— Как? Разве это возможно?
— Для вас все возможно. — он задумчиво поглядел на календарь. — Да, это вполне можно устроить.
— Я там буду одна?
— Почему одна? Ваш научный руководитель будет вас сопровождать.
— А кто мой научный руководитель?
Эйдин как-то смущенно посмотрел на нее, и Мадаленна сама не заметила, как улыбнулась. После слез ей стало легче, а после слов об Италии, она снова смогла дышать. Италия, Тоскана, Ломбардия, лимонные деревья, апельсины, мокрые балконы от соленых брызг и море. Далекое, синее, родное. Ее родина и родина Аньезы. Мадалленна выпрямилась. Она не могла бросить маму.
— Мистер Гилберт, я не думаю, что смогла бы бросить маму здесь одну.
— Мадаленна, — он строго посмотрел на нее. — В первую очередь вы должны думать о себе. В вашей ситуации…
Его слова прервал бой часов. Было уже двенадцать ночи, и ее наверняка принялись искать. Мадаленна рывком подбежала к двери и оправила на себе платье.
— Тогда с вами встретимся на экзамене. — он пожал ей руку. — Хотя с вашей успеваемостью вы спокойно могли бы и не приходить.
— Не надейтесь так легко от меня отделаться.
— Даже и не мечтал. Вот что, — он выглянул в зал и закрыл дверь. — Пойдемте я вас проведу через секретный проход. Сейчас там слишком много людей, а так вы сразу попадете в гардеробную.
Мадаленна прошла вслед за ним и ахнула, когда одна из панелей отъехала в сторону, и за ней оказался настоящий коридор.
— А у вас скелетов случайно еще нет? — пошутила она, когда пробиралась в темноте.
— Нет, но иногда я слышу чьи-то загробные голоса.
— Скорее всего, это трубочисты.
— Как приземленно. А я хотел напугать вас историей про призрак Кэтрин Говард.
Проход закончился достаточно быстро, и, отворив дверь, они оказались в кабинете. Света почти не было, только слабо горела свеча, и на фоне двери выделялись две фигуры, слившиеся почти в одну. Мадаленна увидела, как Эйдин покачал головой и решила, что наверняка это была Джейн, его дочь, с очередным кавалером. Свет включился, и две фигуры отпрянули друга от друга, а потом выбежали за дверь. Мадаленне пришлось ухватиться за стол — в синем платье явно угадывалось платье миссис Гилберт. Она покосилась в сторону Эйдина, но тот был удивительно спокоен.
— Кажется, мы помешали.
— Мистер Гилберт, — откашлялась Мадаленна; ситуация была уж слишком странной. — Спасибо, что проводили. Спасибо, что помогли.
— Не стоит. — на его лицо набежала тень, но Мадаленна не имела права его расспрашивать. — Я рад, что вы пришли.
— Я тоже.
Она вышла из кабинета первой. Волосы ее были все так же уложены, одежда была опрятной, даже если бы особые сплетники пожелали бы что-нибудь рассказать друг другу на ухо, у них бы совсем не было оснований. Аньеза уже стояла у дверей, общаясь вместе с Эдвардом с какой-то женщиной. Мададенна как во сне подумала, что толком не успела ни с кем познакомиться. Отец ничего ей не сказал, только окинул взглядом и подал пальто. Миссис Гилберт появилась внезапно, с потухшим взглядом и новой помадой, еще ярче. Она подала руку всем, в том числе и Мадаленне, и посмотрела на нее особым взглядом. Мадаленну замутило.
— Полагаю, мы еще сможем вас увидеть, мисс Стоунбрук, — улыбнулась она, но за Мадаленну ответил отец.
— Разумеется, миссис Гилберт. Когда начинать светскую жизнь, если не сейчас?
— Полагаю, университет отойдет на второй план?
— Ты неправильно полагаешь, Линда. — послышался голос мистера Гилберта сзади Мадаленны; он помог вдеть ей руки в рукава и она почувствовала, как от его жилетки потянуло «Духом времени», он улыбнулся. — Боюсь, мисс Стоунбрук не повезло ни с профессором, ни с научным руководителем. Ей предстоит очень много работать.
— Вы собираетесь мучить ее искусством? — откликнулся Эдвард.
— Искусство часто требует мучений. — отозвалась Мадаленна.
— И мне снова вспоминается разговор про плотника и скульптура. — пробормотал мистер Гилберт, весело глядя на нее. — Вы так и не отказались от своих слов, Мадаленна?
— Я никогда не отказываюсь от своих слов, мистер Гилберт.
— Узнаю принципиальность Эдварда. — усмехнулась Аньеза. — Вам предстоит занимательная работа, мистер Гилберт. Еще непонятно, кто кого будет подвергать пыткам.
— Я смиренно готов принять свою судьбу.
— И все же, — вмешалась в разговор Линда. — Дорогой мой, мисс Стоунбрук будет нужна нам здесь, в свете.
— Мисс Стоунбрук будет нужна мне. В Италии.
Мадаленна знала, что Аньеза на нее смотрит, но ей нечего было стыдиться. Она любила мистера Гилберта, не знала, как он к ней относится, но верила в лучшее — каким бы оно не оказалось в результате для нее самой. Перемена отношений между супругами не осталась незамеченной, и Эдвард вдруг картинно всполошился, вспомнив, что у него в доме больная мать. Оправдание было принято, все зашумели, принявшись желать хорошей дороги, а Мадаленну вдруг кто-то тронул за руку, и, обернувшись, она увидела мистера Гилберта с горшочком пуансетии. Алый цветок распускался вовремя, суля хорошее Рождество и всего самого хорошего. Она благодарно приняла горшок и вдруг остановилась на пороге.
— Мистер Гилберт, я же вам ничего не подарила.
— Ошибаетесь, — улыбнулся он и вытащил шарф. — Подарили. Это лучший подарок, о котором я мог мечтать.
Он говорил серьезно, на этот раз в глазах у не было ни намека на шутку, и Мадаленна сурово кивнула в ответ. Ей нужно было на воздух, чтобы понять — все, что происходило сегодня вечером, осталось в стенах тайного прохода. Она вдохнула морозный воздух и не оборачиваясь села в машину. Красный цветок распустился у нее на руках.
Комментарий к Глава 22
это, наверное, моя самая длинная глава (не зарекаемся, не зарекаемся), пожалуйста, не обессудьте). буду очень рада и благодарна вашим комментариям и большое спасибо вам за прочтение!
p.s. предположения насчет мистера гилберта все еще принимаются, кстати говоря!
========== Глава 23 ==========
— Мисс Стоунбрук, пожалуйста, переведите текст, ответьте на вопросы по грамматике и проведите синтаксический разбор пяти предложений.
Мистер Диллуэй ободряюще ей улыбнулся, протянул лист и снова отошел к кафедре. Мадаленна тихо вздохнула и обернулась — кроме нее в аудитории сидело еще три человека, остальные все готовились в холле к экзамену по искусствоведению. В конце семестра Гринвичский университет освобождал некоторых студентов с особо хорошей успеваемостью от некоторых предметов, и чаще всего первой наукой, от которой все отказывались — был латинский язык. Так случилось и в этом году. Мадаленна тоже получила свое письмо, где говорилось, что ей дается больше времени на подготовку, но она его смяла и выкинула в корзину. Ей очень нравился мистер Диллуэй — пожилой профессор, в серебряных очках и с густой бородой — он ей напоминал чем-то мистера Смитона, а потому она с радостью ходила на его лекции, участвовала в семинарах и старалась разбирать каждый параграф, хотя латинский и не был в числе тех предметов, который ей давались легко. Мадаленна просиживала с книгами долгие вечера, стараясь разобрать особенность пассивного залога и заучивала новые слова, а потом тому же самому обучала своих учеников. Мистер Диллуэй знал об ее уроках, однако нисколько не возражал против них, напротив, поощряя деятельность своей студентки.
— Мисс Стоунбрук, — послышался голос профессора за кафедрой. — Вам понятны все задания?
— Да, мистер Диллуэй, я просто думаю, с чего начать.
Мадаленна посмотрела на текст и мысленно вспомнила все склонения существительных. Потом положила перед собой словарь, около него выровняла лист с вопросами и пустой лист для ответов, заточила карандаш и отсчитала ровно сорок пять минут. Эта подготовка всегда служила ей отвлекающим маневром для неизбежной тревоги перед экзаменом, привычные действия успокаивали ее, и Мадаленна начинала чувствовать себя собранной и готовой. Она пододвинула к себе текст и просияла — текст про предательство Цезаря Брутом она переводила еще в начале семестра и помнила его хорошо. Наточенный карандаш неторопливо скользил по бумаге, и время от времени по аудитории проносился шелест бумаги — Мадаленна смотрела в словаре значения слова и выписывала перевод. Механическая работа вносила некоторое умиротворение, и иногда она отвлекалась на соседнее окно — там уже час падал крупный снег. Вдруг дверь в аудиторию отворилась, и в щели показалась фигура Рональда Кройта. На факультете которую неделю ходили слухи, что все четверокурсники не сдали зачет, и их не допустили к экзамену.
