Он отправил Орочи, и весь дом вокруг него начал рушиться. Если один клинок ночи мог уничтожить монастырь, что могли сделать двое? Акира не мог представить себе, каким будет страх, если публика узнает об этом. Монастыри должны были служить защитой от клинков ночи. Он начал понимать, почему их так боялись. Как советники и воины они, должно быть, были бесценными союзниками, и их количество гарантировало некоторую степень безопасности, потому что с одним всегда можно было справиться другим. Но только дюжина отрядов солдат могла уничтожить одного из них в бою против группы. Было поразительно, как сильно они изменили баланс сил.
Акира балансировал на острие меча. С одной стороны, мальчик представлял угрозу. Он навредил монастырю и убил сына лорда. Акиру беспокоило то, что он не знал, почему мальчик напал на монастырь. Он выследил там Орочи? Он пришел спасти девушку? Ее звали Морико? Он не мог придумать причину, по которой мальчик спас ее. Может, хотел взять ее в заложники против Орочи?
Он покачал головой. Гадать без информации было опасно. Он знал, что мальчик представлял угрозу для его королевства. Но мальчик мог просто продолжить скрываться, если угроза его жизни пропадет. Он прожил всю свою жизнь так и появился, только когда девушке угрожали. Скорее всего, мальчик вернется к тому, что он знал лучше всего.
Но Нори нужна была голова. В противном случае он сорвется. Судя по отчетам, он уже был близок к тому, чтобы потерять все, что делало его ценным. Но если Акира позволит Орочи продолжить, он сделает врага из клинка ночи, который уже доказал, что мог сорвать крупные операции.
Голова Акиры кружилась от сложностей. Не было вариантов без риска, но еще опаснее было не принимать решения. Он старался защитить свой народ, но стресс от осознания того, что одно неверное решение могло означать смерть или порабощение его людей, преследовал его каждую секунду.
Сделав еще круг по комнатам, он снова остановился у карты. Он понимал, что если бы у него было два клинка ночи на службе, его позиция в борьбе с другими Королевствами укрепилась бы. Это противоречило условиям договора, но риск, казалось, стоил того. Командиры, которые никогда не попадут в засаду, убийцы, которые точно знали, где их не увидят. Шансов с ними было очень много, и искушение было сильным.
Он пытался устоять перед искушением. Его отец предупреждал об опасностях власти. Акира всегда старался жить по советам отца, желая только хорошо управлять Южным Королевством. Пытаться добиться большего означало рискнуть всем.
Проблема была в Нори. Его склонность к алкоголизму была тревожной. Акира настаивал на дисциплине в своих войсках, а армия была небольшой семьей. Слухи о его поведении распространятся. Если это затронет армию, перевал и Королевство окажутся в опасности. Положение Нори было жизненно важным, и нужно было что-то делать, чтобы он держал себя в руках.
Акира задумался о расстояниях и рисках. Возможно, он мог отправить Нори встретиться с Орочи. Даже для своего возраста Нори был одним из лучших мечников в стране, и Акира знал, что он сохранил свои навыки не хуже своих клинков. Он мог пригодиться Орочи, а Орочи может умерить гнев Нори. И это могло дать Нори цель, которую он искал. Эта цель выведет его из пьянства и направит на лучший путь.
С лошадьми Нори сможет добраться до того места, где должен был находиться Орочи. Если охота будет завершена в ближайшее время, Нори сможет вернуться к армии на месяцы раньше, чем армия сможет двигаться весной на юг. Этот план, конечно, был сопряжен с риском, но он также казался лучшим вариантом.
Акира покинул свою главную комнату и пошел в свой кабинет, где стал писать два письма. Первое было для Орочи, приказ оставаться на месте до прибытия генерала Нори. Акира не пытался хитрить. Нори был исключительным мечником и испытывал сильную личную ненависть к цели. Он должен был помочь Орочи любым возможным способом, а Орочи должен был подчиняться ему в вопросах стратегии.
Второе письмо было адресовано генералу Нори. Объяснило, что лучший убийца Акиры был назначен на миссию отомстить за сына Нори. Он ждал, и Акира посылал Нори помочь ему. Нори должен был поехать с небольшой группой мужчин.
Написав письма, Акира запечатал их и отошел от письменного стола. Он колебался всего мгновение, прежде чем позвать гонца. Он тренировал себя много лет назад, чтобы понять, что в определенный момент человек просто должен был действовать. Он должен был принять наилучшие возможные решения, опираясь на доступную ему информацию. После совершения ему просто нужно было принять последствия.
Акира вызвал своего секретаря, попросил отправить послания в этот же день. Он надеялся, что оба дойдут до получателей вовремя. Ему казалось, что Королевство разваливалось на его глазах.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Орочи не сразу после пробуждения вспомнил, где был. Через миг вес памяти вернулся к нему. Шигеру сильно его ранил. Если бы удар был нанесен немного быстрее, Орочи был бы мертв, как Шигеру. Это было ближе, чем он ожидал.
Как и каждый день с тех пор, как он наткнулся на дом на ферме, Орочи крутил битву в своем уме. Это произошло быстро. В какой-то части своего разума он выстроил свои ожидания от сражения до эпических масштабов. Но было всего несколько ходов. Шигеру, должно быть, понял, что Орочи был быстрее, лишь немного сильнее. Еще пара шагов, и Шигеру понял, что он не мог миновать защиту Орочи.
Если подумать, решение Шигеру было блестящим. Орочи никогда раньше не видел такого движения. Шигеру оставил крохотное отверстие в своей защите, такое мог увидеть только опытный мечник и использовать в своих интересах. Орочи даже не усомнился в этом. Он шагнул, смертельный удар произошел в мгновение ока.
Но все это было уловкой. В тот момент, когда Орочи атаковал, клинок Шигеру повернулся. Это была жертва, он воспользовался моментом без защиты, чтобы нанести удар. Орочи увидел приближающееся лезвие и сумел немного сместить свой вес, ровно настолько, чтобы удар не был смертельным. Это почти убило его. Он попытался перевязать рану, но у него не получилось.
Лихорадка была ужасной, и только благодаря помощи других он остался жив, и этот факт его сильно раздражал. С тех пор, как он покинул остров, он не зависел ни от кого, кроме себя, и преуспел.
Хуже того, лихорадка длилась почти месяц. Он не мог двигаться, не мог использовать чувство, не мог делать ничего, что делало его жизнь достойной. Он думал бросить все, позволить лихорадке забрать его или покончить с собой. Он убил Шигеру. Он отомстил. Это было все, чего он хотел, сколько себя помнил. Теперь, когда все было готово, он чувствовал пустоту, которую не знал, как ее заполнить.
Его удерживала только мысль о мальчике, которого он считал сыном Шигеру. Из-за мальчика почетный караул Акиры, возможно, лучшие мечники Королевства, выглядели как дети с палками.
Любопытство Орочи придавало ему силы. Он хотел узнать, как мальчику удалось достичь такого высокого уровня без подготовки. Его первой мыслью было то, что Шигеру открыл секреты тренировок без наставников с острова. Но Шигеру не раскрыл секретов. Если бы он это сделал, у Орочи не было бы шанса в их дуэли. Даже с умением Орочи подавлять чувство, чтобы его не замечали, он все еще был уверен, что с этими умениями Шигеру убил бы его.
Каким-то образом мальчик научился, и Орочи хотел знать, как.
Ветер и снег выли снаружи, и Орочи невольно думал о легендах о драконах стихий, которые еще рассказывали люди. Было просто представить, что ветер вокруг его лодыжек был хвостом дракона, пытающего поставить ему подножку, и лед, который бил по его телу, был холодным дыханием монстра.
