Все подняли руки и закрутились на своих местах, бурно обсуждая предстоящую поездку, а Мадаленна вытащила тетрадь, приготовившись записывать. Последние дни она смогла пройти вперед только две темы, и это не могло не огорчать — ее работоспособность падала с каждым днем.

— Но прежде чем начинать новую тему, я бы попросил мне помочь раздать ваши доклады. Мисс Стоунбрук?

Мадаленна непонимающе смотрела по сторонам и никак не могла понять, о каких рефератах шла речь. Неужели со всеми этими скандалами и семейными заботами она забыла сдать свою работу? Но этого не могло быть, не могло! Она никогда не срывала сроки, никогда не сдавала работы позже всех, всегда была первой. Мадаленна посмотрела на Дафни, но та виновато пожала плечами, и она смогла разобрать только: «Я звонила.» Только этого не хватало. Но у нее ведь же была готовая работа! Написанная, отредактированная, все было готово! Она повернулась к мистеру Гилберту и растерянно посмотрела на него; он все понял без слов.

— Мисс Стоунбрук, возможно, мой секретарь не смог до вас дозвониться. Такое бывает, ничего страшного. Работа сейчас у вас?

— Да, я принесла, чтобы сдать. — руки у нее дрожали так, что она едва смогла открыть замок.

— Прекрасно. — он взял у нее папку, и Мадаленна заметила, что он нахмурился, а потом едва заметно улыбнулся. — Я так полагаю, это и есть ваш доклад?

Мадаленна непонимающе посмотрела сначала на преподавателя, а потом повнимательнее пригляделась к папке: «Научная работа профессора искусствоведения Эйдина Гилберта» и смущенно принялась искать свою папку. Она действительно носила его работу везде с собой; сначала она боялась, что та исчезнет из дома, вдруг Полли что-нибудь на нее прольет, потом опасалась, как бы ту не нашла мама — лишние разговоры были ей не нужны, а потом ей вдруг стало приятно от того, что эта папка была всегда рядом с ней.

— Вот, сэр, вот это мой доклад. — она наконец нашла верную работу и протянула Эйдину.

— Отлично. Это, — он указал на свою папку. — Я могу забрать?

— Нет, сэр, — рискнула отказать Мадаленна и заметила, как он усмехнулся. — Я еще не дочитала.

— Что ж, — он отошел от ее стола на середину аудитории. — Давайте сделаем так. Прошлые лекции, посвященные Караваджо смогли уяснить все?

Студенты пошептались, а потом отрицательно помотали головой.

— Хорошо, тогда вот как поступим. Сейчас я быстро проверю работу мисс Стоунбрук, а вы пока повторите записи. Через двадцать минут устроим небольшой опрос без оценки для уяснения материала. Всех устраивает? — все улыбнулись. — Вот и замечательно. Тогда, мисс Стоунбрук, помогите мне раздать проверенные работы, и немного подождите.

Мадаленна быстро подошла к кафедре и взяла вторую стопку листов. На этот раз фамилии путались у нее перед глазами, и только со второго раза она понимала, что и кому нужно отдать. Голова все-таки наливалась тяжестью, и в горле как-то саднило. Может быть, она и правда простудилась, или так сказывались события за завтраком, ведь с утра она была совершенно здорова. Когда она села за свое место, глаза закрывались сами по себе, и она впервые поняла, что смогла бы заснуть прямо тут, на жестком сиденье. Однако когда мистер Гилберт открыл первую страницу ее работы и нахмурился, сон прошел по сам по себе. Мадаленна не любила наблюдать за тем, как проверяли ее работы, ей становилось неуютно от того, как черный карандаш скользил по страницам вперемешку с красным, и работа сразу как-то съеживалась, казалась глупой. Но на этот раз карандаш только изредка зависал над серыми страницами, а потом устраивался обратно на столе. Изредка мистер Гилберт улыбался, иногда открывал большой учебник и там сверялся с написанным, и даже один раз он поднял глаза на Мадаленну, но она быстро отвернулась к окну. В конце концов ее страданиям пришел конец, и профессор положил ее доклад на ее тетрадь. Зажмурившись, она осторожно посмотрела и не увидела ни одной помарки, только несколько потерянных запятых и одна ошибка в слове «дожидались» — хронические ошибки невнимания. «Отлично».

— Спасибо, сэр.

— Не за что. — она не могла на него посмотреть, но слышала по тону голосу, что он был доволен. — Хорошая работа, а вы не хотели за нее браться. Переписывать не будете?

И хоть лицо оставалось невозмутимым, глаза его смеялись.

— Нет, сэр.

— Тогда переходим к опросу. И первый вопрос вам, мисс Стоунбрук, — он отошел к окну, и она почувствовала, как голова стала немного проясняться. — В чем заключается техника Караваджо «кьяроскуро»?

— «Кьяроскуро», — Мадаленна задумалась ровно на секунду и ответила. — Это резкое противопоставление тени и света.

Эйдин кивнул, и она почувствовала, как все медленно начало вставать на свои места.

***

— И не забудьте, что поездка состоится послезавтра, просьба — не опаздывать, а то будете добираться до Портсмута пешком. Да, мисс Доусен?

Мадаленна сидела всю лекцию в своих раздумьях. Она не могла поехать ни на залив, ни на конференцию в Италию. Нужно было взглянуть правде в лицо и признаться, что подобное путешествие для нее сейчас было невозможным. Мистер Смитон сказал, что семья привязывала ее к себе, но он был неправ. Дело было не в ее родителях, или в каком-то ее неправильном поведении, вся проблема заключалась в том, что она жила в семье — в самой подвижной системе, которая вообще когда-либо существовала. И как семья жила ради нее, так и она должна была жить ради своих близких, пока у нее самой не появилась своя собственная система. Но такого в ближайшем будущем произойти не могло. Мадаленна была нужна своим родителям, и только сейчас она стала понимать, как тяжело им приходилось все это время. Поэтому о поездках стоило забыть. Да и, положа руку на сердце, Мадаленна с самого начала не могла поверить в то, что эта конференция вообще случится — такой прекрасной казалась эта возможность. Она не заслужила ее. Не заслужила потому, что была ничем не лучше Бабушки, она подстроила конфликт, спровоцировала Хильду и разбредила старые раны отца. Все было бы хорошо, если бы она смогла удержать себя в узде и не пуститься в подобные разговоры, но она все сломала.

Мадаленна собрала свои вещи в сумку и спустилась по ступеням; мистер Гилберт о чем-то разговаривал с Эффи, но на этот раз внутри кольнуло очень слабо — все мысли были о том, как ей возвращаться домой после этого скандала.

— Мисс Доусен, я ценю ваши старания, но не думаю, что вам стоит переписывать эту работу, она и так неплохо написана. Лучше сконцентрируйтесь на новом задании.

— Но, мистер Гилберт…

— Сэр, — перебила Эффи Мадаленна. — Я прошу прощения, что нарушаю вашу беседу, но я хотела сказать, что не смогу поехать на залив. И на февральскую конференцию тоже.

Эйдин недоумевающе посмотрел на нее, но Мадаленна, кивнув, направилась к двери. Не хватало, чтобы она снова распереживалась из-за того, какую возможность она упустила. Все бывает в жизни не один раз, и она обязательно ее съездит на какой-нибудь другой семинар, в Кентерберри или в Вустершир.

— Так, мисс Стоунбрук, подождите, — он нахмурился, и она остановилась около входа. — Мисс Доусен, извините, но давайте с вами позже договорим. Мисс Стоунбрук, подойдите, пожалуйста.

Она не обратила внимание на раздраженное ворчание Эффи и подошла к кафедре, мысленно повторяя причины, почему она не может поехать. Слишком много дел по дому, слишком много учебы и работы. Все это было ужасной банальностью, и все это было ее жизнью — она не собиралась врать. Когда Эффи наконец вышла за дверь, мистер Гилберт пристально посмотрел на Мадаленну, а потом прикрыл дверь так, чтобы посторонние звуки не проникали в аудиторию.

— Что случилось? — он облокотился на стол и внимательно посмотрел на нее. — Мисс Стоунбрук, объясните, в чем дело.

— Сэр, я не могу поехать. У меня оказалось много дел.

— Каких дел?

— Очень важных, сэр.

— И вы думаете, я вам поверю? — наконец после паузы сказал он, и Мадаленна быстро повернулась к нему. — Послушайте, это ведь не развлекательная поездка, вы туда едете для того, чтобы повысить свое мастерство, чтобы стать в будущем хорошим научным работником. Разве не этого вы хотите?