В начале русско-японской войны В. П. Панаев обратился в Главный штаб с предложением приобрести у него права на издание составленного им «Военного русско-японского толмача». Главный штаб отклонил предложение по причине как высокой стоимости – 40 000 руб., так и в связи с тем, что в феврале 1904 г. вышло второе издание «Русско-японского переводчика». После войны Панаев предпринимал энергичные усилия, чтобы добиться покупки военным ведомством его работы. С этой целью он не только обращался на имя военного министра, но и непосредственно к императору Николаю II. В настойчивых предложениях Панаева Главный штаб даже обнаружил признаки «предложения взятки»[133]. После отказа военного ведомства от услуг Панаева последний обвинил Главный штаб в том, что при издании «Русско-японского переводчика» из работы Панаева были без его разрешения позаимствованы «таблицы числительных». Панаев пригрозил Главному штабу судебным разбирательством, но затем предложил мировую с условием, что его работа все же будет приобретена военным ведомством со скидкой.

В сентябре 1909 г. Генеральный штаб окончательно отказался от всяких переговоров с Панаевым по поводу его «Толмача». Генерал-квартирмейстер Генерального штаба генерал-майор Ю. Н. Данилов отмечал в этой связи: «Отклонение покупки стереотипа было вызвано, во-первых, его непомерной дороговизной, совершенно несоразмерной с достоинством издания, а во-вторых, и это главным образом, отрицательными отзывами специалистов о выпущенном г-ном Панаевым “Толмаче”, причем достоинства “Толмача” были сравнены с изданным Главным штабом “Переводчиком”. Между прочим, это сравнение привело к заключению, что “Толмач” не отличается никакими преимуществами перед “Русско-японским переводчиком”, а приложенная к “Толмачу” “Таблица чисел”, которой издатель придает особенное значение, составлена крайне небрежно и поверхностно, не говоря уже о том, что она далеко не обнимает все необходимые и употребительные в японском языке категории числительных»[134].

В период русско-японской войны Главный штаб предпринял также издание русско-корейского словаря «Разведчику в Корее», предназначенного для частей войск, действовавших на Дальнем Востоке[135].

В 1887 г. выходит в свет один из первых в России военно-технических словарей на восточных языках, подготовленный директором Учебного отделения восточных языков при Азиатском департаменте МИД М. А. Гамазовым, – «Краткий военно-технический русско-французско-турецко-персидский словарь с русскою транскрипцией восточных слов»[136]. Экземпляр словаря был подарен Гамазовым военному министру П. С. Ванновскому. При работе над словарем Гамазов пользовался широкой поддержкой Главного штаба. По просьбе Гамазова ВУК Главного штаба отдал распоряжение русскому военному агенту в Константинополе собрать и отправить в Петербург новейшие турецкие издания по военному делу. В марте 1886 г. состоящий при военном агенте Генерального штаба подполковник Н. М. Чичагов доносил управляющему делами ВУК генерал-лейтенанту Ф. А. Фельдману, что для Гамазова приобретены и отправлены в Петербург «турецкие руководства, принятые в училище генерального штаба в Константинополе». Среди отправленных наставлений и учебников оказались: «Тактическое учение», «Организация и устройство иностранных армий» (2 тома), «Курс тактики», «Курс полевой фортификации» (с атласом), «Курс топографии», «Курс артиллерии» (2 тома), «О порядке службы в военное время» (2 тома). Кроме того, как указывал Чичагов, в скором времени он надеялся дополнительно приобрести еще несколько изданий, из которых «наиболее интересными будут география и устройство турецкой армии»[137].

Втечение почти десяти лет с момента закрытия в 1874 г. отделений восточных языков при Оренбургской и Омской военных прогимназиях и вплоть до открытия офицерских курсов восточных языков при Азиатском департаменте МИД в 1883 г. в русской армии отсутствовала какая-либо системная подготовка специалистов со знанием восточных языков, и наступил кадровый кризис, последствия которого не замедлили сказаться в период русско-турецкой войны 1877–1878 гг.

Реализация проекта специальных офицерских курсов восточных языков произошла на смене эпох в истории развития русской императорской армии – «милютинской» и «ванновской» и хронологически совпадает с крупными кадровыми перестановками в высшем руководстве Военного министерства, произошедшими после ухода Д. А. Милютина с поста военного министра. При военном министре П. С. Ванновском, в период деятельности которого быстрыми темпами происходило усиление военного потенциала России на Востоке, в руководстве Главного штаба образовалась влиятельная группа генералов, которую условно можно назвать «азиатским лобби». К ней относились начальник Главного штаба Н. Н. Обручев, управляющий делами ВУК Главного штаба Ф. А. Фельдман, генералы при Главном штабе А. Н. Куропаткин, Л. Н. Соболев, Н. М. Пржевальский, заведующий Азиатской частью Главного штаба Л. Ф. Костенко и др. Представители этой группы не только выступали за наращивание русского оборонного потенциала в Азии, но и придерживались той идеи, что Россия должна быть хорошо осведомлена о военно-политической обстановке в сопредельных странах Востока. Как ближайший результат деятельности «азиатского лобби», следует рассматривать реализацию программы военно-географических исследований в Центральной Азии и на Дальнем Востоке, учреждение института военных агентов и негласной агентуры в сопредельных азиатских государствах, издание специализированных военно-востоковедных изданий. Эта новая концепция усиления русской армии на Востоке явилась тем благоприятным событийным и интеллектуальным фоном, на котором происходило создание офицерских курсов восточных языков при Азиатском департаменте МИД[138].

После учреждения в Министерстве иностранных дел России Азиатского департамента (1819 г.) при последнем в 1823 г. было открыто особое учебное отделение с целью «приготовления молодых людей к драгоманской службе при императорских миссиях и консульствах на Востоке»[139]. Это отделение иногда неофициально именовалось Институтом драгоманов. Первоначально на учебном отделении велось преподавание пяти иностранных языков – арабского, персидского, турецкого, новогреческого и французского, а также отдельного курса мусульманского права. Знание французского языка при поступлении в учебное отделение являлось необходимым условием ввиду того, что преподавание арабского и турецкого языков велось на французском языке. Срок обучения на отделении в зависимости от потребностей Министерства иностранных дел составлял от одного до двух лет.

Руководил учебным отделением заведующий (затем – управляющий), который подчинялся непосредственно директору Азиатского департамента. С 1872 г. управляющим учебного отделения состоял известный востоковед М. А. Гамазов[140], которого в 1893 г. сменил И. А. Иванов[141], которого, в свою очередь, в 1905 г. сменил В. А. Жуковский[142]. При руководстве учебным отделением этими лицами происходило становление и протекала основная деятельность офицерских курсов восточных языков. Профессорско-преподавательский состав отделения набирался из чиновников Министерства иностранных дел и специально приглашенных иностранных специалистов из числа «просвещенных туземцев Востока».