— Настенька.

Шепотом подозвал к себе женщину погонщик. Едва она подошла, как он, протянув ей бинокль, пояснил.

— Солнышко мое, будь добра, посмотри осторожно вон, туда. А потом расскажи мне, что ты видишь, только не торопись, видишь это и чувствуешь тоже, все в месте.

Настя, вцепившись в бинокль своими худенькими ручонками, внимательно рассматривая указанных ей бродяг, неспешно начала описывать увиденное.

— Пятеро мужиков, все как на подбор здоровые бугаи, они не из Мирного я в баре их не видела, таких по неволе запомнишь. Взгляды у них как у наших стайных зараженных, ищут что-то все время, вернее сказать выискивают, высматривают. Самое не понятное в них, это их рюкзаки в них что-то неготовое, сырое. Не знаю может мясо какое или еще что-то подобное. Смотрю на них и боюсь, просто боюсь и все, сама не понимаю почему.

Наконец, женщина присев, вернула бинокль Академику, смотря тому в лицо и ожидая комментария на свои наблюдения.

— Это судя по всему бригада муров, рыщут по кластерам в поисках требухи таких как мы. Очень опасные субъекты, похоже это они, вчера отстреляли часть стаи. В общем нужно подсобрать еще зараженных и уничтожить этих тварей.

Настя, сосредоточившись и посуровев, требовательно произнесла.

— Я с тобой, только я стрелять не умею.

Академик, улыбаясь до ушей, приобняв женщину, довольный, проговорил.

— Конечно со мной, куда я без тебя. Ты теперь полноправный член стаи. А стрелять тебе и не надо, у всех свои обязанности в стае.

Наблюдая из далека, с осторожностью, за передвижением муров, Академик, спешно набирал в свою стаю зараженных. Но похоже Улей в очередной раз посмеивался над погонщиком. Зараженные просто исчезли с кластера, нет и все. Ясно что это ни какое не волшебство, просто недалеко перезагрузился свежий кластер, вон как его стая косится в ту сторону, всячески намекая своему бестолковому вожаку куда нужно срочно следовать. Настя, продолжала забавлять мужчину своей детской непосредственностью. Она, выделив для себя одного из бегунов, бросала ему палку, как собаке, тот в свою очередь с радостью бегал за ней, возвращая ее женщине в руки, которая дурачась, всячески его хвалила, меняя интонации голоса на разные манеры всем на показ. К вечеру, Академик так и не решился напасть на группу муров, имея в стае пять бегунов, троих топтунов и двоих лотерейщиков, он ясно понимал, что для противника это препятствие преодолимо. Слишком матеро выглядят эти бродяги, он это чует нутром, печенкой чует. Но и отпустить их он не может, сам себя потом уважать не будет, ох уж это мужское самолюбие, не было печали, повзрослел, мать его ети этот Улей. Настя, постоянно с затаенной надеждой поглядывала на Академика, все надеясь услышать долгожданное, пора. На ночевку расположились отдалившись от преследуемой группы, выбрав для себя снова полуразвалившийся деревенский дом, халупу одним словом. Утро началось с возмущение стаи, хочешь не хочешь, а кормить собранную компанию нужно не только перспективными обещаниями. Шикнув на возмущающихся зараженных, Академик, принялся прочесывать местность, в поисках интересующей его группы муров. Улей, Улей, как ты все-таки своеобразен в своем видении событий.

Обнаруженные погонщиком муры, к этому времени, разделывали второго иммунного, из пойманной ими группы на этом кластере. Судя по одежде и одному автомату на троих, это была группа новичков рейдеров, отправившаяся искать своего счастья на кластеры. Последний оставшийся в живых, молодой мужчина, связанный по рукам и ногам, с усилием приподнимая голову с земли, с ужасом смотрел на происходящие, не строя иллюзий относительно своей судьбы. Чертыхнувшись, Академик приказал стае срочно обходить “еду” и готовиться нападать по его сигналу.

— Настенька, солнышко мое, запомни, ты все время находишься возле вон тех кустов и что бы не случилось не высовываешься без моего разрешения. И еще, если со мной что-то случится, помни, члены стаи еще немного, какое-то время, будут тебя слушать, но недолго. Не обольщайся насчет их дружелюбия, у них свой взгляд на жизнь в этом мире. На, держи, это на первое время если меня не станет.

Мужчина протянул ей, упакованную в пластиковый пенал черную жемчужину, аккуратно вложив в маленькую женскую ладонь. Настя, смотря растерянной девчонкой на Академика, шмыгнув носом, произнесла то, от чего душа мужчины наполнилась нежностью и теплом.

— Может ну их, обезьян ходячих, типа не встретились и все, а.

Мужчина, с силой, на мгновение обнял ойкнувшую Настю, затем резко развернувшись припустил трусцой, забирая в сторону от спешившей занять указанную точку для охоты на “еду”, стаи. Заняв присмотренную позицию для стрельбы, Академик отдал команду стае, на атаку муров. Рванувшие из засады зараженные с разноголосым урчанием, перепрыгивая канавы, валежник, понеслись на людей. Это опытные бродяги, их реакция была мгновенная, в едином порыве они рассредоточившись открыли выверенный огонь по набегавшим тварям. Чувствовалось отсутствие страха и суеты, стреляли неспешно и практически без промахов, все по целям. Каждое попадание по членам стаи, в душе Академика отражалось прошедшим сквозь нее ржавым гвоздем, заставляя его смотреть через прицел Вала на муров, как на лютых, ненавистных врагов. Он давно ощущал сработавший в душе незримый переключатель, на выдохе, палец плавно выбрал ход спусковой скобы, затем еще, еще, еще. Вскочив, и уже на полном бегу поменяв магазин, он влетел на место разразившейся схватки. Четверо противников были мертвы в их телах отчетливо виднелись пулевые отверстия от его попаданий. Пятый противник, перекатившись за толстый ствол дерева, готовился по дороже продать свою жизнь. Рассудок Академика взревел, заставляя того раздувая ноздри, отринув краски мира, видя все в черно-белом свете, ринуться на засевшего противника за деревом. Ни одного выжившего из стаи, ни одного, эти твари всех перебили, мрази, рвать на части ублюдков, убить. Ни две попавшие в тело пули, ни прыгнувший на него с ревом человек не смогли его остановить. Он готов сражаться до конца, за каждого убитого члена стаи. Рыча, не тише вцепившегося в него противника, Академик, инстинктивно выпустив Вал, выхватил нож, безжалостно вгоняя его в своего противника, с упоением чувствуя, как отточенное лезвие пробивая одежду с телом, с мягким чавканьем проникает во внутрь этой твари. Не уйдешь, подохнешь, за каждого убитого вами моего зараженного, получи тварюга. Внутренний выключатель, сработал только когда, завалив своего противника на землю, Академик, с упоением наделав в нем дырок, наконец вспорол ему живот и схватив за вонючие кишки начал заталкивать их своему противнику в рот. К удивлению мужчины, мур все еще был жив, блеск в глазах и замедленное моргание ресницами, выдавали хорошую дозу спека. Очевидно, перед атакой на себя погонщика, этот человек памятуя о непредсказуемости Улья, вколол себе дозу. Академик, растерянно смотрел на свои деяния, сидя поверх распотрошенного им человека и пытаясь стереть со своего лица, кровь и ошметки человеческого мяса. Наконец его глаза округлились в ужасе, возле него, на земле, валялась надкусанная печень, и взяться ей можно было только из начавшего в судорогах отходить человека. С ненавистью глянув в глаза умирающему, Академик, уловил от него едва слышное.

— Ты не человек, ты тварь, тебя глаза выдали, твари глаза.

Едва ощутимо дернувшись, развороченное тело человека замерло, навеки выпустив свою душу в мир Улья. На Академика накатила слабость, встав с убитого он первым делом вколол себе спек, вслед за этим ощущая разливающееся тепло по телу и легкую дымку в сознании. Подняв руку над головой, мужчина помахал Насте, пусть выбирается из своего укрытия, теперь можно. Подбежавшая на место скоротечного боя женщина, замерла, увидев его результат. Вытаращив свои глаза, она начала переходить от одного убитого зараженного к другому, наклоняться над ними, прикасаясь пальцами к холодеющим телам. Ее совсем не смущала кровь, разорванная плоть, тела изломанными куклами лежащие на земле. Остановившись, она, повернувшись к Академику забормотала не своим голосом.