Я даже готова была поспорить, что сейчас, ночное недоразумение корчит рожицы, пытаясь меня спародировать, а в голове уже полно мыслей, как бы напакостить. Эх, все они дети. Без исключения!

Василиса терпеливо ждала, рассматривая картины известных русских художников, что висели на стенах в кабинете Александра Петровича. Участковый, Иван Иванович Иванов, (будто персонаж из пресловутого анекдота) каждые несколько секунд трогал свои усы, больше напоминающие щетку для обуви, и вчитывался в характеристику, написанную самой Василисой Владиславовной. Мужчина пару раз отвлекался и делал глоток воды, а потом снова читал, пытаясь вникнуть в текст написанного.

Я искренне не понимала, как так долго можно читать всего три абзаца, которые уместились на одной странице листа А4. Но мужчина продолжал меня удивлять, перечитывая строки уже раз десять за прошедшие тридцать минут.

— Кхм, ну что ж, — откашлявшись сказал участковый. — Мне всё понятно, Вам есть что добавить, Валерия Владимировна? — обратился ко мне мужчина, еще раз пробегая глазами по тексту.

— Василиса Владиславовна, — учтиво поправила его, хотя стоило ли? Прошлые пять раз ничего не поменяли. — Нет, всё изложено в характеристике Артема, — кивнула я.

— Отлично! — радостно воскликнул мужчина, хлопнув ладонями по столу, вставая. — Если нужно будет что-то уточнить, я свяжусь с Вами, — обратился к полковнику.

И это всё?

— И это всё? — я не смогла сдержать своего удивления.

— А что ещё Вы хотите, чтобы я с Вами обсудил, — мужчина непонимающе приподнял бровь, сделав акцент на обращении ко мне.

— Что будет с Артёмом? Как он будет учиться? А его отец? — сразу же выпалила волнующие меня вопросы.

Участковый потрогал кончики усов и, усмехнувшись, сделал шаг ко мне.

— Насколько я знаю Вы — обычная учительница…,- начал мужчина, гадко усмехнувшись.

— Раз я «обычная учительница», как Вы выразились, — ответила в тон ему, — то не имею права узнать о дальнейшей судьбе моего ученика? Считаете это не в моей компетенции или у Вас какое-то другое мнение на этот счёт? — спросила, складывая на груди руки, и делая шаг вперед.

— Н-нет, я не хотел Вас об-бидеть. Пока Артём э-э, — мужчина посмотрел на листок у себя в руке и прочел отчество мальчика, — Леонидович, будет посещать данное учебное заведение и учиться, и так же продолжит жить с отцом, — продолжил участковый, сглотнув. — Не стоит ожидать, что делу дадут ход, его отец большая шишка в нашем городе с хорошими связями…,-поняв, что он сболтнул лишнего, Иван Иванович замолчал, и направился к двери. — Извините, но я пойду.

Когда за участковым закрылась дверь я медленно осела на стул и уставилась на недопитый стакан с водой, стоящий на краю середины стола. Александр Петрович присел на соседний стул и по-отечески накрыл мою ладонь своей.

— Не стоит переживать, — покачал головой и тепло мне улыбнулся. — Есть вещи, которые ты не в силах изменить, ты не можешь отвечать за поступки других.

— И что мне сделать? Смириться? — воскликнула я. — Просто сидеть и смотреть как отец издевается над своим ребенком и женой? — искренне не понимала равнодушие полковника.

— Почему же просто сидеть? — удивился он. — Иди работай, и не лезь туда, где твоя помощь может сделать только хуже.

— Но!

— Никаких «но»! — грозно воскликнул полковник, заставив меня вздрогнуть. — Официально ты еще в отпуске, поэтому марш домой, а как выйдешь на работу, тогда и поговорим!

Мужчина поднялся и пошел к своему рабочему месту, больше не обращая на меня внимание. Ничего не ответила, только схватила сумку и пальто, что висело на вешалке, и вышла из кабинета.

Весь следующий день не было и минуты, чтобы я не думала о Хроменко и возникшей проблеме. Да, я прекрасно понимала, что в этой ситуации действительно являюсь обычной учительницей, которая ничем не может ему помочь. Но у меня была идея, и человек, который знал уголовное, гражданское и административное право наизусть!

Придя домой сразу же набрала номер подруги. Катя взяла трубку не сразу, а лишь после пары тройки гудков.

— Левее, поставь его левее! Нет, там будет стоять домик, в котором будут продаваться пирожки! — я отвела в сторону руку с телефоном, чтобы подруга не орала мне прямо в ухо. — Да, Василёк, я тут.

— Кать, есть минутка? — спрашиваю, садясь на стул в кухне.

— Для тебя целых пять! Мину-уту…,- протянула она.

В динамике послышались какие-то шорохи и крик подруги. Мне показалось или она прокричала «Где Лёша?» «Он в радиорубке!», ответили Кати, а потом наступила тишина.

— Слушаю.

— Мне нужна твоя помощь, но только как юриста, — вздохнула и взяла графин с водой, стоящий на столе, чтобы наполнить бокал.

— Ты в СИЗО? Сколько у нас времени? Ты кого-то покалечила или. кхм, — запнулась она, а потом шёпотом добавила. — Убила?

— Не неси чушь! — воскликнула и закатила глаза, правда подруга не могла этого увидеть.

— Тогда что? — непонимающе спросила она.

— Мой ученик написал заявление на собственного отца в полицию, якобы тот избил его мать, которая сейчас находится в реанимации…

— А ты тут причём? Только не говори мне, что ты решила засунуть свой нос туда, куда не надо, — услышала вздох отчаяния и снова закатила глаза.

— Участковый не намерен разбираться! — воскликнула и сильно сжала тонкий смартфон в руке. — А если ребёнок говорит правду?

— А если нет? — в тон мне ответила Катя. — Василиса, прошу тебя, нет — умоляю! Не делай глупостей, в худшем случае тебя могут уволить, а в самом худшем вообще лишить права преподавать! — представила как подруга прикусывает губы и, закрыв глаза, качает головой — она всегда так делает, когда нервничает.

— Просто пообещай, что поищешь что-нибудь в своём гражданском или административном кодексах!

— В уголовном! — поправила она меня и усмехнулась. — Вечером позвоню и ты расскажешь мне все подробно.

— Спасибо! — воскликнула, а Катя уже бросила трубку, полетев решать свои вопросы. (У неё их слишком много для студентки)

Каждые десять минут поглядывала на дисплей телефона, с нетерпением ожидая звонка подруги. Неожиданно мне заложило уши от громкой музыки, которая больше напоминала песню прямиком из Ада. Но услышав мат и непонятные междометия, у меня не осталось сомнений — русский рок или это был реп?

А я то думала, чего это мой новый сосед такой тихий?

Конечно, я поступила как самая обычная злая женщина-соседка — пошла разбираться! Стучала и звонила минут десять, даже колотила в дверь ногами, но мне никто не открывал. Поэтому, на мой взгляд, я совершила самый безрассудный поступок — полезла в электрощиток. Опустила маленький рычажок, свет погас на всем этаже — то-есть у меня и у ночного гостя. Не прошло и минуты, как дверь распахнулась и из квартиры вышло ЭТО…

В одних трусах и с растрёпанными волосами! Твою ж мать!

— О Боже! — быстро отворачиваюсь, вставая к полуголому парню спиной.

— Что, никогда не видела голых парней? — смеётся этот идиот. — Сочувствую, в твоём-то возрасте!

Я бы много чего хотела сказать этому умалишенному эксгибиционисту! И про то, какой он придурок и про то, что прямо сейчас готова его придушить за нелепые шутки, и про то…. в общем много чего!

— К Вашему сведению, — специально делаю акцент, обращаюсь к нему на «Вы» и поворачиваюсь. — Это не пляж и не Ваша квартира! Поэтому оденьтесь, и выключите эту ужасную музыку! — восклицаю, стараясь держать себя в руках и не опускать взгляд ниже подбородка ночного гостя.

Парень лишь усмехается и складывает руки на груди, надменно приподнимая бровь.

— Как ты правильно заметила, я хожу так в СВОЕЙ квартире, на СВОЕЙ лестничной клетке, а также слушаю музыку. Поэтому… — он делает многозначительную паузу.

Это он меня так завуалировано послал?

— Вы! — воскликнула, задыхаясь от возмущения.

— Я! — в тон мне воскликнул молодой человек, пытаясь меня спародировать.

— Не выключишь музыку, сломаю тебе хребет, — спокойно сказала и прошла мимо подофигевшего парня.