— Что ж вы Станислав Викторович не спешили вступать в права? Посмотрите во что тут все превратилось!

— В этом не только я виноват, — усмехнулся в ответ, намекнув, что сторож тут он.

— Гм, — кашлянул дед в кулак, — значит будем знакомы Станислав Викторович, — повесил дед ружье на плечо и отдал внуке документы, а девушка вернула их мне, — Я тут смотрителем служу, зовут меня Иван Семенович Зарин. Простите, что все достается в таком вот виде, — он махнул рукой.

— Совсем все плохо? — поинтересовался я.

— Ну, пара комнат, в том числе сторожка, сохранились, — неопределенно ответил дед. — Желающих до чужого добра много, да и время безжалостно. От былой красоты этого места ничего не осталось.

— Иван Семенович, ты не нервничай, — успокоил я сторожа, когда диагностика показала, что у него резко начинает учащаться пульс. — Покажи, что тут есть, расскажи, как жил и почему не оставил службу и не взял причитающееся тебе за работу.

Жанна нас оставила, заявила, что желает отдохнуть и побыть одной. А дед меня поводил по территории поместья, показал пруд, в котором когда-то плавали гордые лебеди. Сводил в гараж на пять машино-мест, три из них заняты. Первым стоит лимузин на спущенных колесах, в пыли и коррозии по кузову. Вторая тачка — джип охраны, так Семеныч объяснил, еще в худшем состоянии, сквозные дыры по всему правому борту. Когда-то по машине выпустили длинную очередь из какого-то стрелкового оружия (на пулемет похоже), но тачку подлатали, зашпаклевали и покрасили. Время безжалостно или ремонт оказался не столь хорошо сделан, но дыры в местах пробоин от пуль увеличились, краска вздулась, шпаклевка осыпалась.

— Это гордость твоего отца, он любил в молодости погонять, но потом от своего увлечения отказался, — прошел в дальний угол гаража сторож и указал на силуэт машины под брезентом. — Снимать?

— Да, — кивнул я и подошел к Семенычу. — Подожди, давай помогу, а то если пыль в воздух взлетит — задохнемся.

Темно-синяя спортивная машина, на широких колесах (спущенных), кузов без единого следа повреждений, но салон требует ухода, кожа на сиденьях потрескалась, приборка выглядит очень просто, а вместо магнитолы установлен радиоприемник. Одним словом — раритет! Если отреставрировать, то цены ей не будет. Впрочем, кабриолет — это прикольно, но не практично, особенно с Питерским климатом и столичной зимой. Иметь такую тачку в качестве «выходной» — можно, но не для повседневных поездок. В этом убедился, когда ради интереса под капот заглянул. Двигатель одним своим видом внушает уважение, v-образный восьмицилиндровый мотор обязан потреблять прорву топлива, зато может разгоняться и ускоряться, что тот болид.

Пока обходили территорию, осматривали внешние стены дома, обследовали машины, мы с дедом друг к другу присматривались и на какие-то серьезные темы не говорили. Он не интересовался о моих планах, где я пропадал. Мой питомец не остался без внимая, дед его сумел распознать, хотя голем находился под заклинанием отвода глаз.

— Семеныч, могу тебя так называть? — обратился я к сторожу, когда покинули гараж.

— Как будет угодно, — кивнул тот, провел рукой по бороде и вытащил из кармана пачку папирос. — Закурю, не против? — уточнил он у меня.

— Дыми, — махнул я рукой. — Так не объяснишь, что тут происходило, после гибели моего деда?

— Все как у всех, — пожал тот плечами. — Люди до чужого добра жадные, особенно в отсутствии владельца. Почему-то решили, что тут можно многим поживиться. Магия дома какое-то время работала, давала отпор незваным гостям, но потом выдохлась, даже прекратила поддерживать стены в нормальном состоянии. Не знаю, что случилось, может источник исчез или источился, — он пожал плечами. — Рушиться все стало. В силу своих возможностей поддерживал порядок и даже крышу пару раз латал. Но сейчас уже здоровье не то, — он печально вздохнул.

История очень похожа на то, что мне Гербер поведал, но там еще ловушки остались. А тут он про источник заговорил, что стало откровением. Поместье не основной дом моей семьи, скорее предназначен для отдыха. И, честно говоря, не понимаю, что с этим делать. Затронул я и вопрос производств, не может Семеныч не знать, что с ними стало. Ответ не порадовал, предприятия давно закрыты, в цехах гуляет ветер. Вообще, сторож, как он себя позиционирует, не так-то прост. Очень ему не понравилась тема о том, что тут происходило на протяжении стольких лет. Немного позже, вывел его на чистосердечное признание, пообещав не предъявлять претензий. Как и думал, бывший управляющий, брал кое-что из убранства дома на свое житье. А судя по его трем комнатам, в крыле уцелевшего строения, он не любил себе в чем-то отказывать. Большой телевизор, импортный холодильник, стиральная машинка… остальные современные приборы и в том числе новая мебель… А доходов-то у сторожа нет! Н-да, с одной стороны, можно обвинить в воровстве, но зарплату сторож долго не получал, а службу нес исправно.

— Стас, ты чего такой хмурной? — поинтересовалась Жанна, выйдя в гостиную, где мы сидим с дедом друг напротив друга в мягких кожаных креслах. — Ужин приготовила, пойдемте перекусим.

Нет, Гербер совсем другой, не предлагал хозяину испить дорогого коньяка или выдержанного виски. Да и вообще, такое ощущение, что это я в гостях!

— Ты меня теперь уволишь? — наливая себе в хрустальную стопку водку, поинтересовался у меня Семеныч. — Учти, доказать, что все это, — он обвел стол рукой, — за твой счет — невозможно.

Дед не суетится, спокоен и даже равнодушен. В какой-то мере его понимаю, в том числе и почему он не стал поддерживать контакт с управляющим моего столичного поместья. Как бы то ни было, но он сумел какую-то часть имущества сохранить. А вот Жанна занервничала, сообразила, что продукты питания и обстановка в апартаментах у деда за мой счет.

— Если честно, — усмехнулся я, — то пока решения не принял, но хочу тебя спросить. Только честно ответь, хорошо? — посмотрел я на независимого сторожа, который чувствует себя хозяином.

— Обещать не буду, вопрос не прозвучал, — ответил дед и крякнув, махом опрокинул себе в глотку содержимое рюмки. Задержал дыхание, занюхал рукав рубахи и посмотрел мне в глаза.

— Скажи, кто кому должен? За твой труд стоило платить и ты, как понимаю, сам этим занимался, распродавая имущество и таким образом сохраняя оставшееся. Правильно? — медленно произнес я.

— В какой-то момент встал перед выбором: сдохнуть голодным и больным, внучка бы отправилась в детский дом или как-то сводить концы с концами, — медленно, обдумывая каждое слово, ответил Семеныч.

Его слова стали откровением для девушки, которая испуганно переводит взгляд со своего деда на меня, а потом осматривает обстановку в гостиной. Жанна даже ладошку ко рту приложила, догадавшись отчего тут так все обставлено.

— Ты подсчитай сколько тебе задолжал мой клан, произведем расчет, а потом и поговорим о будущем, — вынес я вердикт.

— И в полицию не обратишься? — задумчиво уточнил сторож.

— А какой в этом смысл, — пожал я плечами. — Если следовать букве закона, то могут упечь за решетку, но это неправильно. Ладно, все что хотел — увидел. Поеду и, да, спортивную тачку не трогать, остальные можешь реализовать. Если получишь за них какие-нибудь деньги, то вложи их в обустройство дома, ну и себе зарплату возьми.

Направился к двери, можно считать, что в Питере больше делать нечего, осталось взглянуть на производственные корпуса и можно возвращаться. Вопрос куда? Направиться в Сомовку или к Герберу? Управляющий столичным поместьем давно не звонил, а ремонт уже должен подойти к завершению. Хотелось бы посмотреть, что там наваяли Стеша со Стеллой. Пока не знаю, что с этим поместьем делать. Оно предназначено для отдыха, который мне в ближайшее время не светит. Вкладывать сюда денег? Так свободными средствами не располагаю! Но спортивную тачку перевезу в столицу, правда, ума не приложу во сколько выльется ее реставрация. Ну, об этом можно переговорить со Святогором, это хоть и не его специализация, но он поможет.