аруэ Вольтер

— У тебя её взгляд. Глаза Тома, а взгляд Ребекки. Такой же осмысленный и проницательный. Ты так похож на нее.

Бабушка осторожно коснулась моей щеки, обдавая теплом своей ладони. У нее были безумно длинные пальцы, с тонкой кожей и выпирающими косточками. Морщинистые, немного грубые, но все равно изящные — в прошлом бабуля была пианисткой и пылящееся в её доме фортепьяно редко, но издавало разного рода звуки. Она любила, еще в молодости, плавно перебирать клавиши, заставляя мелодию буквально плыть по воздуху. Об этом не раз рассказывал папа, об этом не раз упоминала и мама, одинаково сильно любящие музыку. Жаль, что это стало редкостью: когда мы приезжали к ней в гости, то прикасаться к фортепьяно бабушка не решалась. Возможно, из-за дедушки — ведь играть было больше некому, — а возможно из-за того, что сам инструмент вызывал больные воспоминания. Я точно не знаю, но расставаться с ним она не спешила, да и не стала бы — подарок любимого человека трудно отдать кому-то другому. В том возрасте я этого не понимал и часто ждал момента, когда она вновь усядется за клавиши, создавая неописуемое ощущение волшебства. Папе не часто удавалось её переубедить — бабуля была на редкость упрямой. Но когда такие моменты все-таки наступали, то мама за милую душу начинала ей подпевать — голос у нее был чарующим, тонким, как у соловья.