— У меня плохие отношения с родителями, и, нет, я не пытался привлечь их внимание. Я всего лишь хотел, чтобы они проявили ко мне хоть каплю родительской любви. Но я не получал её, мне ни разу не удалось почувствовать это. В итоге мне становилось больно. Постоянно натыкаться на осколки реальности неприятно. Совершенно неприятно. И я решил заменить душевную боль физической. Это помогало отвлечься, но, как видишь, всё имеет свои последствия.

Леон так смотрит на Криса, что у старшего мурашки по спине пробегают табуном. Во взгляде Картера слишком много ласки и той самой поддержки, которая искренняя. Блондин снова притягивает к себе брюнета и говорит с совершенной искренностью в голосе:

— Позволь… Позволь мне быть рядом с тобой, — Кристиан чувствует, как его сердце замирает от этих слов. А ещё чувствует мокрую ткань на себе. Леон снова плачет и проклинает свою чувствительность. Кристиану кажется, что парень сегодня уснёт раньше обычного, после пережитого. Но блондин продолжает: — Если ты позволишь, то я останусь рядом с тобой и помогу выдержать всё. Пожалуйста, рассказывай мне всё, что тебя беспокоит и я буду стараться тебе помочь. И умоляю, не причиняй вред своему телу, не нужно калечить себя. Лучше рассказывай всё, а я тебя выслушаю когда только угодно, — Леон тихо всхлипывает и Кристиан крепко прижимает его к себе, успокаивая. И в голове устроил целый праздник, потому что Леон его не отверг. Радуется этому, как ребёнок, и продолжает обнимать блондина. Ликует и чуть ли не кричит в голос об этом. Но сдерживается и всего лишь обещает:

— Я начну завязывать с этим, клянусь. Я уже пробовал, но теперь буду стараться усерднее. Спасибо, что не отверг меня, впредь я не буду этим заниматься, — Леон вытягивает свою руку с оттопыренным мизинцем и Кристиан улыбается, понимая всю серьезность ситуации. Протягивает свою руку и они закрепляют это обещание. А потом Леон одаривает Кристиана своей самой солнечной улыбкой и у старшего вновь сердце останавливается.

А потом Леон резко пугает Уильямса тем, что задирает рукав его рубашки. Но следующие действия затапливают нежностью одного Кристиана, потому что Леон наклоняется и по-детски дует на шрамы.

— Не болит?

— Нет, — Крис усмехается и нежно улыбается, — Они старые, давно уже зажили.

А Леон снова ослепляет своей улыбкой старшего и последний всерьёз задумывается проверить своё сердце на исправность.

— Подожди, — Леон отходит от брюнета, разрывая объятья и забирая с собой всё тепло. Уильямс неосознанно тянется к нему обратно, но Леон выбегает из гостиной и напоследок говорит: — Сядь. Я сейчас приду.

И приходит он уже со своими фломастерами. Кладёт упаковку на стол и берёт первый, снова задирая рукав Криса. И начинает старательно вырисовывать красную розу с минимальным количеством шипов и с большим листочков. А старший задыхается от ощущений и от того, что эти розы обвивают шрамы, никак не показывая их, а украшая. Затем Леон обводит каждый контур чёрным цветом и весь рисунок похож на тату. Блондин гордится проделанной работой, а Уильямс насмотреться не может на это искусство. А потом решительно заявляет:

— Я больше не буду принимать ванну.

Леон округляет глаза и начинает читать лекции о том, что водные процедуры очень важны для его тела, что его организму нужно расслабляться и очищать себя, и вообще, это он всё испортил своим рисунком, только ещё больше замарал брюнета. В итоге, под натиском блондина, вечером Крис всё-таки принимает ванну и ликует от того, что рисунок, хоть и немного размытый, всё ещё есть на его руке.

На следующий день Леон таинственно просит довезти его до аптеки. А потом, когда они возвращаются домой, открывает пакет с огромным количеством детских пластырей и тянет Криса в гостиную, где старательно наклеивает их на видные шрамы.

В ночь того дня Кристиан никак не мог перестать целовать эти пластыри.

========== Глава 15. В окружении близких и страха ==========

Картинки прошлого, такого тёплого, сменяют друг друга. Прямо перед глазами возникают те самые любимые образы самых дорогих людей. Воспоминания о тех самых временах, когда всё было хорошо, так сильно притягивают, что Диан невольно пытается прикоснуться к этим картинкам. Но вместо этого он чувствует режущую боль в мышцах, а потом сильно жмурится от яркого света. Картинки исчезают и парень медленно открывает глаза.

Яркий белый режущий свет неприятно жжёт в глазах и из-за этого брюнет снова жмурится, после медленнее открывая глаза. И когда зрение приходит в норму, а неприятные ощущения отступили, Диан чувствует, как во рту образовалась пустыня Сахара.

«Вода. Хочу пить»

Единственное, о чём сейчас думает Ричардс. Всё ещё щурясь от света, он медленно поворачивается, по привычке, к своей прикроватной тумбочке, но его взору открывается капельница. Диан медленно переводит взгляд на руку и замечает иглу. Ричардс хмурится, пытаясь отогнать эти картинки, но безрезультатно. Игла в руке, а сам он, похоже, в больничной палате.

«Я в больнице?»

Мысли прерывает скрип двери и входящая медсестра. Диан со скрываемым волнением смотрит на неё, а та тихо вскрикивает и убегает.

«Даже медсестра от меня ушла»

Но эта глупая мысль уходит, когда в палату входит мужчина средних лет в белом халате и очках на носу. Он улыбается, увидев как Диан смотрит на него в ответ и, видимо, всё-таки замечает волнение в глазах парня.

— Очнулись, наконец? — доктор присаживается на стул возле койки и достаёт из ящика какой-то журнал. А потом записывает в него какие-то показатели с экранов, не переставая улыбаться. Диан только сейчас заметил, сколько всего в этой палате приковано к нему, — Как себя чувствуете?

— Нормально, — в горле дерет, поэтому говорить долго нет никакого желания. Да и вообще, хочется сейчас выпить литр воды точно, — Пить хочу. И голова кружится.

— Это нормально, — мужчина убирает журнал на место и переводит взгляд на Ричардса, — Всё-таки три дня были без сознания.

Диан ошарашенно смотрит на доктора, который тихо усмехнулся его реакции. Диану вообще не смешно. Парень уже открывает рот, чтобы спросить, как он здесь оказался, как вдруг в голове вспыхивает всё сразу.

Ливень, паническая атака и Кейт. Её руки, которые пытались достать лекарства. Её голос. Да и вообще, просто она. Вся эта встреча не сулила ничего хорошего и Ричардс знал это. Знал, но всё равно пошёл. А ведь мог просто проигнорировать и спокойно заняться своим проектом. Кейт не задумывалась о его чувствах при расставании, так какого хрена Диан должен заботиться о её? Позаботился, вот теперь и лежит на больничной койке с проводками на теле.

А ещё до Диана доходит, что Кейт теперь знает абсолютно всё. И понимание этого бросает в дрожь. Чёрт, он так старался победить свои чувства и в итоге оказался в плену у своего же организма. А Купер наверно сейчас уже не думает об этой встрече. Вероятно, находится в компании новых друзей, совершенно забыв про какого-то бывшего. Точнее даже не бывшего, а использованного.

Если бы у Диана были силы, он бы рассмеялся сейчас во всю мощь. Потому что то, чего он так сильно опасался, предстало перед ним совершенно неожиданно и парень не был к этому готов вообще. Любовь всей его жизни, которая стала недосягаемой мечтой, снова и снова причиняет боль. Только теперь Купер вполне может поиздеваться над Дианом из-за его диагноза. А почему нет? Причина всё-таки глупая совершенно. Не справился с расставанием. Да таких как он, брошенных, по всему миру целая армия. Вот только Диан не знал, что расставание так сильно скажется на его организме.

Чёрт бы побрал эти отношения.

В тот злополучный день, три года назад, Кейт оставила его после своих слов наедине с первой панической атакой. Осознание того, что всё их тепло, вся любовь, все чувства были только от самого парня, без доли взаимности, так сильно вбилось в голову, что парень не смог сопротивляться нахлынувшим эмоциям и начал задыхаться на каменной плитке. Прохожим было совершено всё равно на какого-то умирающего мальчишку, а потому Ричардс, всё ещё шокированный реакцией своего организма, пытался сам себя привести в порядок. И когда дыхание более-менее восстановилось, парень на трясущихся ногах дошёл до дома и закрылся в своей комнате под предлогом вдохновения. А на самом деле всю ночь терзал себя беззвучным плачем и подступающей истерикой. А наутро обыскал все форумы и нашёл причину своего поведения.