Прямого пути, само собой, не было и, сверяясь с картой, лейтенант, то и дело съезжая с раздолбанного шоссе, торил путь по заросшим высокими травами лугам. Впрочем, порой трасса не отличалась от целины, так что он практически не терял в скорости.

Через пару часов показался лес и, наткнувшись на перегораживающие тракт поваленные деревья, Беркутов похвалил себя за предусмотрительность. Сухие стволы трещали под тяжёлыми гусеницами как спички и, оглядываясь на превращенные в труху сосны, Иван довольно усмехался. Пожалуй, он был бы не прочь где-нибудь раздобыть танк. Причём, учитывая очень уж пересечённый характер местности, желательно "амфибию".

Минуя деревню, со странным названием "Выселки", путешественники подверглись атаке двух больших собак с шестью ногами. Лишняя пара, по идее была передней. Недоразвитые, либо за ненадобность атрофированные розовые конечности, болтались, не доставая до земли. И, тем не менее, сигналы, поступающие из мозга, заставляли двигаться уродливые лапы синхронно со здоровыми, создавая поистине инфернальную картину.

Увидевший эдакое непотребство, четырёхглазый Койот, зашёлся злобным лаем, вызвавшим бурную ответную реакцию. Иван прибавил газу, спеша поскорее выбраться из столь яростно защищаемого чужого ареала.

Да, весьма пластичные, с лёгкостью поддающиеся селекции гены, благодаря которым было выведено множество новых пород, сыграли с друзьями человека злую шутку. Там, где другие виды отступили или вымерли, они ухитрились приспособиться. Превратившись в шестиногих и четвероглазых.

Внутренний барометр позволял безошибочно определить зоны увеличения и уменьшения фона, с точностью недоступной даже для суперсовременной модели счётчика Гейгера. Хотя, для всех, кроме него такие тонкости абсолютно не имели смысла. Облучение было столь велико, что любой нормальный индивидуум не протянул бы здесь и суток. Причём, активная деятельность прекратилась бы через два-три часа. А большая часть оставшегося времени заняла бы мучительная агония с неизменным трагическим исходом.

Речушки, давшей начало заражённому притоку, достигли часов через пять. Непоседливый Койот тут же запросился наружу, поймал здоровенную жабу, и любезно предложил поделиться. Посмотрев на лежащее на выпачканном маслом металлическом полу земноводное, Иван брезгливо поморщился и пинком сбросил окровавленный комочек на желтеющий мох.

— Спасибо, псина. Как-нибудь обойдусь.

Сминая кусты и ломая невысокие лиственные деревья, согласившийся на роль ассенизатора ехал вдоль русла, чутко прислушиваясь к ощущениям. Контейнер с ядовитым грузом лежал в небольшом болоте, откуда брал начало ручей. Беркутову лишь оставалось гадать, случайно ли так вышло, или грубо сваренная капсула была сброшена в трясину с умыслом.

Выломав шест он, тщательно прощупывая путь, запрыгал по кочкам, волоча разматывающуюся на ходу бухту пятимиллиметрового роса.

Зацепив крюк за погнутое ухо, возвратился и, сняв комбинезон, вымылся, отдирая и давя присосавшихся пиявок. Кое-как постирав пришедшую в полную негодность одежду, посомневался, не выбросить ли но, всё же натянул мокрые тряпки и забрался на сиденье.

Путь предстоял неблизкий, но сначала надо было вытащить погрузившийся до половины куб на твёрдую почву.

Глава 30

Едва заслышав шаги, Мишель вжался в стену, дрожа как осиновый лист. Те, кто шёл по коридору, внушали совершенно неконтролируемое чувство страха. Ключ повернулся, и юноша закрыл глаза. Интуиция не обманывала: за дверью стояли такие же, как и он сам.

Тысячи догадок буквально разрывали мозг на части. Вернее, мысль была только одна: Руководство базы решило выдать его противоположной стороне. Всё представлялось более чем логичным: во все времена люди менялись пленными.

Объятый ужасом, он забыл о многочасовых беседах с адмиралом, о допросах с применением детектора лжи. Наконец, о том, что ему ПОВЕРИЛИ! Жизнь снова грозила обернуться кошмаром и, близкий к состоянию прострации Мишель отчётливо видел себя узником консервационного лагеря. И никакие логические доводы не смогли бы убедить в обратном. При условии, что хоть одна рациональная мысль зародилась бы в воспалённом мозгу.

Волосы на затылке шевелились, пульс участился так, что сердце готово было выскочить из груди и, едва между дверью и косяком показалась узенькая полоска света, бритвой резанувшая по глазам, как считавший себя обречённым взвился в воздух. Выбор был продиктован скорее инстинктом самосохранения, чем голосом разума.

Один из тех, кто пришёл по его душу, чтобы ввергнуть обратно в ад, переступил через порог и, столкнувшись, два тела буквально вылетели в застланное ковровой дорожкой, ярко освещённое пространство.

Нет, он не надеялся победить в этой схватке. Просто в заведомо безнадёжной ситуации хотел продать жизнь как можно дороже.

Интуиция подвела и, подвергшись ошеломительной атаке, Анна больно ударилась затылком, и распростёрлась на полу. Более опытная Носферату благоразумно отступила, и, глядя на борющихся, прицеливалась, чтобы ударить наверняка. Убивать тяжело дышащего узника не входило в её планы. Приказ фон Мольтке был однозначен: Доставить немца по месту назначения.

Разумеется, свёрнутая шея или проломленный висок не такая уж большая неприятность для представителя их рода-племени. Но, поскольку для регенерации требовалась чья-то кровь, могли возникнуть небольшие и, конечно же, абсолютно нежелательные проблемы. Тем более что необдуманными действиями в Атлантике, женщины и так вызвали подозрения экипажа субмарины.

Примерившись, валькирия легонько стукнула чуть пониже уха. Впрочем, слабость "нежного" касания была весьма относительной и любой нормальный уже давно бы отправился к праотцам. Парень потерял сознание, и из под обмякшего тела с трудом выбралась Анна.

— Спасибо. — Смущённо поблагодарила она.

— Пустяки. — Отмахнулась Носферату. И, оглянувшись, скомандовала. — Хватаем идиота подмышки и тащим в каюту.

После того, как Мишеля уложили на койку, гостьи уселись с противоположной стороны и принялись ждать. На то, чтобы прийти в себя, изменённому не понадобилось много времени и, разлепив глаза, для чего пришлось приложить видимые усилия, он тихо застонал.

Анна, несмотря на столь нелюбезную встречу, проявила сострадание и, набрав в умывальнике воды, поднесла юноше.

— Выпейте.

— Недоумённо вытаращившись на визитёршу, вопреки ожиданиям говорившую по-английски, тот послушно взял стакан.

— Похоже, нас приняли за кого-то другого. — Насмешливо глядя на охламона, констатировала Носферату.

— Кто вы? — Наконец прекратив дрожать, осведомился Мишель.

— Представители госдепартамента Соединённых Штатов. — Отчеканила леди. — Но главным образом нас волнует вопрос: Кто вы?

До прихода сюда Мисс Райт и Носферату ознакомились с протоколами, записями бесед пилота с начальником базы и показаниями прибора, обмануть который считалось невозможным. И, всё-таки, она, прожившая на свете в три раза дольше, чем тот, из-за кого пересекли океан, доверяла первому впечатлению больше, чем всем официальным документам вместе взятым.

Понимая, кто перед ним и что от ответа зависит его дальнейшая судьба, Мишель твёрдо взглянул на посетительницу.

— Фермер. — Просто сказал он. — Потом заключённый консервационного лагеря. Один из тех, чья кровь предназначалась в пищу властелинам. Незадолго до инцидента, привёдшего к плену, меня инициировал гауптштурмфюрер СС, убивший на дуэли подчинённого и хотевший таким образом скрыть следы преступления.

Дамы переглянулись, и старшая кивком указала на дверь.

— Твоё мнение? — Без обиняков спросила Носферату.

— Кажется, не врёт. — В голосе Анны не слышалось убеждённости.

— Вообще-то, мне тоже. — Согласилась валькирия. — Что ж, продолжим.

Вернувшись к несколько успокоившемуся узнику, сотрудницы особого отдела, вновь уселись на откидной топчан.