В истории Садко не обращается внимания на весьма важную деталь сюжета: к Морскому Владыке Герой попадает во сне. Сотоварищи по плаванию, оставили его в открытом море как искупительную жертву на доске. На нем изможденный страхами Садко засыпает.

« А и заплакал горько…прощался он со своим со Новым Городом».

Как справедливо отмечает К.Г. Юнг, свои основные «путешествия» при инициации адепты совершают в области бессознательного. В этом ключе весьма интересно имя дочери морского царя – Чернава. Именно ее настоятельно рекомендует взять в жены Никола Можайский, который неожиданно является на помощь Герою. Нетрудно заметить, что имя Чернавы символизирует область запретного, недоступного, темного, таинственного. Иными словами, того же юнгианского «бессознательного».

Русский сюжет, помимо прочего, отличается и некоторыми другими специфическими особенностями. Герой Садко надумал Царя Морского уму-разуму научить. Для этого он решил поиграть на своих гуслях, как некогда это делал для Владыки Ильмень Озера. И если в первом случае, подобное действие привело к поощрению Героя, то теперь от этой «игры» множество народа погибло, «ибо взволновалось море». Никола Можайский, покровитель мореплавателей, посоветовал Садко приобрести новые гусли и сходить за ними в Киев, к Софии Киевской. Старые гусли пели старые песни, поэтому у них было необходимо «повырвать струночки». Очевидно, разные Гусли служат символами разных ступеней посвящения. Морская стихия требует новых песен, которые играются на новых гуслях. Они хранятся у Софии Киевской. Кроме того, еще нужно «взять в жены» и Чернаву. То есть проникнуться идеями эзотеризма.

Возвращаясь к выше поставленному вопросу – для чего нужно вылавливание Рыбы из глубин Моря, сюжет русской былина о Садко наводит на мысль, что эта Рыба содержит в себе весь комплекс сакральных знаний. Иными словами – в ней заключены и пророки и Христос. Об этом знает София Киевская.

По всей вероятности в русском варианте этого мифа аллегорией знаний выступает одна из дочерей Морского владыки, которую Садко настойчиво требует выдать за него замуж.

Интересно отметить, что Царь Морской не спешит выдавать Чернаву за Садко. «Перво три ста девиц стадо ты пропусти», – советует герою Никола Можайский.

Садко получит Чернаву в жены. Примечательно, что с Чернавой Герою не советуется «творить какой бы то ни было блуд». Посвященный должен знать, но не злоупотреблять Знанием. «Как проснешься тут ты в Синем Мори.\\ Так будешь в Нове Граде на крутом кряжу,\\ а о ту о реченку о Чернаву то.\\ А ежели сотворишь как блуд ты в Синем Мори\\ так ты останешься навеки да в Синем Мори». На наш взгляд в этом отрывке русской былины излагается суть идеи посвящения. Если Герою удастся осмыслить и «совладать» с полученными знаниями, он окажется «на высоком кряжу» в Нове Граде. В противном случае, если он злоупотребит этими знаниями (совершит с ними блуд), то останется их рабом, и вечно будет играть «не по своей воле» песни на чужих гуслях.

Былина умалчивает о дальнейшей судьбе Чернавы. «Окажешься над рекою, над Чернавою». Эту фразу следует понимать, что герой покорил Знание, иными словами, девица стала частью самого Садко. Он будет уже другим – преображенным. Породнившимся но не покорившимся «морской стихии».

Из истории Ионы мы можем сделать вывод, что этот Иона так же породнился с морем. Его в своем чреве выносила Рыба Кит. Он составлял с ней одно целое.

«Посещение» глубин Моря бесследно не проходит. Приключения новгородского купца с полным правом можно назвать путешествием в загробный мир. В былине о Садко имеется примечательная деталь: после всех своих злоключений Герой в Море больше не ходил. Посещение иномирья не является увеселительной прогулкой, которую совершают когда вздумается. Это путь посвящения, к которому допускаются единицы. Причем делается это на рубеже эпох. Когда нужно накормить страждущих и «построить новый Храм»⁷⁷.

Как с историей Ионы, так и с историей Садко связан один из значимых символов масонства. Речь идет о широко практикуемом обряде положения в гроб неофита при церемонии посвящения в масоны. Сущность этого обряда сводится к символической смерти старой личности. Той самой, которая жила до своего вступления на духовную стезю. Неофит вступает не столько в ложу, сколько встает на новый жизненный путь, иными словами, переживает новое рождение. Теперь неофит по идее должен иметь другие жизненные ориентиры – духовные. Нужно отметить, что данный обряд не является исключительно масонским. Он проявляет себя так же в наследии Венецианской цивилизации. В тюрьме Светлейшей республики сохранились странные деревянные камеры, напоминающие скорее гроб, нежели камеру. В них нет ни окон, ни дверей. Человек не может стоять в них в полный рост, так же как ему затруднительно вытянуться в горизонтальном положении. Очевидно, отцы города под наказанием преступника понимали его духовное перерождение, которому должна предшествовать символическая смерть и побывка в гробу. Язык восточно-христианских церквей сохранил удивительную этимологическую связь, существующую между названием кедра, из материала которого был изготовлен ковчег, и слова мать. Это однокоренные слова (майри и майр соответственно). Из этого следует, что символика ковчега, так же как и гроба, связана с символикой материнского лона, которое вновь вынашивает человека для его нового рождения.

Былина «О Садко», помимо прочего, для нас примечательна еще и тем, что она, по всей видимости, является довольно архаичным наследием. Не покажется надуманным предположение о том, что ее истоки необходимо искать в Междуречье, где обитали далекие предки славян. Более того, именно сохранность этой мифологемы у Новгородских Венетов может свидетельствовать об их потерянных духовных связях с Междуречьем.

В этой связи вспоминается важное свидетельство вавилонского жреца Беросса о культе некоего Бога Иоанесса, которого почитали в этом государстве. Хотя этот Бог и был антропоморфен, тем не менее, его культ связывался со стихией Моря. На развалинах Нинивеи⁷⁸ сохранился барельеф с изображением этого Бога, поэтому сведения вавилонского жреца можно считать достоверными. На древнем барельефе изображен жрец, одетый в рыбий костюм. Голова рыбы служит ему головным убором . Такое почитание символики моря было обусловлено тем, что этот бог Иоанесс согласно преданию появился из морской стихии. Это был Бог-просветитель. Он дал человечеству знания, связанные как с социальной организацией общества (как то законы, навыки градостроительства и сооружения храмов), так и утилитарные знания (земледелие, геометрия, математика и т.д.). Мы бы, возможно не упомянули бы об этом, если бы этот Бог не носил русское имя. Иоанесс является греческой транскрипцией русского имени Иван. Живые языки сохранили память об Иванах, которые некогда жили в этом регионе. В качестве примера можно привести название величественных царских врат, сохранившихся на руинах Ктесифона – древней столицы Ирана. Они названы в честь некоего царя Ивана – сына Хороса. Надо полагать, что Цари в ту далекую эпоху нередко носили имена Богов, которые, оказывается, были славянскими.

СИМВОЛИЗМ КИТОВРАСА И НАУКА КАБАЛА

Как правило, термин Каббала относят к еврейской сакральной традиции. Само слово Каббала в переводе с еврейского языка и означает Традицию. Традицию непосредственного переживания Бога, поскольку эта Наука позволяет расширить рамки повседневных религиозных представлений. Бернард Симон в своей работе «Суть Гностицизма» ⁷⁹ упоминает разные таинственные звания, которыми наделялись приверженцы Каббалы – «Дети Веры; Дети Царского Дворца; Хозяева Знания; Хозяева Таинства; Те, кто сняли Урожай с Поля; Те, кто вошел и вышел» и т. д. Предание гласит, что Моисей на горе Синай получил от Бога помимо Письменного Закона – Торы, так же и Закон Устный, который некоторые посвященные мужи и называют Каббалой. Сама концепция этого учения предполагает, что божественное откровение доступно лишь избранным, которым позволено «проникнуть» в скрытый (эзотерический) смысл Торы. Помимо прочего, Каббала включает в себя практику, позволяющую установить связь с божественным измерением. Эта практика нацелена на то, что бы искры божественного , плененные в материальном измерении «высвободились», дабы творение стало совершенным.