Эту фигуру она заметила еще на остановке. Они поравняли на Катбору-стрит, через несколько секунд фигура ее обогнала, но потом Мадаленна сделала рывок и оказалась впереди, а черное пальто так и осталось стоять, ожидая когда красный свет сменится зеленым. И вот сейчас эта личность проскользнула мимо нее и исчезла в темноте. Подобного Мадаленна стерпеть не могла, и, подпоясавшись, она вбежала в тусклый коридор и обнаружила, что тот был абсолютно пуст. Возможно, ей просто показалось. На больших часах значилось тридцать минут восьмого, и она с облегчением присела на подоконник, как вдруг прямо за ней раздался знакомый голос:

— Честно говоря, по началу я хотел дать вам фору, но вы так быстро пробежали мимо меня, что я понял — это и ненужно.

Мистер Гилберт; это был он — в черном пальто, с пачкой бумаг, он улыбался ей, и в этой улыбке не было ничего от строгого и требовательного преподавателя. Это был ее хороший знакомый, и Мадаленна невольно улыбнулась в ответ. День был отличным, и даже если бы она сочла за нужное сурово свести брови, ничего не получилось. Отец приезжал, она почти слышала его голос, чувствовала его одеколон, и за одно это она была готова обнять весь мир.

— Здравствуйте, сэр.

Она подошла к нему и неуверенно протянула руку, но когда поняла неуместность своего жеста, было уже поздно, и Эйдин держал ее руку в своей. Он слегка изменился за ту неделю, которую она его не видела. Улыбка была все той же — немного ироничной и теплой, но вот в глазах появилось что-то похожее на беспокойство, и Мадаленне вдруг захотелось узнать, что случилось. Разумеется, они были не так хорошо знакомы, но в этот день ей по-детски хотелось, чтобы все остальные были счастливы вместе с ней, в особенности, с удивлением заметила она, мистер Гилберт.

— Вы отлично бегаете, надо бы записать вас в группу на соревнования.

— Бегаю я отлично только тогда, когда надо мной висит какая-нибудь опасность. — улыбнулась Мадаленна. — Вроде выговора от преподавателя искусствоведения за опоздание.

— Неужели он настолько жесток, что сбавит балл бедному студенту? Может быть мне с ним поговорить?

— Попробуйте, сэр, но, думаю, что разговоры с отражением — первый шаг к сумасшествию.

Эйдин рассмеялся, и Мадаленна с облегчением заметила, что тень волнения пропала. Зато на нее набежало смущение, и она попятилась к двери в кабинет.

— Не хочу испытывать вашу доброту, сэр.

— Конечно, идите в аудиторию, я сейчас подойду.

Мадаленна проследила, как черное пальто скрылось за дверью деканата, распахнула дверь в аудиторию и чуть не сбила Эффи Доусен, которая стояла около косяка, старательно прислушиваясь к разговорам снаружи. Дверь распахнулась в опасной близости от ее лба, и Эффи взвизгнула.

— Что ты делаешь?!

— Вхожу в аудиторию.

Мадаленна невозмутимо прошла на свое место рядом с Дафни и разложила тетради. Она думала, что Доусен успокоится и усядется, но ее однокурсница не собиралась отставать.

— Разве тебя не учили стучать?

— А тебе не говорили, что подслушивать плохо?

Эффи скривилась от Мадаленны, как от горькой полыни, хотела бросить в ответ что-то едкое, но в этот момент дверь снова распахнулась, и вошел мистер Гилберт. Комната сразу наполнилась прохладным воздухом и еловым запахом. Он оглядел аудиторию, приветливо улыбнулся всем и вытащил толстую папку. Все зашебуршились, принялись спрашивать, кто сколько страниц написал в последнем докладе, и Мадаленна почувствовала привычное успокоение.

— Мистер Гилберт, здравствуйте. — улыбнулась Эффи, и Мадаленна услышала, как Дафни фыркнула.

— Здравствуйте, мисс Доусен. — улыбнулся Эйдин.

— Мистер Гилберт, — Эффи подошла поближе к кафедре. — Должна сказать, что мисс Стоунбрук плохо выполняет обязанности старосты.

— Вот как? И в чем же дело?

— Сэр, она опоздала сегодня и не предупредила об этом вас.

— Это неправда! — воскликнула Дафни, и Мадаленна похлопала по плечу подруги. — Это неправда, Мадаленна, что же ты молчишь! — сердито зашептала ее приятельница.

— Спокойно, Дафни.

Приятельница недоуменно посмотрела на нее, но Мадаленна невозмутимо рассматривала заголовок новой темы.

— Благодарю вас за бдительность, мисс Доусен, но уверяю вас, мисс Стоунбрук не опоздала. Мы столкнулись с ней в коридоре, и часы показывали ровно пять минут до начала занятий.

Эффи непонимающе смотрела то на преподавателя, то на свою бывшую подругу, но Эйдин уже вытащил большую стопку бумаг и принялся их разбирать.

— Я проверил ваши доклады. — тихий гул начал нарастать. — В общем, неплохо. Но меня расстраивает то, что вы не стараетесь прыгнуть выше головы. Вы пишите ровно на «хорошо», а мне хотелось бы, чтобы вы писали на «отлично», или даже выше. Я понимаю, что наш предмет всего раз в неделю, но в новом семестре он будет идти каждый день, и для вас он станет чуть ли не главным. Так вот, — он подошел поближе к скамейкам. — Я очень хочу, чтобы к этому времени вы поразили не только меня, но и самих себя. Хорошо?

Все виновато закивали и принялись судорожно обсуждать, кто какие ошибки совершил. Мадаленне вдруг снова стало страшно, и она посильнее сжала руки в кулаки, но все равно страх отступил перед ближайшей радостью, и она почувствовала, как улыбка расползлась на губах.

— Отлично. Тогда я попрошу старосту помочь мне раздать ваши доклады. Мисс Стоунбрук…

— Да, конечно.

Мадаленна быстро подошла к кафедре и принялась ждать, когда огласят первую знакомую фамилию.

— Так, сначала первый ряд. Мистер Найджел, мистер Грэтем, мисс Кале, — громко проговорил Эйдин, а потом вдруг тихо спросил. — Вы сегодня особенно улыбающаяся, случилось что-то хорошее?

Мадаленна машинально подошла к первому ряду, а когда возвращалась обратно коснулась своих губ — уголки действительно были непозволительно высоко подняты вверх. Кто мог подумать, что это заметят?

— Простите, сэр. — пробормотала она. — Я не хотела, чтобы, — но ее тут же прервали.

— Что вы, я ни в коем случае не ругаю вас. Мистер Кипер, мисс Штольфманн, мисс Доусен! — он снова открыл папку и перемешал бумаги; когда Мадаленна посмотрела на него, она заметила, что он снова улыбался. — Я очень рад, если угадал, и у вас действительно произошло что-то хорошее.

— Вы правы, сэр. — прошептала Мадаленна, когда снова вернулась к кафедре. — Мой отец приезжает. Его не было два года, и вот, он снова будет здесь, со мной.

— Я рад. Очень, очень рад за вас. — он пожал ей руку, и в этом уверенном пожатии ей передалась поддерживающая сила. Вот бы он никогда не убирал своей руки. — Отличный доклад, мисс Стоунбрук. Несколько орфографических ошибок, но mais qui na pas tort dans ce monde (Но кто не ошибается в этом мире)?

Лукавые огоньки показались в его глазах, и Мадаленна едва удержалась от смеха. Она нахмуренно кивнула и села обратно на свое место. Если бы Джон обладал хоть сотой долей такой чуткости и такого обаяния, разве она не смогла бы полюбить его? Непрошенная мысль мелькнула, и Мадаленна не успела ее прогнать. Она знала ответ заранее. Джон не мог быть таким, потому что подобная теплота и обаяние приходили с годами, и вряд ли он когда-нибудь смог бы стать похожим на мистера Гилберта. На сияющего рыцаря. Но ведь ей этого и не надо, встревоженно выпрямилась Мадаленна. Это были только расшалившиеся нервы, только и всего. Она всегда строила сумасшедшие прожекты, когда уставала. Никто, ей не был нужен никто.

«Кого ты любишь, Мадаленна?» — в воображении всплыло рассерженное лицо Джона, и она громко захлопнула папку.

Никого.

Комментарий к Глава 13

буду очень рада вашим комментариям).

========== Глава 14 ==========

Определенно, сверху что-то уронили. Мадаленна отвлеклась от созерцания старых подсвечников, осторожно подошла к парадной лестнице и задрала голову так, чтобы видеть коридор второго этажа — мама пропала там полчаса назад, а ее оставила разбираться со старым столовым серебром. Мадаленна прислушалась, но все было тихо и спокойно, только иногда раздавалось едва слышимое сипение. Она потопталась на лестнице и собиралась пойти обратно к драгоценным вилкам и ложкам, как сверху снова раздался шум, и на этот раз, видимо, уронили что-то тяжелое.