— Я никогда этого не сделаю! — в сердцах воскликнул Богдан с громким стуком опуская стакан на лакированную столешницу стола. — Я сожгу твои мемуары, сожгу этот чертов дом, но не позволю унизить эту семью, МОЮ семью!

Отец лишь усмехнулся, он смотрел на меня, как на несмышлёного мальчишку, что живет в мире, где я — главный герой. Герой, призванный спасать всех, но не способный спасти себя. Разве не комичен тот факт моей жизни, что я стремлюсь построить идеальную жизнь, в которой нет места для меня самого.

— И это говорит тот, кто хочет разрушить СВОЮ семью? — спросил Марк Альбертович, но его вопрос не требовал ответа. Богдан округлил глаза, он и помыслить не мог, что его древний отец, живущий так далеко от города и отвергающий все блага нового современного мира, способен узнать о его…интрижке? Нет, было бы предательством назвать так испытываемое им чувство любови к женщине.

— Богдан, Богдан? — позвала его женщина, с любопытством взирая на него своими кошачьими глазами.

— Прощу прощения, кажется, я попал в омут собственных мыслей, — усмехнулся, пытаясь вернуть себе самообладание.

Она улыбнулась, тепло и по-доброму, заставив его напрячься. Богдану казалось, будто это женщина могла прочесть его мысли, знала, о чем он думает и чего опасается.

«Но, разве это возможно?» — спрашивал себя мысленно, успокаивая тем фактом, что перед ним просто красивая женщина. Всего-то…

— Вы вспоминали тот вечер, не так ли? — спросила она, на этот раз не отрывая от него взгляда. — Что такого вы могли вспомнить, что смогло застать Вас врасплох?

— Как Вас зовут? — спросил мужчина, снимая очки и кладя их на маленький плетеный столик со стеклянной столешницей.

— Мои имя не поможет Вам ответить на вопрос, — пожала плечами женщина, снова улыбнувшись. — Думаю, оно лишь помешает. Знаете, гораздо легче открыться незнакомому человеку, чем тому, кого ты знаешь годами.

— Почему? — спросил он, хмурясь. Ему и вправду было интересно, ее голос будто гипнотизировал, заставляя раскрыть все тайны и секреты, что таятся в глубине души.

— Незнакомец не осудит, — пожала она плечами. — Да и если так, разве Вам важно мнение совершенно постороннего человека, которого Вы больше никогда не увидите, а может, даже и не вспомните? — задала риторический вопрос женщина, положив ногу на ногу и облокотившись на спинку кресла. — Я готова стать Вашим слушателем.

— Вероятность того, что мы с Вами еще встретимся, не обнадеживающе велика, — усмехнувшись заметил мужчина.

— Я не привыкла осуждать, — пожала она плечами.

Богдан задумался. Готов ли он рассказать незнакомой женщине, чьего имени он даже не знает то, о чем боялся говорить вслух долгие годы. Мужчина на протяжении долгих лет жил в клетке, дверка которой была распахнута настежь, но добровольно выпорхнуть их нее Богдан так и не решился. Возможно сейчас, после смерти отца, он наконец-то сможет выбрать себя, при этом не отказываясь от своей семьи.

— Вы когда-нибудь чувствовали себя обязанной кому-то? Чувствовали, что принимаемые Вами решения просто обязаны быть правильными? — спросил Богдан, смотря женщине прямо в глаза.

Она не стала говорить, лишь просто покачала головой, смотря на него в ответ. Мужчина не видел в ее глазах ни жалости, ни осуждения, лишь поддержку и это стало решающим. Ведь на протяжении многих лет он боялся сказать правду.

— Почти всю свою жизнь я чувствовал себя обязанным, искренне верил, что от принятых мной решений зависит будущее этой семьи, — проговорил Богдан, усмехаясь, будто смеясь над собственной нелепой жизнью. — Мне пятьдесят шесть лет, только вдумайтесь, пятьдесят шесть, а я и дня в этой жизни не прожил так, как мне бы этого хотелось!

— И Вы вините своего отца в этом? — спросила его женщина.

— Не только, — покачал он головой. — Безусловно, отец был для меня идолом, я любил его, всю жизнь стараясь найти одобрение в грозном взгляде зеленых глазах. А когда находил, делал все возможное, чтобы увидеть его еще раз!

— Получается, своей жизнью Вы обязаны отцу? — уточнила она, но Богдан лишь рассмеялся в ответ.

— Да, этим жалким подобием счастливой полноценной жизни я обязан ему, — кивнул он. — Сначала работа на его фирме, потом брак с Леной, место директора…,- перечислял Богдан.

— Но Вы все равно не были довольны своей жизнью…

— Когда каждый день встаешь в шесть утра, чтобы пойти на нелюбимую работу и ложишься вечером в кровать с нелюбимой женщиной — твоя жизнь отвратна и довольным ею может быть только идиот!

Женщина, сидящая напротив него, лишь пожала плечами и усмехнулась. Богдан начал злиться, он изливает ей душу, а она насмехается над ним! И в этот момент, неожиданно для самого себя, он почувствовал себя капризным ребенком, которому не дали конфетку, а он начал кричать и топать ногами. Но почему, почему ему так важно, чтобы эта посторонняя женщина поняла его, прониклась его историй. Богдану необходимо было получить ее одобрение…

— Вы никогда не задумывались, Богдан, что ни Ваш отец, ни Ваш брат и даже ни Ваша жена, которую Вы не любите, не виноваты в том, что Вы несчастны? — спросила она, сузив свои кошачьи глаза. Богдан нахмурился, он не мог понять к чему клонит эта женщина, о чем хочет попросить его задуматься. — Ваша потребность в одобрении, вот ключ проблемы, о которой Вы так много говорите, — пожала плечами незнакомка, поджав губы.

— Хотите сказать, что это Я виноват в том, что так и не смог стать счастливым? — нахмурившись спросил он, выпрямив спину. Он не мог принять, что все эти годы винил в своем несчастье кого-то другого, когда сам был истинной причиной. — Но…но разве я мог отказаться от своей семьи?

— Вам не нужно отказываться от своей семьи, Вам просто было нужно выбрать себя и свои потребности, — пожала плечами женщина, поднимаясь на ноги.

— Куда Вы!? — озадаченно спросил Богдан, ему хотелось продолжить разговор. Он был уверен, что именно она та, кто поможет разобраться ему в том клубке, в котором, как оказалось, он сам себя и запутал.

— Думаю, Вам стоит разобраться в том, чего Вы на самом деле хотите и в том, что мешает Вам жить той жизнью, о которой мечтаете, — ответила женщина, идя к двери, что вела на кухню.

— Мы сможем еще встретиться с Вами, чтобы поговорить? — спросил Богдан.

— Обязательно, — улыбнувшись кивнула женщина. — Но Вы должны понять, что исправить Вашу жизнь можете лишь Вы сами. Поверите в себя, и в то, что Вам не нужно чье-то одобрение, тогда сможете быть счастливым!

— Мне больше не у кого его просить, — прошептал мужчина в ответ, но шатенки с кошачьим взглядом уже не было на веранде.

Богдану и вправду больше не у кого было просить одобрения, он больше никогда не сможет увидеть его в зеленых глазах со светлыми редкими ресницами. На морщинистом лице больше не появится улыбка при виде него, а слабые руки больше никогда не смогут обнять. Почему-то только сейчас мужчина по-настоящему смог осознать, что его отца больше нет, теперь ему придется найти новый смысл жизни. Разница лишь в том, что в этот раз он сделает, пожалуй, последний в своей жизни правильный выбор, который позволит ему стать счастливым.

Вероника вышла из кухни в просторную столовую и удивленно приподняла бровь, увидев майора Воронцова, что все это время ждал их с Богданом, оседлав один из стульев. Мужчина не поменял ни позу, ни выражение лица при виде нее, он все еще был серьезен и собран. Она поймала себя на мысли, что работа с майором давалась ей не так легко, как она ожидала в самом начале. Обычно мужчин пугала ее бешенная сильная энергия, Вероника не привыкла останавливаться и всегда следовала своим желаниям. Воронцов же был полной ее противоположностью — серьезный мужчина с кучей тайн, закрытый человек, который не пускал в свою личную жизнь никого. Его личные границы были настолько узки, что, казалось, любая отвлеченная тема, не касающаяся работы, могла вывести его из себя или заставит закрыться еще больше. По правде, он напоминал девушке одно растение — «мимоза стыдливая», чьи листья свертываются при прикосновении к ним. Вот только майор, пожалуй, выпускает свои колючки.