Бесконечность минут они изучали друг друга.

«Соберись». — Т‘хар вздохнул. Давно он не попадал в столь неоднозначные ситуации. На миг ему показалось, что в зрачках родственника шевельнулась бездна… Ник вынырнул из ада — в будничной экипировке, с которой впору ходить на пикники, а не возникать из небытия. Но лицо димпа компенсировало несуразность одеяний — прикрытое тенью, с бездонными провалами глазниц и неуловимо изменчивым выражением. Мягкое, твердое? Хищное, добродушное, яростное… Не понять.

— Кхм. — Т’хар откашлялся. — Здравствуй.

Николай промолчал. Он анализировал панораму. Бессистемные ряды техники, люди в белых халатах за мобильными пультами, парящими над землей… Суета, треск разрядов, щелчки переключателей; гул, сдобренный танцем индикаторов — технократическая окраска зрелища вызывала сомнения в здравости рассудка. Единственным противовесом выступали каменная стена кругового барьера и стражники, чьи двухцветные куртки опоясывали перевязи с добротными мечами, бликующими на солнцах.

Солнца… Близнецы.

Посмотрев на светила, висевшие у кромки ограждения, димп кивнул. Он прибыл перед закатом — когда небо, теряясь в сумерках, из голубого становится ультрамариновым, подкрашенным красноватой дымкой горизонта. Приятные часы суток, располагавшие к обретению душевного равновесия.

— Я… — Т’хар оглянулся на ученую братию.

— Здравствуйте, — сказал Николай. Как и всякий димп он быстро адаптировался к обстановке. — Почему без фанфар?

— Не успел. — Старик немного успокоился. Рядом обыкновенное дитя Импульса. — Может перейдем в более подходящую обстановку? Там и поговорим… — Привычная тактика контакта. Отработанная веками.

— Я возродился на Груэлле, чего не планировал. Значит позвали…

— Да. — Т’хар кивком указал на хрупкого вида женщину, возившуюся у приборов. — Амор, руководитель комплекса. Она постаралась.

— Прям с ходу сдаете ответственного?

Женщина вздрогнула и распрямилась. Т’хар успокоительно махнул рукой — мол, лорд только гавкает, не кусает. Дела семейные, привычные.

— Зачем понадобился? — процедил Николай. Учтивые манеры близ Врат рассыпались карточным домиком.

— Я объясню, — миролюбиво сказал Т’хар. — Идем.

Замаскированный в отеческой теплоте металл приказа подтолкнул Николая к установленной неподалеку пирамиде, отведенной под роль бункера. Плиты дверных створок у фортификации под стать — литые, мощные. С пультом управления дверьми как раз возился приземистый коротышка в промасленной робе. Его курчавая борода, забавно обрамлявшая приплюснутый нос, доставала едва ли не до синих бусинок глаз.

Под пальцами дгора раздалось тихое гудение. Двери бункера разъехались на треть и застряли в тот момент, когда их достиг целеустремленный Правитель Ладора.

— Подземный переход ко дворцу. Сделали недавно… — Т’хар поморщился. — Не успели отладить. Бэрит, ты возишься с утра…

— Я не всесилен, Эфг побери! — Гном досадливо сплюнул. После чего яростно пнул агрегаты. К его удивлению, дверные панели разъехались в стороны. — Починено, ваше величество…

— Не злись. — Отношение Старика к рядовому технику настораживало. Скрываясь в полумраке тоннеля, Николай бросил взгляд на подавленного дгора — очередную загадку Ладора. Сколько их уже накопилось?

Димп прислушался к себе; груз тайн и противоречий восставал из муравейника памяти, собранного недавним прошлым. Импульс возвращал творение к привычному укладу жизни, обремененному сонмом родственников с их непонятными интересами. Не хочешь плыть за обочиной — соответствуй…

Где-то за пределами видимости равномерно капала вода. Зеленоватое мерцание светильников, установленных на изломах стен, блестящих чернотой, туманной дымкой ползло в бесконечность — терявшуюся за дальностью расстояния, перспективу окончания коридора. Сумрак и холод, перестук каблуков, да редкий галечный хруст на протяжении сотен метров. Николай поежился — путешествие по нескончаемо-промозглым коммуникациям вносило серьезный диссонанс в реальность. Час назад он смотрел в глаза Охотников, посреди станции ЦУКОБа и вот теперь… Грубо обтесанный камень, рассеянный свет и прохладный ветерок, что шуршал у стен.

— Пришли. — Т’хар пропал за поворотом. Спустя мгновение Николай присоединился, чтобы увидеть, как ладонь Правителя накрывает оформленное под пятерню сканирующее устройство.

Автоматика сработала — выпустила димпов в миниатюрный зал, освещенный трепетом факелов, и стерла за ними признаки двери. Исключение составил только кодовый отпечаток — прогрессивное дополнение средневековому миру. В царстве стен, слагаемых из обточенных булыжников, неровного танца пламени и удивительной тишины детище высокоразвитой цивилизации смотрелось нелепо…

Шагнув в полукруг красноватого света, Николай осмотрелся. Пяток ходов, черных провалов в никуда, помогли определиться — путь привел в подвал. Дворцовые катакомбы, знакомые избранным и довлеющие над обреченными. Димп прислушался…

Ни стонов, ни криков, только потрескивание фитилей.

— Идем, — окликнул Т’хар, что смутным пятном проступал из темноты крайнего прохода. Ориентируясь на блеск седой шевелюры, Николай двинулся вперед — к свободе.

Спустя десяток минут они достигли неопределенного сводчатого перехода, задрапированного гобеленами. Неясность на двоечку. Через приоткрытые двери виднелись аккуратные штабеля инструментов, бытовой утвари, очертания корзин и баулов. Картина мирная, но скучная. Т’хар целеустремленно ступил на узкую лестницу, ведущую наверх. Шел отработанным маршрутом, не размениваясь на комментарии.

— Здесь едят? — скромно поинтересовался Николай у спины Повелителя.

Старик, достигнув последней ступеньки и утвердившись в прямоугольнике распахнутой двери, кивнул:

— Ужин в семь тридцать.

Отступил в просторную коридорную пустоту. Через несколько мгновений рядом возникла девчушка лет одиннадцати с кувшином, накрытым тканью. Увидев Великого, растерялась и едва не выронила тару, после чего замерла с открытым ртом.

Т’хар подмигнул… Как отче наш — Николай проводил взглядом ребенка, напевавшего радостно и почти беззаботно. Секунд десять, удаляясь с места встречи, Охотник слышал детский голос, потом оный заглушили скрип кожи и перезвон мечей; неподалеку шествовала патрульная тридцатка.

— А пораньше? — Николай остановился на перекрестке ковровой дорожки. Если все равно, куда идти, то лучше идти к приятному.

— Конечно, — поспешно отозвался Старик. — Кухня неподалеку…

Кухня умопомрачительными ароматами уведомила димпа о своем присутствии задолго до появления впереди резной, обитой железом двери, за которой весело позвякивали тарелки, журчала вода и настойчиво бурлила готовившаяся снедь.

Решительно, с изрядной долей нетерпеливости Т’хар преодолел порог… и в метре от дверной арки растерял запал. Рвение иссякло настолько резко, что Николай грудью ударился о родственника.

— О… — Навстречу поспешил кругленький румяный фо-ригиец. Комкая в руках льняное полотенце, он недоуменно рассматривал прибывших. — Повелитель…

— Файг, лорд Никол только что прибыл. Он голоден…

— А, ну это мы завсегда, — облегченно вздохнул мужчина. — Присаживайтесь, лорд.

Он указал на чистейший стол у сумрачного окна. Раздал пару подзатыльников вертевшимся рядом пацанам — так, мимоходом. Подчиняясь грозному оклику, суета на кухне обрела упорядоченный характер, и перед Николаем, устроившимся на скрипучей лавке, начали выстраиваться блюда.

— Ешь, я отлучусь ненадолго. Вернусь, посвящу в детали. — Т’хар направился к выходу.

— Не торопитесь. — Николай вдохнул упоительные запахи. Обжаренные в масле дольки картофеля, запеченный в острых стегардских приправах гусь и кувшин прохладного алькарского. Жизнь обрела толику смысла. — Не торопитесь, — повторил, делая первый глоток.

Но Т’хар не внял. Вернулся через пяток минут и устроился напротив Охотника — кулаки под подбородок, локти на столе, взгляд внимателен и строг. Разговор Николаю заранее не понравился: так по доброте душевной на Элиту не смотрят. Никогда.