Что мы можем подразумевать под скучной жизнью наследника компании? Домашнее обучение? Строгие родители? Фиктивный брак с трёх лет? В любом случае, у Диана всё совсем наоборот. Родители были насколько только можно заботливыми и позволяли парню заводить друзей “за пределами”. Никакой женитьбы не планировалось. Однако, у любой монеты есть вторая сторона.

Обычный двадцатилетний парень, просто наследник компании родителей, просто человек, желающий спокойной жизни. Ричардс-младший окружён хорошими друзьями, которые могут понять его, если тому понадобится. И они вполне могли бы помочь, если бы не страх Диана. Страх быть опозоренным своими проблемами.

Да, пожалуй, этот страх живёт в каждом. Именно поэтому, каждый божий день он натягивает фальшь на лицо, и топает в университет с лёгкой надеждой, что всё когда-нибудь наладится. А под “всё” он подразумевает свою испорченную жизнь на протяжении трёх лет.

— Алло? — брюнет спрашивает в телефон, секунду назад звонивший.

— Сынок, всё хорошо? — на другом конце провода звучит обеспокоенный голос матери, — Ты принял таблетки?

— Да мам, всё в порядке, — усмехнулся парень, — Сейчас они не особо нужны, ты же знаешь.

— Но всё же держи их при себе на всякий случай, хорошо?

— Договорились, — Диан улыбнулся и завершил звонок. Устало откинувшись на спинку кресла, он прикрыл свои глаза.

На письменном столе были открыты книги, тетради с незаконченными конспектами, альбомы с эскизами и куча разной канцелярии. Парень учится на дизайнера, дабы продвигать бизнес семьи и расширять границы. Приобретенные акции помогут осуществить желания парня о собственном бренде. Найдя в этом своё призвание, брюнет упорно трудиться и по сей день, даже сильнее с каждым днём. Учёба отвлекает его от других ненужных мыслей и заодно подпитывает всё растущее желание.

Но иногда, назойливые воспоминания всё всплывают в голове, когда их вообще не ожидаешь. Например, на прогулке с друзьями, когда нужно сохранять улыбку и прекрасное настроение, не впадать во флешбеки трехлетней давности. Или на мероприятиях родителей, когда тоже нужно держать лицо. Боль от этих воспоминаний сначала приходит мелкой дрожью по всему телу. А затем начинается нехватка кислорода, помутнение взгляда и полная паническая атака в уборной здания. Дрожащие руки, достающие таблетки из кармана, после этого долго болят от напряжения. Мышцы ужасно тянет, а на лице всё та же обворожительная улыбка.

И это та самая проблема, о которой боится рассказать Диан. Он может опозориться лишь причиной своего заболевания, прогрессирующего на протяжении трёх тянущихся лет. Он не сомневался в своих друзьях сейчас. Но когда они узнают об этом, может произойти всё, что угодно. И это может ещё больше ранить и без того слабое психическое состояние.

Открыв глаза, парень взглянул на время. Шесть вечера. За окном солнце начинало потихоньку исчезать, фонари и вывески ярко осветили улицы Нью-Йорка. Очень красивое время суток, но и одновременно какое-то тяжёлое, что сдавливает голову невидимыми цепями, под названием воспоминания. Вздохнув, сероглазый встал и взял чехол с гитарой в углу комнаты. Натянув на себя капюшон толстовки, брюнет вышел из квартиры, закрыв ту на ключ. Поднимаясь по лестнице наверх, Диан добрался до двери, ведущей на крышу. Та была не заперта, и парень легко вышел. Холодный ветер мимолётно коснулся лица и Ричардс снял капюшон, позволяя воздушным потокам играть с его и без того взъерошенными волосами. Аккуратно доставая гитару, парень присел на холодную плиту. Музыка стала его хобби уже очень давно, а грустным воспоминанием совсем недавно. Но она спасала его, когда хотелось застрелиться от беспрерывного потока мыслей. Он любил музыку и она любила его игру. Или же, ему тогда показалось. Нет, не тогда, несколькими годами ранее ему показалось, что его любовь — не иллюзия.

Легко дотрагиваясь струн, первые мелодии были тихими, а следующие громче, но с той же нежностью, что и первые. Приятная музыка растворялась в порывах ветра и уносилась куда-то вдаль. Брюнет немного жмурился, вслушиваясь в звук исходящий от гитары. А также от нового всплеска непрошеных мыслей прошлого. Сильнее жмурясь, пытаясь отогнать переживания, Диан заканчивал мелодию на тонких струнах и нежно проведя по всем вместе, улыбнулся и взглянул перед собой. Солнце почти скрылось и город стал ярче. Несмотря на большее количество сигналов машин внизу, на крыше царила своя, умиротворённая атмосфера. Прямо как тогда. Тряхнув головой, парень убрал гитару в чехол и снова натянул капюшон. Если бы на него кто-нибудь сейчас взглянул, то подумал, что это совершенно обычный человек, который просто любит находиться на крыше по вечерам и глазеть на цвета города. Но Диан не обычный, от слова совсем. Наследник ателье для популярных личностей, сын семьи, имеющей много акций, психически больной и безответно влюбленный уже долгое время.

Зайдя обратно в квартиру, брюнет взял телефон и набрал номер своего лучшего друга — Леона Картера. Этот парень много прожил общего с Дианом. Знакомы они со средней школы. И по сей день они продолжают общаться, хоть Леон и пошёл после окончания школы сразу работать. Леон очень активный и яркий. Его улыбку можно увидеть за несколько километров, просто из-за того, что она светит ярче солнца. Энергии у этого парня хоть отбавляй и когда Картер не излучает её, становится действительно не по себе. Он очень хороший друг, делится всем с Дианом, и иногда это затрагивает последнего до глубины души, ведь он не может всё рассказать о себе. Поэтому, Леон даже и не подозревает, что чувствует брюнет уже три года, скрывая всё за очаровательной улыбкой.

Гудки не успевают начаться, как Картер уже ответил на звонок. Это тоже его отличительная черта.

— Алло?

— Привет Леон. Ты уже освободился?

— О, Диан, привет. Да, осталось только убраться в кафе и всё, а что? — весёлый голос скороговоркой донес информацию до ушей Ричардса.

— Да так, просто. Ты же знаешь мои привычки, — брюнет хмыкнул, ведь обычно такими звонками он просто хотел отвлечь себя от мыслей.

— Это так, — Картер весело усмехнулся, — Тебе завтра в университет?

— Да, к первой паре. Придется лечь раньше, — устало выдохнул сероглазый.

— О, тогда ты должен хорошенько подготовиться и выспаться, хорошо?

— Ты всего на два месяца старше, — буркнул Диан.

— Ну и что? — хихикнул Леон, — Ладно, мне нужно закончить с уборкой.

— Хорошо. Тогда до завтра.

— До завтра!

Положив телефон на прикроватную тумбочку, парень подошёл к письменному столу, аккуратно складывая нужные тетради на завтрашний день, также положив один из альбомов. Закончив с этим, он отправился душ, смывая с себя ненужное, что накопилось в голове за этот день, и что ещё успеет накопиться завтра снова.

Покончив со всеми ночными процедурами, Диан устало повалился на кровать и принялся засыпать. Но и здесь ему нет покоя от ужасно надоедающих закоулков памяти, которые предстают в своём лучшем виде каждый раз, как только голова парня начинает расслабляться. Непрерывный поток вопросов по типу “Может можно было всё изменить?” и “Вдруг это просто была ошибка?” делали ещё хуже. Парень понимал, что этими вопросами пытается лишь успокоить себя, напрасно. Но что уже случилось, исправить нельзя лишь потому, что в прошлое вернуться невозможно.

***

Опять это же здание. Опять те же машины, сигналы которые не меняются. Опять этот силуэт напротив движется по направлению к парню, что вот-вот ступит на край.

— Ты же знаешь, что ничего изменить нельзя, так почему пытаешься заглушить меня?

Брюнет сглотнул, сказать ничего, как обычно, не получалось.

— Что ты сделаешь, если снова увидишь меня?

Силуэт делает широкий шаг, отчего парню уже некуда ступить и он падает с крыши здания.

Резко распахнув глаза, брюнет хватается за голову, тогда как холодный пот градом льётся по спине. Снова тот же сон, только теперь он падал под колёса автомобилей, а не в воду. И это стало настолько обыденно, что можно было привыкнуть, но район с каждым кошмаром меняется. Остаются неизменными лишь здание, силуэт и падение Диана. От этих кошмаров обычно сильно болит голова, но сейчас вместе с этой болью пришли и слёзы, которые скатившись падали на ткань одеяла. Медленно успокаиваясь, брюнет аккуратно встал с кровати, топая босыми ногами по холодному полу.