— Мы с отцом приняли решение перевезти маму в европейскую частную клинику — там она восстановится быстрее, а гостиницу продать. Инвестор отца даёт за неё очень хорошие деньги. В общем, мы все уезжаем в Испанию. На неопределённый срок…

Этот разговор состоялся через три недели, после того, как Татьяну вновь увезли в госпиталь. Как объяснил Никите нейрохирург, повторный рецидив, хоть и редко, но всё же случается, и всячески пытался выяснить не произошла ли накануне какая — нибудь стрессовая ситуация.

Как мне признался потом Никита, у него с матерью действительно состоялся неприятный разговор на повышенных тонах, и главным действующим лицом этого разговора — была я.

Видя, как теперь Никита мучается от чувства вины, я не стала допытываться, что же такого он ей говорил. Мне было невыносимо жалко его, жалко Татьяну, жалко всех нас.

Я целиком и полностью поддержала его решение увезти маму в Европу, и мысленно уже настраивалась на расставание с Никитой.

— Любимая, как только маме станет лучше, я обязательно прилечу обратно! Или ты сама прилетишь ко мне в Испанию.

Я кивала, пытаясь не показать ему подступивших к глазам слёз.

Накануне отъезда Никиты, я отправила Илью (к его безумной радости) с ночевкой к Наталье. И хотя, Никита ни о чём таком меня не просил, я знала, чувствовала, что он придёт ко мне.

Так и случилось.

Услышав знакомый шум мотора, моё тело задрожало, а сердце моментально взлетело вверх.

— А где Илюха? — спросил Никита, проходя в дом и снимая обувь.

— Я его отправила в гости. До завтрашнего утра.

Никита резко вскинул голову и долгим немигающим взглядом посмотрел на меня. Я смело приняла его взгляд и молча, одними глазами рассказала о своём желании. Через секунду мы набросились друг на друга как изголодавшиеся звери, с нетерпением срывая одежду.

Никита протащил меня в гостиную, опрокидывая на диван.

— Нет, пойдём в спальню!

Он кивнул, и не говоря ни слова, сгрёб меня в охапку и понёс в комнату. Никита бросил меня на кровать, наваливаясь сверху, врываясь горячим ртом в мои губы. Мы неистово целовались, как дикие, потерявшие всяческий контроль люди, и когда он начал срывать с меня трусики, взмолилась:

— Хочу сверху!

Мне хотелось почувствовать свою власть над ним, хотелось доминировать.

Никита на секунду замер, затем перевернулся на спину, увлекая меня за собой.

Я устроилась сверху, позволяя своим глазам запомнить его красоту, его молодость. Я слегка сжала рукой его эрекцию, выпирающую сквозь штаны. Никита тихо застонал и закрыл глаза. Я наклонила лицо и вновь поцеловала его. Его язык проник в мой рот, я почувствовала, как его руки обхватили мои за бёдра. Затем я расстегнула молнию, высвобождая твёрдый член. Я начала массировать его, нежно прикасаясь пальцами к головке. Тело Никиты задрожало, он закрыл глаза и откидываясь на подушку, завёл руки за голову. Теперь я уже схватила его яростно, крепко сжимая пальцы вокруг члена. Я слышала, как Никита втягивал воздух сквозь зубы.

Снова взяв его руку, я начала ласкать себя его пальцами.

— Ооо, даааа, вот так… — застонала я, когда его пальцы нашли мой клитор.

Его палец скользнул внутрь. Он атаковал меня, заставляя стонать и извиваться. Я протяжно выдохнула. Я наклонилась и вновь страстно поцеловала, раскачиваясь на его руке, а когда другой рукой он потянул за мой сосок, потрясающий оргазм застиг меня врасплох. Моё тело выгнулось и извивалось.

Немного придя в себя, я приподняла бедра и рукой направила его член в себя, медленно садясь сверху. Никита резко вдохнул. Наклонившись вперед, я упёрлась руками в его грудь, и начала двигать бёдрами. Никита приподнял голову, его губы приоткрылись. Закрыв глаза и чуть откинув назад голову, я чувствовала, как его бёдра тоже задвигались, проталкивая член ещё глубже, а когда открыла их, то увидела, что Никита впился в меня диким взглядом. Я задвигалась быстрее, встречая каждое его движение, наши пальцы сплелись…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он кончил, и пока тело Никиты сотрясалось внутри меня, я бездыханная упала на его грудь.

Несколько минут мы лежали, я слушала, как его бешеный ритм его сердца постепенно успокаивается. Скатившись, легла рядом, не размыкая объятий. Я блаженно улыбалась.

— Любимая, это лучшее, что произошло со мной за последних два месяца, — сказал Никита, целуя меня в макушку.

— Со мной тоже, — прошептала в ответ.

С невероятной нежностью я погладила его по щеке. Он закрыл глаза. Затем, он повернул голову и взяв мою ладонь в свою, поцеловал каждый пальчик.

— Я очень сильно люблю тебя, Даша.

— И я тебя…

Это была последняя наша ночь вместе.

Где — то через неделю после отъезда Никиты, возвращаясь с работы домой, я увидела у ворот тонированный внедорожник.

Моё сердце забилось, когда я узнала эту машину.

Вазген.

"Что ему от меня надо?!" — с досадой подумала я, подъезжая к внедорожнику.

На этот раз Ильи со мной не было, поэтому остановившись, без особого промедления, вышла из машины.

Задняя дверь внедорожника распахнулась, из салона показался Вазген. Слегка подавшись корпусом вперёд, рукой пригласил меня внутрь. Я села.

— Здравствуйте, Дарья Евгеньевна.

— Здравствуйте, Вазген.

Он держался от меня на почтительном расстоянии, насколько это вообще было возможно в условиях ограниченного пространства автомобиля.

— Чем могу быть полезна?

Вряд ли я могла быть полезна человеку такого высокого полёта, просто этой вежливо-дежурной фразой попыталась прочертить максимальную дистанцию между нами.

— Моя дочь…

"Дочь! Мадина. Ну конечно! Как же я сразу не догадалась?! Он приехал ко мне из — за своей дочери и, скорее всего, из — за Олега тоже…"

— Моя дочь любит того же парня, что и вы, Дарья Евгеньевна… — подтвердил мою догадку Вазген.

Я молчала, в ожидании продолжения.

— Мадина, к моему огромному сожалению, получилась другой, — вся в свою русскую мать — оторву… — прищёлкнув языком, Вазген укоризненно покачал головой. — На неё ничего не действует: ни запреты, ни наказания… Но я не враг собственной дочери, Дарья Евгеньевна. Она, как ненормальная любит Никиту, чуть ли не с детского сада. Да, Никита отличный парень — ничего не могу про него плохого сказать, но он не наш, понимаете, он — русский! Я всегда мечтал выдать дочь замуж за человека своей национальности.

"Что ж ты сам на русских — то женился?" — не удержалась от мысли.

— Я приехал просить вас…

— Чтобы я оставила Никиту в покое? — резко перебив его, почувствовала нарастающее раздражение. Не думала я в этот момент, что сижу рядом с очень непростым человеком, и что не стоило бы разговаривать с ним в таком тоне.

Вазген прищурил глаза и внимательно посмотрел на меня.

— Моя дочь улетела в Испанию. У меня там дом.

Я выдержала паузу.

— Понятно. А от меня-то вы что хотите?

— Приехал просить вас подумать…

— Подумать?! Насчёт чего?

— Дарья Евгеньевна, скажите честно, зачем вам этот Никита? Да, он хороший парень, хоть и русский, но он очень молодой, а вы…

Я напряглась в ожидании ненавистных слов, что я намного старше, и всё в таком духе.

— Вы другая, Дарья. И вы мне нравитесь… У моей дочери пуля в голове, — Вазген поднёс руку к виску, пальцами изобразив пистолет. — От неё можно ожидать всего, чего угодно.

"Как и от тебя…"

— Я не сделаю вам ничего плохого, а вот моя дочь — может. Подумайте. У вас хорошая профессия, — я мог бы вам помочь устроиться, например, в столице, или в любом другом городе. Что скажете? У меня очень большие связи. Вы даже не представляете, насколько.

Я усмехнулась.

"Устроиться там, откуда я убежала? Чтобы снова сбежать туда же? Какая ирония!"