– Твое новое платье, Эль. Жду тебя в нем через полчаса в гостиной, – резко отстранившись, распоряжается Крис. От улыбчивого парня не остается и следа. – Продолжим вечер воспоминаний за обедом. Пока будешь одеваться, заготовь новый список вопросов, ответы на которые может знать только настоящий Кристофер Хант. Глядишь, тебе удастся подловить меня на вранье.

– Крис, не злись, – она мягко берет мужчину за руку. – Я…

– Я закажу еду из нашего любимого ресторана. Бинго, я даже помню, как называется. «Массимо». Верно? – ледяным тоном спрашивает муж.

– Крис, извини меня, – подавленно выдыхает Элинор, чувствуя себя полной дурой.

– Голубое платье, Эль, – повторяет Крис. – Ты, я и вкуснейшая паста с креветками, а после мы проверим, так же я трахаюсь, как настоящий Кристофер Хант. Как тебе такой план, детка?

– Это грубо, – расстроенная его холодностью и намеренной провокацией, отвечает Элинор.

– Тебе нравится грубо, Эль, – бесстрастно отзывается он. – Или об этом тебе тоже нужно напомнить?

– Мне жаль, что я тебя разочаровала, – ее голос дрожит от переизбытка эмоций.

– Ты не можешь меня разочаровать, Эль. – Взяв лицо жены в ладони, он целует ее в лоб. В лоб! Хуже и представить нельзя. – Ни в одном из твоих кошмаров, – завершает свою мысль Крис и стремительно ретируется из студии, оставляя жену подавленной и потерянной.

– Здесь что-то не так, – бормочет она, присев на злосчастную кушетку, все еще хранящую тепло тела мужа. Червь сомнения по-прежнему грызет обезумевшее от сложившейся ситуации сердце. И чем дальше, тем больше попахивает каким-то абсурдом. Она же не идиотка, чтобы полностью забыть кусок жизни.

Взяв свой телефон, Эль снова проверяет все сообщения, заметки, входящие и исходящие вызовы, листает фотографии, открывает последние страницы в Гугле.

– Ничего… черт! – Отшвырнув гаджет в сторону, Элинор нервно грызет ноготь на указательном пальце, силясь вспомнить, что она могла упустить.

В современном мире в телефоне почти любого человека можно найти массу информации о том, кто он, выяснить материальный статус, семейное положение, с кем общается, где работает, чем интересуется, что предпочитает покупать, куда ездит отдыхать. Банковские карты, электронные кошельки, скидочные купоны, списки оформленных заказов, записи к врачу и прочее. Люди сами вываливают на всеобщее обозрение всю свою подноготную, публикуя посты в «Фейсбуке», в «Твиттере», «Инстаграме». Стереть каждый визит во всемирную паутину отдельного человека не способен даже самый прокачанный хакер.

В случае с Элинор Хант никаких особых усилий для зачистки личной информации и не требовалось.

Соцсети она всегда считала злом, отнимающим у личности частичку индивидуальности. И у нее нет банковской карты, потому что все счета и покупки всегда оплачивал муж. Она никогда нигде не работала, если не брать в расчет увлечение живописью, которое Эль даже не пыталась монетизировать. И у нее нет подруг, кроме Тэмзин. Нет родственников, кроме мужа и его тетки. Отец Криса умер пять лет назад и тоже ничего уже не сможет подтвердить или опровергнуть. А приятели и подружки Элинор по школе и колледжу остались в той жизни, которую она бросила, выбрав сына садовника. Эль скрывала их роман ото всех, боясь гнева отца, а когда неприемлемый для семьи секрет открылся, сбежала с одной сумкой и без единого доллара за душой. Никто из ее старых знакомых не был на их свадьбе. Никто не поздравлял на Рождество, не навещал и не дарил подарков на рождение Джонаса и Милли.

Боже, как так вышло, что вся ее жизнь в течение десяти лет крутилась вокруг одного единственного мужчины и контролировалась им же?

«Самому важному человеку в моей жизни…»

Теперь надпись на портрете приобрела зловещий смысл.

Почему она не задумывалась об этом раньше?

Ее все устраивало? Кажется, да. Именно так и сказал Крис.

Именно так и было в воспоминаниях о последних трех годах. Ее все устраивало, она была счастлива. Действительно была. По-настоящему. Элинор жила своими детьми и мужем и не нуждалась в присутствии других людей. Этот дом стал ее миром… Нарисованным травмированным воображением?

Почему? Какова причина?

Если все это было больной фантазией, то возникает ряд вопросов: зачем она придумала альтернативную реальность?

Почему сейчас?

Что произошло в день десятой годовщины свадьбы Кристофера и Эль?

И в какой момент случился перелом?

От бесконечных поисков ответов и гудящего роя мыслей в голове Элинор все глубже увязает в хаосе предположений, большая часть из которых заведомо ложная.

Черт, да это гребаный тупик. Ей даже некому позвонить, спросить:

«Хей, подруга, ты помнишь моего парня Кристофера? Если скину тебе его фото, сможешь его узнать?»

Или ей стоит начать с совершенно иного вопроса?

Кому это нужно?

Если собственные воспоминания реальны, то какой мотив преследуют те, кто убеждают ее в обратном?

Какова цель?

И снова тупик.

Резкий звонок телефона вырывает Эль из потока скачущих мыслей.

– Да, – хрипло отвечает Элинор, даже не взглянув на имя на экране. В списке постоянных контактов не так много людей, чтобы теряться в догадках.

– Элли, это Тэмзин, – звучит голос подруги. – Никак не могу успокоиться. Постоянно думаю о тебе.

– Я в порядке, Тэм, – сухо отзывается Эль. – В сравнительном.

– Ты уже говорила с Кристофером?

– Да. – Элинор напрягается, с подозрением восприняв чрезмерное беспокойство Саммерс.

– И как он?

– Как ОН? – язвительно переспрашивает Эль. – Проблемы вроде как с моей головой, а не с его.

– Я переживаю за вас обоих, – искренне отвечает Саммерс. Ни одной фальшивой ноты, но как же трудно ей поверить.

– Не стоит волноваться, Тэм. Крис заверил меня, что мы справимся, как уже справились однажды.

– Элли, это случалось не однажды, – напряженно выдыхает Тэм. – У тебя бывали кратковременные провалы в памяти и после выписки из клиники. Несколько раз. Иногда на пару часов, самое большее – на сутки.

– Почему ты мне сразу не сказала? – ошарашенно интересуется Элинор.

– Я говорила, но ты акцентировала внимание на другом.

– Да, Тэм, на другом, – голос Эль наливается жесткостью. – На моих детях, которых я, оказывается, никогда не рожала.

– Твоя фантазия… о детях, она не лишена оснований, – сообщает Саммерс. – Ты и правда считала, что они спасли бы ваш брак с Кристофером. Для тебя это стало идеей фикс, и ты злилась на него, потому что он не был так одержим продолжением рода. Вероятно, твой мозг периодически выдавал желаемое за действительное.

– Как часто?

– Раз в два, три месяца, – сочувственно вздохнув, констатирует Тэм. – Мы держали это в секрете от твоего психиатра. Крис не хотел, чтобы тебя снова упекли в «Святую Агату». Но так надолго, как сейчас, еще не было, не считая первого раза.

– О боже… – бормочет Эль, запуская пальцы в волосы. – Неудивительно, что у Кристофера сдают нервы. Да он святой, раз столько времени выносит рядом полоумную жену.

– Он тебя обидел? – с тревогой спрашивает Саммерс.

– Нет. Крис ждет меня в гостиной. Попросил надеть платье, что ты мне помогла выбрать.

– Я не помогала, Элли, – отрицает Тэм. – Наверное, это Кристофер купил его для тебя.

– Отлично, – мрачно ухмыляется Элинор. – Я что, не в состоянии самостоятельно приобрести себе одежду? Подожди… а почему ты решила, что Крис может меня обидеть?

– Не уверена, что мне стоит тебе говорить об этом сейчас…

– Тэм, хуже точно не будет. В моей голове чертова черная дыра, и я хочу понять, какого хрена со мной происходит, – нервно огрызается Элинор.

– В последнее время на совместных сеансах ты жаловалась, что вы стали много ссориться из-за частых вспышек агрессии с его стороны.

– Он меня бил? – изумленно пытается выяснить Элинор.

– Боже, нет, – поспешно возражает Тэм. – Вы спорили по мелочам, и ты утверждала, что Крис постоянно срывается на тебя без всяких причин. – Саммерс замолкает на мгновение, чтобы окончательно «убить» Элинор следующей фразой: – Ты всерьез задумывалась о том, чтобы уйти от него.