— Я работаю в этом лицее уже сорок лет! — пророкотала женщина, подняв толстый указательный палец вверх. — И такого хамского отношения к детям еще не видела!

Она сразу же напомнила мне того орущего колобка на трассе, может они родственники?

— Я проведу с ним беседу и объясню…,- попытался спасти меня дед, но видимо моя участь давно была решена.

— Нет, не Вы, — покачала головой Ирина Алексеевна и ме-едленно повернулась к моей борзой соседке, которая от неожиданности сделала шаг назад.

Я бы тоже испугался, если бы в мою сторону двигалась такая махина, состоящая из восьмидесяти процентов жировых складок…

— Василиса Владиславовна этим займется, — усмехнулась женщина. — Она — образец настоящего учителя, прекрасный педагог и ответственный человек, — сказала она, улыбнувшись Борзой.

Она еще и улыбаться умеет!

— Как скажете, Ирина Алексеевна, — кивнула девушка, и, усмехнувшись, посмотрела в мою сторону.

— Отлично! — воскликнула женщина, — А теперь пойдемте, у нас осталось еще несколько кабинетов. — Как там дела у Оленьки, как ее рука? — услышал я в отдалении и, выдохнув, повернулся к пятиклассникам.

Позднее, выходя из школы, я нечаянно стал свидетелем интересного разговора. Стенания Василисы Владиславовны и еще одной учительницы, кажется её звали Света, о том, как она не успела закончить отчет за первую четверть, который нужно сдать уже завтра, потому весь вечер она потратит именно на него.

И, если Вы меня сейчас будете осуждать, значит, Вы никогда не были на месте обиженного мужчины!

Домой борзая соседка пришла позже, я услышал, как громко хлопнула железная дверь и подошел к своей входной двери, чтобы посмотреть через глазок на лестничную клетку. В этот момент почувствовал себя подростком, который подглядывает за девчонками в женской раздевалке (Был грешок, признаю) Как только за Василисой Владиславовной захлопнулась дверь, усмехнулся и пошел в гостиную, где нажал на кнопку проигрывателя и на полную мощность включил тяжелый рок. Уши у самого заложило, но я подготовился — забежал в аптеку и купил беруши.

Спустя минуту в дверь стучали, звонили, даже колотили ногами, но я лишь смеялся, наслаждаясь такой сладкой местью! Через десять минут соседке надоело ломиться ко мне в квартиру, поэтому она отошла в сторону и достала из кармана телефон — я наблюдал за борзой через глазок. Василиса Владиславовна раздраженно начала тыкать по экрану мобильника при этом что-то говоря.

Сама с собой она что ли разговаривает…?

Как только она поговорила по телефону, заняло это от силы пару минут, то снова подошла к двери квартиры и встала прямо напротив дверного глазка, поставив руки в боки. По шевелению её губ понял, что она что-то говорит — не трудно было догадаться, это либо угроза или она меня решила проклясть. После гневной тирады, которую я конечно же не слышал, она гадко улыбнулась и отошла от двери.

Ну а через пол часа, что когда я уже собирался выключить музыку, от которой у меня у самого болела голова, да и месть, кажется, не удалась — в дверь постучали, да так громко будто кто-то стучал крепким кулаком. Я вынул из ушей беруши и выключил музыку, а когда открыл дверь, то увидел стоящего передо мной взбитого мужчину в полицейской форме и борзую соседку, которая стояла позади него, усмехаясь.

— Здравствуйте, лейтенант Тихонов, — кивнул мужчина, открывая черную папку. — Представьтесь.

— Александр Владимирович Зверев, — ответил и услышал смешок из-за спины полицейского.

— Александр Владимирович, — обратился ко мне лейтенант Тихонов, — Гражданка Цветкова, — теперь усмехнулся я, а борзая соседка в ответ закатила глаза. — Написала на Вас жалобу по Статье 8.2. «Нарушение тишины и покоя граждан», — прочитал по бумажке полицейский. — Штраф платить будете или в обезьянник поедем? — усмехнулся он, а за его спиной поперхнулась моя борзая соседка.

Неужели испугалась?

— Давайте штраф, — пожал плечами и протянул руку.

Уже через пару минут лейтенант Тихонов попрощался с нами, а у меня на руках был административный штраф в размере четырех тысяч рублей. Зашибись!

— Довольна? — спросил, косясь на насупившуюся Василису Владиславовну.

— Вы сами виноваты, — она мотнула распущенными светлыми волосами и вошла в квартиру, хлопнув дверью.

Ну ладно, мы еще сочтемся…

Я был уверен, что после полицейского, борзая соседка успокоится, но не тут то было. Уже следующим утром меня на ступеньках лицея встретила улыбающаяся Василиса Владиславовна.

— Сегодня у меня нет первых двух уроков, поэтому с огромной радостью поприсутствую на Ваших, — еще счастливее улыбнулась она.

— И что же ты будешь там делать? — спросил, приподняв бровь.

— Буду искать причину, по которой Вы не можете преподавать детям, — пожала она плечами. — К сожалению, хамство и отсутствие каких-либо моральных принципов сейчас не являются веской причиной для увольнения, — сказала Борзая и, повернувшись, вошла в здание лицея.

Ну это мы еще посмотрим…

Сегодня у меня и вправду было всего два урока — третий и четвертый, поэтому я со спокойной душой могла заняться ответственной работой, которую поручила мне Ирина Алексеевна.

Бульдожина, завуч по воспитательной работе, была своеобразной женщиной, которая держала в страхе практически весь лицей.(К моему удивлению, даже полковника)

Единственным человеком в нашем коллективе, кто даже внимание не обращал на ее выпады — был наш бывший учитель физкультуры, Игнат Маркович. Однажды он рассказал мне смешную историю, как сам когда-то учился в этом лицее и нечаянно вылил на голову девочки тарелку лапши. Той девочкой оказалась наша Ирина Алексеевна, которая с той поры возненавидела Игната Марковича лютой ненавистью. Самого же учителя физкультуры это лишь забавляло, детьми же были.

Когда пришла работать в лицей, то тоже столкнулась с неприязнью со стороны Бульдожиной, но после одной ситуации, которую женщина попросила оставить между нами, наши отношения наладились.

— Василиса Владиславовна! — ко мне подбежала Оля Смирнова.

Я подняла на девочку взгляд, про себя отметив, что Оля показательно ходит с замотанной эластичным бинтом рукой, хотя медсестра ясно сказала и ей, и её родителям, что это всего лишь ушиб.

— Да, Оля, — кивнула, и положила руки на колени, всё-таки эти низкие скамейки в спортзале очень неудобные, особенно при моём росте 170 + каблуки.

— У меня есть записка от родителей с просьбой освободить меня от уроков физкультуры на ближайшие несколько недель! — воскликнула девочка и бесцеремонно сунула мне под нос записку.

Я вздохнула и взяла из рук Оли записку, развернув, прочла:

«Я, Смирнова Оксана Вадимовна настоятельно прошу освободить мою дочь, Смирнову Ольгу Эдуардовну, от занятий физкультурой на ближайшие несколько недель, по совету врача.

10.11.2020

Подпись»

— Вы были у врача, Оля? — спрашиваю, поднимая взгляд от записки.

— Нет, моя бабушка врач, — сказала девочка, вздернув маленький носик. — Она сказала что лучше пере….пере…страховаться!

— Хорошо-о, — протянула негромко. — Но эту записку тебе лучше отдать Александру Владимировичу, он же учитель физкультуры, а не я, — пожала плечами и отдала записку назад Оле.

— Но-о, — обеспокоенно протянула она. — Он не взял, прочел и вернул назад мне, — малышка насупилась и начала ковырять носком лакированной черной туфли деревянный пол, покрашенный зеленой краской. — Сказал, что я буду заниматься или он поставит мне двойку, — у девочки в глазах появились слёзы, — А мне нельзя д-двойку, а т-то п-папа телеф-фон н-новый не ку-купит! — Оля начала плакать, запинаясь и шмыгая носом.

Была бы возможность, я бы поаплодировала Александру Владимировичу за проявленную стойкость, но женская гордость мне не позволит признаться в его превосходстве в данной ситуации. По итогу, мелкая всезнайка все равно добьется своего… Проходили, знаем!