-Вы уж извините, - встретила нас Ольга, - решили помочь, а то, как иждивенцы устроились.
-Не стоило заморачиваться, - Агафья повесила пальто, и мы вместе прошли в гостиную.
-Ну, что там? - я вытащила колье и положила на стол, - давай, посмотрим, - Агафья в нетерпении протянула руки к украшению.
-Ты что предлагаешь? – поинтересовалась я у товарки.
-Как что? Проверить, правду ли говорили Анна с Екатериной.
-Ты про списки?
-А ещё о чём?
-Раз так не терпится, то иди, поищи ножницы и попробуем вынуть пару камушков.
Агафья убежала в спальню и вернулась с маникюрным набором. Ножницы и не потребовались. Сгодилась пилочка. Я выковыряла несколько камней, но, естественно, ничего под ними, кроме фольги, не обнаружила.
-Пустышка, - с огорчением вздохнула Агафья, - а жаль и девок жаль. Зря погибли.
-Да жаль, - согласилась я, убрав колье, затем подумав, высказала то, что меня давно тревожило, - меня беспокоят Петюнька и Николай Петрович.
-Не те ли, кого мы в камере заперли?
-Как-то не по-людски вышло. Ведь могут их наказать по всей строгости военного времени. Могут расстрелять.
-А мы тут с какого перепуга? Не мы виноваты, что нас в камеру на постой определили. Пускай сами и выпутываются.
-Не, подруга, заварили кашу, теперь пора и попробовать.
-И что ты предлагаешь?
-Выручать мужиков надо.
-Каким образом?
-Надо вернуться в участок, а на месте прикинем, что к чему. Ближе к вечеру и выдвинемся.
Когда начало смеркаться, собрались, но не учли одного: оказалось, с наступлением сумерек усиливалось патрулирование. Пришлось пробираться задворками. Нам улыбнулась удача, и мы без приключений добрались до заведения, в котором пришлось провести несколько не совсем приятных часов. Показалось странным, что улицы как-то внезапно опустели. Вот в пункте охраны правопорядка жизнь должны кипеть ключом, но не тут-то было. Двери были распахнуты, рядом валялся какой-то картонный ящик, из которого выпали непонятные бумаги. На некоторых виднелись печати.
-Что-то мне неуютно, - поёжилась Агафья, - кажется, мы попали в фильм ужасов. Вот сейчас появятся зомби и нас сожрут. Давай, пойдём отсюда.
-Ну уж, нет. Раз пришли, посмотрим, что внутри.
Мы проскользнули в распахнутые двери. Везде царило запустение, валялись обгоревшие бумаги, бывшие некогда документами секретного назначения.
-Ничего не понимаю, - Агафья наклонилась и подняла какой-то листок, - ой, посмотри, тут вроде про нас написано.
-Заберём с собой. Не дай бог, кто найдёт.
Мы прошли дальше и снова пусто, слово мы оказались на корабле «Мария Селеста». Там тоже пропали все, находившиеся на борту и до сих пор неизвестно, что произошло. Теперь мы стали свидетелями чего-то необычного. Может, Агафья права и тут поработала бригада зомби-передовиков. Впрочем, нет. Следов борьбы не видно. Люди в спешке покинули помещение, однако успели уничтожить кое-какие бумаги. Интересно, что могло произойти? Мы прошли чуть дальше и тут услышали голоса.
-Кажется, это наши, - констатировала я, - иди, посмотри ключи на вахте, - попросила Агафью.
Та убежала и вскоре вернулась, сжимая в руке связку ключей.
-Вот, взяла все, что было.
-Нам туда, - Агафья подбежала к двери, - давай ключи, попробую открыть.
Я протянула ей ключи и, как всегда, подошёл последний. Наконец, дверь распахнулась, и мы увидели растрёпанного Петюньку.
-Слава богу, - парень истово перекрестился, - мы уж подумали, что всё, пора помирать пришла, а тут услышали, что кто-то по коридору топает. Спасибо. Помогите, Петрович что-то совсем ослаб. Думаю, сам-то не поднимется.
Мы прошли в камеру, помогли Николаю Петровичу и вчетвером направились к выходу.
-Погодьте, девоньки, - Николай Петрович попросил нас остановиться, - нам бы попить. Почти сутки без воды и еды просидели. Звали, звали на помощь, ан нет, никто не откликнулся. Слышали шаги, топот, потом запах горелой бумаги пошёл. Уж мы и не знали, что делать, а тут вы появились аки ангелы какие.
Мы довели мужчин до вахты, нашли стаканы, налили воды, напоили их. Петрович устало опустил голову на стол, посидел так минуты две, затем взглянул на нас и выдал:
-Вы меня тут оставьте, а сами идите. Помехой буду. Чую, что-то неладное в Москве творится. Вы молодые, а я уж своё отжил. Вон Петру помогите. Ему жить ещё да жить, совсем жизни парень не видел.
Я попыталась возразить, но меня прервали.
-Думаете, не узнал вас, - продолжил Петрович, - вы ведь в камере с Нюркой и Катериной сидели. Те ещё прохиндейки. Где они, кстати?
-Убили, - ответила я.
-Как так убили?
Пришлось вкратце описать, что случилось. Впрочем, свой рассказ довести до конца мне удалось. Как гром среди ясного неба раздался телефонный звонок. Николай Петрович поднял трубку.
-Дежурный Иванов слушает, - ответил он невидимому собеседнику, - да понял, ясно. Нет, никого нет. Слушаюсь.
Я заметила, что мужчина заметно побледнел и сразу как будто осунулся. Я поняла, случилось нечто совсем плохое. Сбываются прогнозы Агафьи насчёт восставших мертвецов. Петрович даже отказался от куска хлеба, который Петюнька где-то умудрился раздобыть. Свой ломоть он уже успел умять.
-Что случилось? – поинтересовалась Агафья.
-Я точно не понял, - вздохнул Петрович, - сказали, немец уже на окраинах Москвы. Вроде прорвал оборону.
-Ну, а дальше, дальше, - подтолкнула я его к изложению услышанного по телефону.
-А что дальше? Велели тикать, но сначала сказали, чтобы посмотрел, не осталось ли каких бумаг.
Николай Петрович поднялся, тяжело вздохнул.
-Тепереча следует домой идти, предупредить мою половину, что уезжать надо. А ты, Петька, тоже домой беги. Там ведь у тебя мать да сестра малая. Их спасать нужно.
Мы направились к выходу, но на улицу так и не попали. Через открытую дверь заметили грузовик, проехавший мимо. Грузовик, как заявил Пётр, был явно не наш.
-Немцы, - констатировал он, - не след на улице показываться.
Раздалась автоматная очередь, и глухо прогремели взрывы, как мне показалось, где-то в районе Красной площади.
-Есть другой выход? – спросила Агафья.
-А как же, есть, - ответил Пётр, - можно выйти во двор, а оттуда через стену перелезть.
-Веди, давай.
-Ключ нужен.
-Агафья, выдай.
Моя напарница протянула все ключи, которые некогда позаимствовала на вахте.
-Держи, не знаю, какой тебе нужен.
Пётр выбрал и двинулся по коридору. Вскоре остановился перед незаметной дверцей, отпер её и, кажется, сделал это как раз во время: в помещении раздались голоса, и явно говорили не по-русски. Мы проскользнули во двор, захлопнули дверь, Пётр запер её. Вскоре кто-то пнул дверь ногой.
- Geschlossen (закрыто).
Мы на цыпочках пробрались к стене, отделявший наш двор от соседнего. Вот позвольте узнать, как перебраться через ограждение высотой под три метра. Мы застыли на месте, отчаянно работая мозговыми извилинами и соображая, как можно отсюда выбраться. В это время как раз пошёл мягкий снег. Везёт, так везёт.
-Ну, и что дальше? – спросила я, - будем стоять или полезем?
-Я не смогу, - Агафья жалобно улыбнулась.
-И я тоже, - подтвердил Пётр, - хотя стойте. Кажется, выход есть. Видите дверь?
Я кивнула.
-Там сарай, а в сарае всякое можно обнаружить.
-Даже лестницу? – удивилась Агафья.
-И не только, - подтвердил Николай Петрович, - пошли, проверим.
Мы пошли и проверили. Оказалось, не зря. Нашлась лестница. Обрадовано подхватив её, дотащили до стены, приставили и бодренько вскарабкались наверх. Радовались напрасно. Мы как-то не подумали, что и с другой стороны стена также имеет высоту в три метра. Вниз спрыгивать сразу расхотелось. Пришлось тянуть нашу спасительницу наверх, спускать вниз и по ней уж и самим слезать на землю. Наконец, все оказались на матушке-землице, вернее, на скользком московском асфальте. Чисто интуитивно Петюня решил продолжить дальнейший путь в сопровождении шедевра столярной мысли. Свои действия аргументировал словами: «А вдруг пригодится». Пришлось убедить его, что без груза будет легче передвигаться. Нехотя Пётр отложил лестницу, грустно посмотрел на неё и, всё время оглядываясь, направился за нами. Наш путь пролегал через Красную площадь. Тут и ждал первый не совсем приятный сюрприз. На месте не было такого узнаваемого артефакта нашей жизни, как мавзолея вождя революционной эпохи. Там возвышалась груда обломков бетона, кирпича, гранита и порфира. На Спасской башне не хватало красной звезды, да и ворота были выворочены взрывом. В общем и в целом, картина была совершенно непривычная и тем страшнее это наблюдать. Ещё мы заметили, на Красной площади народа не было, не было вообще никого. Поэтому я предложила поскорее разойтись по домам. Все со мной согласились. Свернули в один из переулков, притулившемся за ГУМом. Там мы задержались на пару минут, чтобы обменяться адресами. Затем разбежались. Я думала, что больше никогда не встретимся. Оказалось, ошибалась. Встретиться пришлось уже на следующий день.
