Диан не стал серьёзно относиться к своему диагнозу. Он с абсолютным равнодушием прочитал всю информацию о панических атаках, о рисках, о том, что нужен врач в таких ситуациях. А потом скрыл всю историю поиска и ушёл в школу.

И только тогда, когда родители всё-таки узнали про его болезнь, в его жизни появился по-настоящему строгий контроль. Приём таблеток, посещения психолога и специальные упражнения — всё это контролировали родители и всячески поддерживали сына. Диан так и не рассказал им настоящую причину своего диагноза.

Он передавал её через музыку. Неосознанно, он стал играть в совершенно другом стиле. Его музыка стала проникновенной, в ней прятался тот самый скрытый смысл, который никто так и не угадывал. Он вкладывал в эту музыку все свои чувства, всё, что мешает ему дышать спокойно. Он вложил в музыку свою историю.

А теперь часть его истории находится здесь, в Нью-Йорке, и она знает о его проблеме. Она снова может прочитать его как открытую книгу и воспользоваться им. А Диан лишь хочет снова вернуться в прошлое. Там так хорошо и тепло, что кружится голова. Там у него нет этого диагноза, там родители вместе с ним счастливы и ярко улыбаются. Их очень хочется обнять прямо сейчас и извиниться за то, что он проблемный сын. Уберечь их от этой лишней работы и дать волю слезам, потому что сдерживаться невозможно. Ещё там, в прошлом, Леон, который всегда поддержит и поможет в любую минуту. Леон, у которого сестра всё ещё веселится в их компании, а не прикована к кровати.

А ещё в прошлом есть Кейт, которая просто друг и Ричардс готов сейчас отдать всё, лишь бы он никогда не признавался в любви Купер. Потому что видимо именно с того признания вся жизнь парня покатилась вниз. Да, моменты со своей любовью были самыми прекрасными, самыми лучшими в его жизни. Но как только вспоминаешь, что это всего лишь показуха, становится не по себе и хочется разорваться от противоречивых чувств.

Снова раздаётся скрип двери и Диан понимает, что врач уже давным-давно ушёл, а сейчас заходит сестра с подносом, на котором бульон и стакан воды. Всё внимание Ричардса переключается на этот спасающий напиток и как только ему помогают сесть, он несколькими большими глотками осушает стакан и чувствует, как по горлу проходит желанная прохлада. С наслаждением прикрывает глаза. Теперь в горле нет никаких неприятных ощущений.

Когда он принимается за суп, то чувствует всю прекрасную кухню больниц мира. Серьёзно, здесь точно готовят на «отстаньте». Диан морщится, потому что суп совершенно безвкусный, пресный. Но возможно это даже специально для него так сделали. Он не разбирается в больничных диетах и о том, почему так долго не мог прийти в себя, старается не думать. Сейчас он лишь заглатывает это нечто и заканчивает с ужином. Медсестра аккуратно помогла ему лечь, всё-таки, не все проводки от него убрали. Ричардс скромно поблагодарил её и почти сразу оказался в царстве Морфея. Организм всё ещё слаб, особенно после эмоциональной перегрузки.

***

Тепло. Кто-то очень тепло его касается, невольно выводя Диана из сна. Так приятно, что хочется мурчать от удовольствия. Но Диан всё равно приоткрывает глаза и видит свою маму, которая поглаживает его ладонь и мягко улыбается.

— Мама, — хрипит парень после сна и тянется рукой к самому родному человеку. Женщина понимает всё без слов и осторожно обнимает его, стараясь не задеть провода. Диан изо всех сил старается крепче прижать к себе свою маму, но руки ослабели и не хотят двигаться. Поэтому Ричардс обвивает спину матери и улыбается. Становится ещё теплее и приятнее.

Когда Маргарет отстраняется, она смотрит прямо сыну в глаза и молча передаёт всю свою любовь и поддержку. Диан даже не может понять, что он сделал, чтобы заслужить такую мать. Самую лучшую маму, которая, даже спустя столько времени и столько препятствий, ни разу не оставляла сына без поддержки. И когда Маргарет прижимает ладонь к щеке сына, тот жмётся ближе и выдыхает.

— Мам, со мной всё будет хорошо, — улыбается Диан и прикрывает глаза в наслаждении от приятного тепла ладони матери.

— Всё время говоришь одно и тоже, упрямый ребёнок. Знал бы ты, сколько слёз из-за тебя здесь пролили! — Маргарет улыбается, смотря на реакцию сына. Тот сперва смущается, а потом хмурится.

— Из-за чего я три дня не просыпался? — этот вопрос мучает со вчерашнего вечера и ответ на него хочется услышать как можно скорее.

— А из-за того, что кое-кто не рассказывал мне, что принимает таблетки больше, чем нужно, — строго говорит женщина, но Диан улавливает волнение, — И из-за сильного стресса. Так мне сказал твой доктор.

Ричардс поджимает губы. Теперь стало ясно, к чему тут все проводки. Наверняка таблетки плохо сказались на организме, не просто так у него кружилась голова в последнее время.

— Я бы тебя сейчас так сильно отчитала, если бы не волновалась за твоё состояние, — беззлобно угрожает мама и Диан снова улыбается.

— Прости пожалуйста, я не хотел тебя обременять.

— Не хотел обременять?! Ты своё здоровье не бережёшь, а потом в больницу попадаешь! Сколько раз мне нужно было тебе объяснять, что ты должен мне обо всём говорить! — женщина сдерживает слёзы в уголках глаз и почти срывает голос от волнения. Диан на это лишь сильнее прижимается к ладони и мама сразу успокаивается, — Ты нас очень напугал, малыш Ди.

Парень сейчас точно лопнет от своей широкой улыбки. Это давно забытое обращение матери к нему так греет сердце, что становится не важно на то, что его окружает. Он позволяет себе забыться, прокручивая последнюю фразу матери, от которой становится приятно.

— Кстати, сейчас тебе придётся перед всеми объясняться. Готовься.

Диан сразу вспоминает про своего лучшего друга и невольно задерживает дыхание. Потому что они договаривались рассказывать всё друг другу. Но Диан честно пообещал себе, что расскажет всё после встречи с Кейт. Он не думал, что дело дойдёт до больницы.

И сразу после этих мыслей в палату врывается Леон, в белом халате и с серьёзным взглядом.

— Ты, — блондин указывает пальцем на Диана и второго бросает в дрожь. Леон подходит к койке и осматривает провода. Что-то для себя подметив, он наклоняется и крепко обнимает друга. Диан даже немного шокирован. Он ожидал гневную тираду, а уже потом обнимашки. Сегодня всё идёт не по плану. Ричардс всё ещё не в состоянии контролировать руки и повторяет те же почти-обнимашки как с матерью. Леон утыкается ему в шею и бурчит: — Ещё раз такое произойдёт, я никогда тебе не прощу. Ты обещал мне говорить обо всём, но в этот раз я, так уж и быть, принимаю твои извинения.

Картер отстраняется и в этот момент в палату заходит Кристиан, довольно улыбающийся и сразу находящий Леона взглядом. И Диану что-то как-то неуютно. Потому что в прошлый раз Уильямс ему почти руку оторвал. А сейчас брюнет подходит к Ричардсу и протягивает пакет с фруктами.

— Хочешь апельсинов? — и улыбается, на этот раз не с угрозой, а искренне. Диан моргает пару раз, всё ещё не веря в такого Кристиана. А потом вспоминает, что ещё не разобрался с тем, почему Леон сразу не сказал имени их общего друга. Но быстро отмахивается от этих мыслей. Леон просто не хотел портить знакомство, вот и не сказал имени. Да, точно.

— Спасибо, — Диан беспомощно смотрит на пакет и Уильямс без слов ставит пакет на тумбу, лишь взглянув на руки Ричардса.

Кажется у Диана сегодня день открытых дверей или что-то того, но сам парень не в курсе. В палату, тоже в белом халате, как и положено, заходит Мейсон Ричардс, отец Диана. И вот сейчас парень действительно вылетает. В последнее время отец был очень занят и сын ничего против не имел. Он и сам был много чем занят, но, вот. Отец сам к нему пришёл и сейчас улыбается, глядя на своего сына.

— Привет, сынок, — Мейсон подходит к кровати и проводит ладонью по волосам Диана. Поправляет челку и немного щипает парня за щёку. Младший невольно ойкает, а отец усмехается, — Как себя чувствуешь?

— Лучше, — отвечает Диан и улыбается, поочерёдно оглядывая своих посетителей. Забота и нежность окружают его сейчас со всех сторон и отгораживают от неприятных мыслей. Сейчас он концентрируется на близких людях, которые точно всегда будут рядом. И на их поддержке, от которой только и становится лучше.