— Мне вас не хватало.

— Мне тоже. Маяться от безделья оказалось не так приятно, как я думала. — вовремя спохватилась она. — Так что, вместо микстур я принимала искусство в небольших порциях.

— Вырезки из журналов?

— Нет, собрание «Итальянское искусство» за двадцать лет. У моего отца целая библиотека с этими журналами.

— Интересно, — на его лицо набежала рассеянность, и Мадаленна поняла, что сейчас он был где угодно, но только не здесь. — Я не видел это издание лет десять, наверное. О, а вот и мое лекарство!

На стол поставили два красивых стакана, такие Мадаленна видела, когда мама делала отцу пряный глинтвейн. Но сейчас она чувствовала не кардамон, а приятный запах кофе, который она пила так редко, что он для нее стал настоящим сокровищем, ванили и карамели, и на верхушке напитка балансировала воздушная пена. Острожно принюхавшись, Мадаленна отпила из чашки, и сразу почувствовала приятный вкус крем-брюле и тающих сливок. Кофе был некрепким, но слегка терпким, а молока было достаточно, чтобы головная боль сменилась приятным теплом внутри.

— Смею спросить, как? — мистер Гилберт разворошил свое облако сливок и лукаво взглянул на Мадаленну. — Лекарство помогло?

— Вы еще можете спрашивать! — воскликнула она, старательно высматривая крупицы ванили. — В чем секрет?

— Я и сам не знаю. — пожал он плечами.

— А если бы и знали, то не сказали, да?

— Да. — улыбнулся он. — Должно же хоть что-нибудь в нашем меняющемся мире быть загадочным. Кстати! — воскликнул он. — Я совсем забыл главное. — он протянул ей небольшой лист. — Это ваша программа для конференции.

— В Италии?

Мистер Гилберт кивнул, и Мадаленна придвинула лист к себе. На светло-голубой бумаге мягко посверкивал серебристый оттиск по форме напоминающий купол собора Санты-Марии-Дель-Фьоре, а наверху тонкими буквами было выведено: «Конференция по основам Возрождения, участвуют бакалавриат, магистратура». Она принюхалась ей показалось, что от бумаги вдруг потянуло Адриатическим морем.

— Значит, я участвую. Какая у меня тема?

— Минуту, — он открыл ежедневник и нашел нужную запись. — «Основы восприятия культуры Возрождения через призму современности». Не бойтесь, — на его лице снова появилась добрая улыбка. — Это только звучит так страшно, на деле очень интересно.

— Я не боюсь. — спокойно ответила Мадаленна. — Правда, не боюсь.

«Потому что вы будете там, рядом со мной.»

— Вот и замечательно.

— А у вас? — он размешала пену, и там осела вниз. — Что у вас с вашей работой? Вы ее не забросили?

— Нет, теперь уж точно. — он вдруг выпрямился, и сложил руки на груди. — Это странно, но после вашего вмешательства, она как будто бы посвежела. — Мадаленна улыбнулась. — Нет, правда, теперь и тема кажется особенной. Что вы с ней сделали?

— Проветривала каждое утро на подоконнике.

— Смейтесь, смейтесь, но я все равно не понимаю, как у вас это получилось.

— Очень просто. — время близилось к вечеру, и Мадаленна начала прикидывать, успеют ли они к мистеру Смитону. — Помните, вы как-то сказали, что студент возьмет самое лучшее от преподавателя? — он кивнул. — Так вот, могу вам сказать, что это абсолютно равноценный обмен.

— Я бы с удовольствием возразил, но в ваших словах действительно есть логика. И, — Эйдин взглянул на часы и вскочил с места. — Если мы не поторопимся, то мне наверняка придется объяснять вашим родителям, где вы пропадали до восьми часов.

— Не придется. — проворчала Мадаленна, слезая со стула. — Я вполне самостоятельная, чтобы возвращаться домой хоть в полночь.

— Какие мы взрослые!

— Не мы, а я, сэр.

Они вышли на улицу, и Мадаленна с удивлением заметила, что легкая головная боль действительно прошла. Наверянка этому было логичное объяснение — она съела много сладкого, и от этого ей стало лучше, но ей хотелось думать, что во всем этом была заслуга узкой мощеной улицы, загадочного магазина, вкусного кофе и самой приятной компании.

***

Дом мистера Смитона оказался неподалеку от небольшого кафе, и через несколько минут они стояли у красного крыльца и смотрели на темные окна.

— Может быть, его нет дома? — задрав голову вверх, спросила Мадаленна.

— Сейчас и узнаем.

Эйдин постучал серебряным молотком по двери, а она постаралась не прислушиваться к неприятному голосу внутри, который появлялся каждый раз, стоило мистеру Смитону не ответить на ее звонок или не подойти к двери сторожки. Стараясь не нервничать раньше времени, Мадаленна посмотрела на дом. Он находился в узком переулке, еще уже тех улиц, по которым они недавно бродили, и таким крохотным, что на стене едва помещались два окна с вишневыми занавесками. Дом был из красного кирпича, как и все дома в этом районе; казалось, что в таком особнячке мог жить Оливер Твист или Бекки Шарп во время своего увлекательного путешествия по всей Англии. Мадаленна потопталась на месте, но воспоминания о том, как она не успела однажды и потеряла Эдмунда настигали ее все сильнее и сильнее, и вскоре она обнаружила, что не стоит на месте, а вышагивает из стороны в сторону. Наконец, не выдержав, Мадаленна выхватила серебряный молоток и с такой силой ударила по двери, что от нее чуть не отвалился номер дома. Мистер Гилберт удивленно на нее посмотрел, но ничего не сказал. Внутри послышалось какое-то движение, и прежде чем она замолотила по двери с новой силой, та открылась, и Мадаленна упала в объятия своего старого садовника.

— Почему вы не открывали? — прячась в его свитере, пробурчала она. — Я бог знает что успела надумать!

— Я был на чердаке. — он взлохматил ей волосы, а потом улыбнулся еще шире. — Мадаленна, ты привела с собой гостя? Да еще такого неожиданного гостя!

— Притворюсь, что не разговаривал вчера с тобой и не согласился на твое приглашение. — мистер Гилберт встал с ней на одну ступеньку. — Но не обещаю, что буду хорошо притворяться, актер из меня никакой.

— А что же? — садовник слегка отстранил от себя Мадаленну и пристально посмотрел на нее. — Вы пришли ко мне вдвоем?

Мадаленна почувствовала, как ее щеки начали напоминать герань на окне.

— Мы неожиданно встретились в книжном Стэпфорда, — ответил за двоих Эйдин, проходя вперед. — Вот и решили нанести тебе визит вместе.

— Оно и понятно, — плутовские огоньки засияли в глазах мистера Смитона, и Мадаленна едва успела сурово сдвинуть брови. — Наши улицы всегда полны неожиданных встреч, да, дорогая?

— Да, мистер Смитон.

— Тогда ты, Эйдин, проходи на чердак, мне нужно кое-что там исправить с дверью, а Мадаленна мне поможет тут, на первом. Проходи, дорогая.

Не смотря на садовника, Мадаленна прошла в гостиную и сразу расстегнула пальто — там было так жарко натоплено, что даже графин у окна с красноватой жидкостью внутри запотел. Комнаты были такими же маленькими, как и сам дом снаружи, но каждая ваза так и манила взять оттуда побольше конфет, а подушка просила подвинуть ее поближе к огню и развалиться около камина с книгой. Мадаленна бы осталась тут навсегда. Оглядевшись, она привычно начала искать, что следовало убрать на свои места или почистить, но меховой ковер был чистым, на стенах не было ни одного склеенного блюдца, а обои сияли первой чистотой. Но вот на столе сбилась скатерть, а в прихожей на диване были навалены книги, и с победным кличем, она бросилась на уборку.

Взгляд мистера Гилберта она могла выдержать, она грелась под ним, но взгляд мистера Смитона вгонял ее зачастую в ужас. Даже Аньеза не отличалась такой проницательностью, с которой старый садовник разгадывал все секреты своей любимицы. Ему хватало только несколько секунд пристально посмотреть на нее, и все ее тайны оказывались у него на руках. Мадаленна отвернулась от него и принялась с удвоенным усердием раскладывать книги на полки. Мистер Смитон знал обо всем, и в первую очередь о ее чувствах. Она была уверена в том, что ее старый друг поддержит ее во всем, но голос совести заставлял ее прятаться от проницательных серых глаз.