Густыми жесткими риффами била гитара. Мощная скоростная дробь барабанной установки, глубокий бас, наполнявший тело дрожью, и нотки классических инструментов, растворенные в общей звуковой картине. Фоновый хор, что придавал композиции эпический объем, и оперный женский вокал. Контраст рвущего мир ритма и чистого голоса чуть напрягал, но он рад скромному чувству — иногда эмоциональную зыбь требовалось беспокоить.

— С любовью от Никки! — крикнул Николай глыбам камня, омываемым багровым светом. Камни не ответили. Вновь. Он вернулся к привычному состоянию, сотканному из льда. Песня оборвалась.

Сутки назад он вывез Беората Д. Стана в тридцатые сектора. Оставил на захолустной чахлой планетке, среди дюн, овеваемых горячим ветром, и редких домиков, полузасыпанных песком. Снабдил увесистым чемоданчиком с кредитами и добротной легендой о неудавшемся фрахте с последующей продажей корабля. Роль торговца отыграна, да и удерживать сознание в поношенном теле все труднее. Но Николай успел — после долгих месяцев, проведенных в лаборатории, создал более достойный носитель — тело, максимально адаптированное к ведению боевых действий и готовое сполна воспринять димповскую матрицу.

Федерация не жаловала клонирование, но втихую использовала — на работах, сопряженных с опасностью, превышавшей официальные нормы. Черный рынок полнился информацией в сфере биоинженерии. Знания Погонщика чуть устарели в реальности галактической эры, зачем искать тело пригодное для слияния, когда можно создать.

С оттенком гордости Николай взмахнул руками, что действовали ничуть не хуже потерянных в смерти. Выведенный кропотливым трудом экземпляр уступал оригиналу сущую малость… Обещанное слияние могло случиться и вернуть к трем дверям — а там шанс на новую жизнь и продолжение плана. Вера в правильный выбор — единственная отрада.

— Так насладимся, — оборвал мысль Рос. Припомнив, ради чего выбрался на поверхность астероида, оглядел впадину, где не так давно кипела работа. Первозданные пустота и безмолвие — ничего, за исключением серых россыпей камней, никаких визуальных следов прохода к базе. Финальным штрихом означено сканирование.

В ожидании результатов компьютерного анализа Николай пристально следил за экранами скан-аппаратуры. Строчки данных внушали оптимизм. Покрытие астероида ферритовой обманкой создало у электроники ложное представление о планетоиде, как о рядовом куске руды, с ценой на рынке по сотне за тонну. Сомнительно, что Управление доберется до системы Бенателлы, но, если таковое случится, им придется постараться в поисках следов.

Охотник резко пригнулся. Над ним с молниеносной быстротой распустился каменный веер, мгновение назад бывший гранью крупного обломка. Автоматика базы, просчитав, что угроза превысила допустимые пределы, активировала метеоритную защиту, силовые поля которой изменили курс глыбы. А для стороннего наблюдателя — лишь очередное столкновение.

Черновато-серый набор острых выступов, провалов и хребтов диким волчком пронесся над территорией базы. Планетоид отделался ливнем из мелких частиц, что представляли некоторую проблему для человека без должной защиты. Николай, во избежание неприятностей, торопливо двинулся к шлюзовому переходу.

Короткий сигнал преобразил дно ущелья. Каменные плиты расступились, открыв шлюзовой док, — идеально черный провал, способный без труда заглотить крупный транспорт вроде «Паомы».

Красота и глубина. Замерев на грани герметизационной створки, Николай посмотрел вниз, на вертикальный тоннель, освещенный нитевидными плафонами, — дороги к расположенным во глубине ангару, лабораториям, производственному цеху и жилой зоне. Труд монументальный для одного человека, в чьих помощниках только роботизированная техника, и баснословно дорогой.

Отточенным движением димп скользнул в подъемник, ткнул пальцем в сенсорный пульт и довольно кивнул, любуясь на мелькание в бойнице окна полос света и тьмы. Он спускался в бездну — к ангарной пустоте и тишине.

Мелодичная трель и зеленая капля индикатора возвестили о стабилизации кислородного давления. Николай откинул гермошлем и ступил в объемное пространство корабельной парковки. Зал сто пятьдесят на двести метров, приютивший — пока — единственный грузовоз, избитый космическими течениями и десятками не самых легких посадок. Одинокий транспортник в мертвенно белом свете, шипение пневмосистем и цоканье охотничьих ботинок по рифленому металлу пола — минимализм реальности.

Николай привычно окинул взглядом купол ангара, отмеченный масштабным люковым створом, и прошел к дальней стене. Миновал переходник и ступил в комплекс по производству космической техники. Гул, потрескивание, шелест и звон рабочими звуками наполняли воздух. Перемигивание сварочно-монтажных огней успокоило зрение. Ситуация штатная, автоматика дни и ночи строила флот — двадцать машин, разработанных на базе охотничьих катеров, полусобранными остовами возносились над лихорадочным кипением сборочных автоматов. На центральном контроллере допустимые сигналы — никаких сбоев, программа движется согласно намеченным срокам.

Охотник мельком просмотрел сводки и проследовал к лабораторному отсеку, в отличие от линии производства наполненному покоем. Прислушался. Щелчок дверного фиксатора ознаменовал восстановление тишины. Ромбовидные агрегаты для генной реконструкции, обставленные многочисленными лабораторными стендами, темны и неподвижны — их часть работы сделана. Вдоль стен установлены капсулы-саркофаги, хранившие тридцать четыре носителя — клона.

— База, свет! — крикнул Николай.

Ответом вспыхнуло рассеянное матовое свечение. Он избавился от скафандра, сдал экипировку кибер-прислуге и взглянул на отражение в зеркале. Рост и комплекция почти не изменились. Лицо — твердое словно маска, в меру хищное и излишне правильное — могло с успехом затеряться в эпицентрах цивилизации, среди достижений пластической хирургии и биоинженерии. Глаза скромно карие — без изысков. Следовало признать — он готов к следующему шагу.

В первоочередных задачах добыча оружия. Но прежде, чем вывести «Паому» из ангара, следовало закинуться протеином — блюда на три и компот. В запасе сорок минут — на еду, короткие сборы и программирование кибер-штурмана. Планета Адолоин, сто пятый сектор — точка, откуда следовало начать поиски торговцев боевой амуницией. В архивах ЦУКОБа, насколько помнил димп, местечко фигурировало как зона класса «Продаю Все, а то, что не продаю, просто стоит дороже».

Изучение мира Адолоина неплохо скрадывало минуты и часы. Согласно предписанию диспетчерской он, после посадки, оставался на корабле, анализируя изображение, что в горячих токах атмосферы, трепетало на обзорном экране.

Город-улей — неофициальное и точное название местного очага Федерации, бытовавшее в народе. За взлетным полем, исхлестанным песчаным ветром, зыбким маревом высились угловатые башни, переплетенные замысловатыми конструкциями мостков, — сосредоточие миниатюрных жилых ячеек-сотов, красновато-золотистыми рядами расчертивших общий черный фон построек.

Темное полное ураганных завихрений небо и стремительные иглы летательных аппаратов Охотник проигнорировал. Его интересовали непосредственные окрестности “Паомы” — поле, заполненное любопытной техникой. Изначально безобидные конструкты — боты, рейдеры, грузовозы — темными формами застывшие вокруг охотничьего транспорта, сочились экстрактом опасности. Иногда украдкой, иногда в открытую щерились лазерными орудиями и ракетными портами. Под стать им башни пульсаторов, установленные по периметру порта, чьи стволы изредка подрагивали, выискивая цель.

Николай потянулся к верньеру масштабирования панорамы… замер. Накрыла привычная волна желаний: захотелось почесать левое ухо, достать руками носки ботинок, перекусить и облегчиться. Носитель адаптировался к матрице димпа и иногда выдавал легкие сбои. Вариант с неудачной проработкой мозга Николай не рассматривал — игра и без того затянулась.

— Соберись протоплазма. — Волевым усилием Николай привел тело в норму, чтобы услышать далекий уверенный стук. Некто оригинальным образом барабанил по входному люку «Паомы». На мониторе комплекса связи всплыло небритое лицо диспетчера.