Гюля хихикнула, покрутив указательным пальцем у виска.
– Какой рассказ!.. – мечтательно пропела Аталай, положив голову на плечо Ганмуратбека. – Неужели действительно где-то есть любовь? Если бы сняли кино, я с удовольствием сыграла бы Джулию.
– Только кавалера другого найди, – съязвил Оператор. – Этот с усами годится исключительно в качестве мавра.
– Небось, сам мечтаешь о роли невесты? – тут же съязвила Гюлечка.
– О чем я мечтаю, тебе даже не снится, – профыркал Оператор, демонстративно поворачиваясь к Режиссеру. У того тоже двигался кадык из-под рюмки. – Фу, опять двадцать пять…
– Слушай, кто эту парочку к нам подсадил? – вдруг возмутился Ветеран в тельняшке. – В тюрьме такие экземпляры под нарами спят или парашу чистят.
– Что теперь нам предлагаешь, бандит, под стол лезть или в туалет перебраться? – разозлился и Оператор.
– Да куда хочешь, только не за мой стол, – категорически предупредил Ветеран в тельняшке. – А то убить могу.
– На! – показал ему кукиш Оператор. – Знаешь, какие люди за нами стоят? Вмиг определят тебя обратно на нары.
– Лучше на нарах, чем рядом с тобой, ублюдок, – с отвращением ответил Ветеран в тельняшке.
– Кто там тявкает? – наконец подал голос, расхрабрившийся от градусов Режиссер.
– Щас ты у меня потявкаешь… – медленно начал вставать с места Ветеран в тельняшке. – И промяукаешь, и прокукарекаешь, и прокудахтаешь…
– Оставьте, – раздраженно встрянул в тему Прилизанный, – они и так отдельно сидят, делают свою работу. Они вас не трогают, и вы их… не топчите. – После обратился к Длинному:
– Голубчик, искренне говорю, очень захватывающий рассказ. Но меня интересуют больше ваши профессиональные действия, хотя вас и профессионалом-то и не назовешь… Честно говоря, мне не приходилось сталкиваться с работой наших специальных служб за бугром. Тем более в то мутное время, когда у нас даже нормальной армии не было. Мне интересно, как вы тогда работали?
– Как могли, так и работали, – невозмутимо ответил Длинный, вяло жуя кусочек ржаного хлеба в качестве закуски. – Не забывайте, сколько кадровых офицеров остались у нас тогда от советского наследия, они нас и обучали. Я по себе сужу. Меня за пару месяцев так натаскала парочка отставных гэбешных полковников, что после, в Москве себя чувствовал, как рыба в воде.
Кроме того, не сравнивайте ельцинскую Россию с путинской. Начало 90-ых было катастрофой для бывшей империи. Она напоминала больного на голову огромного медведя, в том числе и в оперативном плане. Это было время, когда, как образно пел Розенбаум, “страна кишмя кишела иностранцами, а в чертежи бабы селедку завертывали…”
Помню забавный случай. Вы не против на небольшой экскурс в сторону, – нарочито вежливо обратился он к Прилизанному.
– Валяйте… – тот вздохнул. – Чувствую, я встречу здесь старость…
Глава V
– Как-то Наиля привезла мне из Баку камуфлированную полевую форму старого образца, то есть темного оттенка, крепко и ладно сшитую. Кто разбирается, знает, что эти спецовки отличались. Формы же у бандитов были какие-то выцветшие – “рабоче-крестьянские”…
– Вы имеете в виду камуфляжи, сшитые для высшего военного руководства? – надменно спросил Прилизанный.
– Равноправие являлось утопией даже при социализме, – неопределенно буркнул в ответ Длинный. – Но на погонах Наилькиной формы красовались всего лишь защитного цвета звездочки капитана…
– Звездочки меняй на российские, – вяло жуя жвачку, бросила Саламова. – В Баку теперь таких раритетов нет. Или вообще ходи без знаков отличия, еще нарвешься на патруль…
Ведь сказала, как в воду глянула. Для уточнения: наши национальные звездочки, хоть и назывались так по старинке, на самом деле являются восьмиконечными. В остальном же эти формы были идентичны хоть у нас, хоть у русских, хоть у армян, так как производились когда-то в едином инкубаторе под названием “Soviet Union”.
Я кивнул, хотя бес меня попутал, и я подумал:
“Кто будет считать щупальца этих осьминожек и где я сейчас российские звездочки достану?”
Ходить в военной форме в России было удобно, так как население, в отличие от ментов, к военным традиционно благосклонно относилось. Да и сами менты предпочитали с военным людом не связываться без особой надобности. Грабежу они не подлежали, а нарваться на неприятности от защитников отечества всегда было актуально.
В тот вечер Романовы пригласили меня на одно увеселительное мероприятие… – здесь Длинный запнулся и заметно покраснел…
– Так-так… – вмиг оживилась Аталай. – Отсюда поподробнее. Как я поняла, вы хотели погарцевать в этой форме отнюдь не перед коллегами-бандитами.
– А как же ваши принципы? Ваша любовь? – ехидно улыбнулась и Гюлечка.
– Все мужчины одинаковы, – томно резюмировал Оператор, тяжело вздыхая.
– Не все, к сожалению… – брезгливо покосился на него Бакинец.
– Кыш, курицы! – обрушился на дам Ветеран в тельняшке. – Раскудахтались. Каждый нормальный пацан имеет право разок в жизни иметь…
– Мероприятие… – вовремя закончил мысль коллеги Бакинец, одновременно опустив его непроизвольно поднятую вверх руку с сомкнутым кулаком. – Братан, ты, главное, не рассуждай. Это вредно и тебе, и обществу.
– Прям поносит их, ей-богу, только не с того конца, – устало проворчал Прилизанный. – Может, мне пробки заказать для ваших ртов? Уже сил нет для возмущения. Балабеков, наведите порядок в своей кухне.
Я пожал плечами. Роль домработницы, типа Фрекен Бок, меня не прельщала. В мыслях же уже разворачивались сюжет и образы странной книги.
Длинный, окрасившись в бордовый цвет, ответил.
– Как вам объяснить? В той суровой среде, где я обитал, не принято было избегать слабый пол. К такому человеку могли отнестись, мягко говоря, с подозрением.
– А что тут такого? – возмутился Оператор. – Что такого, если молодой, интэресный человек не интересуется женщинами. Фу!.. – брезгливо посмотрел он в сторону Гюли и Аталай. – Может у него иные интересы? Вот у меня…
– Заткнись, падла, – процедил сквозь зубы Ветеран в тельняшке. – Щас порву твои интересы с треском.
– Вы только грозите, как в известном анекдоте… – с досадой проворчал Оператор. – Все грозят! Все только и грозят!..
– Все! – с ревом заглушил крик души Оператора Прилизанный. – Все заткнитесь, кроме него! – ткнул он пальцем в Длинного…
– У меня просто не оказалось тогда подходящей одежды, а военная форма была выходом, – пробормотал рассказчик. – Подумал, тому окружению, которое будет рядом, до лампочки будет, сколько конечностей у моих звездочек.
И рано утром, когда я кое-как смог оставить в дупель пьяную компанию и вырвался из сауны…
– Ах, из сауны!.. – вновь промяукала Аталай, но тут нервы даже у непробиваемого Ганмуратбека не выдержали, и он закрыл ее губастый рот ладонью…
– …И повернул из переулка высотки в сторону метро Новогиреева, замер, как вкопанный. На меня в упор смотрели человек 12-15 автоматчиков. Как оказалось, десантники совместно с омоновцами проводили рейды по столице. Был самый разгар противостояния с Чечней и такими “устрашающими” действиями власти то ли успокаивали граждан, мол, все под контролем, то ли себя. Так или иначе я был под их зрительным, и что особенно было неприятно, автоматическим прицелом, так как больше не в кого было прицеливаться в столь раннее утро. Рядом с мусорными баками копошилась лишь какая-та бомжеватая пара.
Первая мысль была рвать когти в обратную сторону. Но понял, не успею: пули летят быстрее. Вряд ли патрульные провели ночь в благоприятных условиях как я и, естественно, соответственно были настроены. В такую рань и в такой холод – а было начало декабря – вытолканные из постели на улицу служивые люди были сопоставимы лишь с голодными бродячими псами. И я понял: в этой ситуации меня может спасти только чудо…
