— Хм… Интересно… Знал ли Снейп о такой возможности, когда Астория… — пробормотал он отрешённо, словно говорил сам с собой. — Интересно, могла бы эта женщина помочь и моей жене?
— Проклятья рода — это… — начала Гермиона.
— Да, я знаю, — резко перебил Драко, но в его грубом отклике слышалась горечь. — Это самая сильная магия…
Они помолчали. В гнетущей тишине, Гермионе захотелось что-то сделать, чтобы не было так душаще грустно. Смерть его жены и его преданность и любовь к ней заставляли задуматься о том, какой же Драко человек на самом деле. Задуматься о том, что он умеет чувствовать. Он обычный человек, и у него масса своих шрамов, которые он прячет за молчанием и грубостью. Малфой совсем не такая холодная глыба, какой хочет казаться. Ведь совсем недавно (как она могла забыть!) на кухне он утешал её, еще Волчицу, вытирал её слёзы дикого осознания того, что она сотворила с его сыном, был так нежен с ней… Был добр к ней…
— О чем ты хотела спросить? — напомнил Драко, всем видом показывая, что не намерен больше возвращаться к разговорам о своей жене или проклятьях.
Гермионе теперь было труднее задать личный вопрос. Не хотелось вновь причинять ему боль. И она задала первый пришедший в голову.
— Почему ты не вернёшься в мир? В Магический мир. Ты же не осуждён больше.
— Мне это не интересно, — хмыкнул он. — Мой мир здесь, вот уже шестнадцать лет. Как твоя нога?
Малфой так скоро перевёл разговор, что она даже не сразу сообразила, о чем он спрашивает.
— М-м… Гораздо лучше. Спасибо.
— Я рад этому. Рад, что тебе лучше, — он пошевелился, и она поняла, что его колено вдруг коснулось её бедра.
— Да, конечно, ты рад, потому что Скорпу тоже лучше… — нога в месте соприкосновения с его конечностью тут же откликнулась мурашками.
Гермиона сдвинулась по направлению к двери. Хрупкий момент, когда она чувствовала к нему какое-то душевное притяжение, был нарушен, и ей ужасно захотелось сбежать.
— Нет, я рад за тебя, — Драко забрал из её рук пояс от халата и решительно потянул к себе. — Грейнджер… Может останешься?
Гермиона посмотрела на него прямо, ища подтверждения своему ощущению — Драко сказал это так, словно просил остаться с ним навсегда. Так ей показалось вначале. Но всё было гораздо прозаичнее. Он погладил кровать рядом с собой.
— Останься, у нас есть много тем для разговоров… — ухмыльнулся он, образ страдальца слетел, как маски после маскарада, и он снова был собой — нахалом Драко Малфоем.
— Малфой! Не будь придурком! — воскликнула Гермиона, выдергивая из его рук ленту пояса. — Мы так хорошо поговорили… А ты все портишь…
— Ты всё равно окажешься рядом со мной, зачем бегать… — он закатил глаза и откинулся на подушки.
— Нет! Я не собираюсь быть с тобой, ты мне не… — Грейнджер не договорила, потому что он был ей нужен.
Очень.
Но она не хотела, чтобы он об этом знал.
***
Обнажённая девушка с головой черного волка ластилась к нему и говорила, говорила, говорила, сводя его с ума:
— Мне не нужен никто из них… Я выбрала самого сильного в вашей стае. Тебя, Охотник! Ты мне нужен! Сейчас! Пожалуйста… Ты очень нужен мне! Я хочу, чтобы ты был во мне… Хочу отдаваться только тебе… Я твоя! Твоя Волчица! А ты только мой! Охотник!
Драко удержал её за чёрный хвост, дернул к себе и…
…проснулся, весь мокрый от пота, сжимая в своих объятиях ведьму, которая, словно издевалась над его выдержкой и пришла и на третье утро.
Он не видел её после вчерашнего разговора целый день, и вот опять… Гермиона спокойно спала, обняв его. Будто так и надо. Будто нет ничего удивительного и странного в том, что она так доверчиво жмётся к нему, после того, как отталкивала. А Драко умирал, взрываясь и сгорая от желания, словно тонул в раскаленной лаве. Он так сильно хотел её. До боли в паху, до сведенных скул, до дрожи в руках. И он не выдержал. Плюнул на её запреты, на то, что будет потом, и, пока ведьма не проснулась, захватил её теплые губы своими и… осторожно отпустил себя. Нежно и мягко, трогал, мял, гладил. Медленно. Убийственно медленно и ласково, еле касаясь. Чтобы она не проснулась и не прекратила это сладкое действо.
Чёрт возьми, как же она была нужна ему сейчас! Прекрасная, нежная, удивительно податливая… Драко хотелось сжать ведьму посильнее… Грубее… Быстрее… Но он держал себя… Тормозил из последних сил, чтобы украсть эти мгновения наслаждения женским телом…
Гермиона застонала ему в рот, и ещё не проснувшись полностью, ответила на поцелуй. Он шумно задышал, когда её язычок совершил ласковое движение по его языку. Её руки вцепились в его ягодицы, притягивая к себе ближе. Он ткнулся членом в её бедро…и ещё… И ещё раз…
Да, Грейнджер! Пожалуйста, не просыпайся… Какая же ты красивая, такая горячая, вкусная… Так хочется в тебя… Хочется быть внутри этого маленького соблазнительного тела…
Может быть, она думала, что это сон, её глаза были закрыты, но тело отзывчиво реагировало. Грейнджер тихо шепнула: «Драко!» и прижалась к нему сильнее. А он резко выдохнул, и его руки тут же добрались до её соблазнительной попки, он закинул женскую ногу на себя и просунул своё колено, задевая влажную сердцевину. Её возбуждение щедро сочилось на кожу его бедра, и Малфой застонал сквозь зубы… Мерлин… Как же его возбуждала такая реакция на него… Он просунул пальцы между их телами и провел по её складкам, обжигаясь о бархат нежной влажной кожи…
Грейнджер дрожа изогнулась и громко ахнула. И широко открыла глаза.
— Нет… — прошептала она, тяжело дыша и ошарашенно разглядывая его. — Нет… Малфой… Я не хочу… Как ты посмел?!
Драко не соображал, что она говорила ему. Кровь шумела в ушах, член стоял колом, и в паху всё чертовски болело от возбуждения. Он пошевелился, задевая её и зашипел.
— Гермиона… Я так хочу тебя, — Малфой не собирался отпускать желанную ведьму из объятий и продолжил целовать её губы, щёки, гладить грудь. — Хочу…
— Нет, нет, я же сказала, я не хочу! Отпусти! — истерично заверещала Гермиона, отбиваясь от него.
Он на миг подумал, что мог бы взять её силой, но эта мысль сразу же остудила весь его пыл. Он никогда не пытал и не мучил женщин. Его тошнило от мысли, что женщина под ним будет плакать. Драко тут же отпустил ведьму, прерывисто и тяжело дыша, как будто его прошибло парой Круцио.
— Не приходи в мою комнату! — он скрипнул челюстями. — Хватит! Хватит уже этих игр!
— Я не могу это контролировать! — крикнула Грейнджер, подскакивая в кровати, как бешеный бладжер.
Не может контролировать? А как же он? Сколько ему ещё это терпеть?
— Что не так? Грейнджер? — он грубо вцепился в её запястье, ведьма вскрикнула желая вырваться. — Ты же хочешь меня! Что тебя держит? — рыкнул Драко, зная, что делал ей больно.
— Я… Да отпусти ты, Малфой! Отпусти! Ты как животное! — она больно ударила его по руке, крепко держащей её.
— Да пошла ты, стерва! Вон из комнаты! — он толкнул Грейнджер, отпуская наконец — на месте его хватки остались красные следы.
Она начала лихорадочно собираться, вновь схватила его халат и бросилась к дверям. И кинула ему походя, словно он её личный слуга:
— Мне нужны туфли!
Как же его это взбесило. Малфой подскочил с кровати, быстро приблизился и угрожающе навис над ней. Грейнджер ответила ему дерзким взглядом.
— Тебе, чёрт возьми, всегда что-то нужно! — рявкнул он в раскрасневшееся сердитое лицо. — Тебе нужна магия моего сына, платья моей жены, ты живёшь в моем доме, ешь то, что я готовлю, и когда ты хочешь, ты спишь со мной, а потом так же легко отшвыриваешь! Охренеть, как ты здорово устроилась!
Гермиона опешила. Схватилась за ручку двери и, дрожа от негодования, выкрикнула:
— А что ты хочешь от меня?! Что? Хочешь благодарности? Ладно! Хорошо! Спасибо за всё! — Малфой закатил глаза на этих словах, словно она не знает, чего он на самом деле хочет от неё.
— Не притворяйся дурой! Мне не нужно твоё чёртово спасибо!
— Ах! — Грейнджер наконец-то догадалась — самая умная ведьма своего поколения догадалась, на что он намекает, ну слава Мерлину! — Ты! Ты хочешь чтобы я спала с тобой в оплату за твою доброту?! — на её лице появилось отвращение.
