Второй аспект — психология. Гоблины женского пола существа живые, непосредственные, смешливые. Они склонны к простым решениям, но вовсе не потому, что глупы, а потому что бремя сложных лежит на чужих плечах. Чистокровные зеленокожие не бывают одинокими, вот такая вот социально-биологическая аксиома. Связываясь с мелкой грудастой язвой, ты всегда знаешь, что ваши отношения носят лишь временный характер, но зато отношение к этим сношениям у обоих сплошь позитивное.

Проще говоря, что я, что зеленокожие — особи легкого поведения, которые не ищут прочных уз и не ищут поддержки. Мы согласны на праздник.

Разумеется, нормальные и ответственные разумные подобного сторонятся. Знать, что твой будущий потомок вырастет в племени, а затем будет отправлен в какой-либо человеческий или гномий город зарабатывать на жизнь физическим или незаконным трудом… тяжко. Но я — кид, у нас не бывает детей, пока мы не выплатим Долг. А потом… а потом за любого моего ребенка, даже насквозь зеленого и ушастого, будут драться государства.

С Таскримой по дороге в особняк мага ат-Мансипаха мы не переспали только по одной причине — колдун, имеющий какой-то свой вид связи с зелеными подопечными, бы обиделся на столь прозаичную задержку. Но зато славно провели время, планируя это самое во внезапно ставшим светлым будущем!

Третье по счету жилище Основателя, посещенное мной на территории Незервилля, также было выполнено в весьма оригинальном стиле. Лейлуш Коррадорра ат-Мансипах жил в башне, высотой приблизительно с полсотни метров. Правда, в отличие от классических башен волшебников, о которых я запоем читал в детстве своей первой жизни, это был титанический толстый «палец» с площадью нижних этажей под две сотни квадратных метров. Верхотура, украшенная кокетливыми зубчиками, наверное, могла похвастаться лишь сотней.

— Не сюда, красавчик, — дёрнула меня за рукав Таскрима, указывая в сторону, — Вон туда идём. Переговорный павильон.

— Много чести? — ехидно спросил я, направляясь к небольшому полусферическому строению.

— Что? Нет! — замахала зелеными ручками гоблинша, — Просто защита башни настроена на Лейлуша и на нас! Никто другой в неё не войдет!

«Лейлуш». Показатель. Очень молодая гоблинша, едва ли не подросток, хоть и с сиськами, называет архимага всея планеты по имени.

В «переговорной» оказалось очень даже уютно… если бы не аж пять гоблинш всех возрастов, пожирающих меня глазами. Учитывая, что вокруг каменного круга в центре комнаты были расположены широкие удобные диваны, столики и кресла, места для совершения массового разврата над работниками полиции было в избытке. Впрочем, обошлось. У меня спросили «чай, кофе, потанцуем», поморщили зелеными носами в ответ на просьбу принести пепельницу, спросили у Таскримы, развела ли она товарища шерифа на потрахушки, а затем, получив радостный утвердительный ответ, удалились, опасно сверкая очами. Лишь бы не за подкреплением.

Хотя… сколько их тут? Десяток? Полтора?

У меня бывало и больше.

Чувствую, скоро некоему весьма благообразному гибриду гнома и эльфийки по имени Зальцер Херн вновь придётся сдавать мне комнаты в «Теплом Приюте». Не дома же это все устраивать. Там дети.

Лейлуш Коррадорра ат-Мансипах, появившийся внезапно в центре напольного гладкого круга, посреди комнаты, выглядел именно так, как должен выглядеть зловещий визирь-алхимик из старых восточных сказок. Был он худ, высок, смугл, умеренно горбат носом, чёрен очами и брезглив всем остальным своим костистым и слегка бородатым лицом. Одет был маг в длинный, изысканно украшенный шитьем и явно очень удобный халат, из-под которого выглядывали загнутые носы домашних тапок. Больше сорока пяти лет я бы ему не дал. Правда, всё это арабское великолепие не стронуло с места воздух в комнате, из чего я сделал простой вывод — иллюзия или голограмма.

— Я здесь лишь посредством передачи изображения и звука, кид, — хриплым баритоном проговорил маг, — Ты находишь это оскорбительным для себя?

— Нет.

— Жаль, — деланно огорчился маг, — Мадре также спокойно реагировал. Он рассказывал про ваш мир. Очень любопытно, но слишком далеко от моих интересов, чтобы пытаться понять, как у вас всё там устроено. Кроме этого, он так тараторил, что у меня быстро начинала болеть голова.

— Я могу говорить медленнее, — покивал я, тут же поддевая собеседника, — Но не хочу.

— Это замечательно, шериф, — ехидно осклабился Лейлуш, — Я вас пригласил не для разговора. Хватит того, что вы будете слушать.

— Смотря что вы будете мне говорить.

Маг с достоинством начал опускаться в пустое пространство, которое тут же сформировалось в изображение удобного кресла. А затем позволил себе короткий ехидный смешок.

— Вам, молодой кид, наверное, сложно осознать концепцию, в которой весь этот город, как и проживающие в нем личности, являются собственностью Основателей. Как минимум, так считает большинство из нас, учитывая, сколь велик арсенал инструментов, которыми мы можем доказать своё мнение. Наглость и бравада… они освежают, но не стоит забываться, шериф!

Я помолчал минуту, меряя мага взглядом. А затем, закурив и отпив кофе, сказал:

— Уважение.

— Простите, что? — поднял одну густую змеящуюся бровь Лейлуш.

— Я говорю, что прибыл сюда лишь из уважения. Вы в самом деле думаете, что душа из более развитого, цивилизованного и, чего уж там греха таить, более перспективного мира… согласится склониться перед… вами, Основателями… как слуга? — я издевательски хмыкнул, — У меня есть договор найма, где четко прописаны мои обязанности, как охотника за ихорниками. По второму договору, что касается только нас с Ахиолом, мной были приняты на пять лет обязанности шерифа. И в подписанных мной бумагах нет ни строчки о том, что я должен удовлетворять капризы Основателей.

— А как же здравый смысл и чувство самосохранения? — процедил сложивший перед собой руки волшебник, — Вы ведь понимаете, что мне не составит труда вас уничтожить, а затем оплатить Ахиолу штраф, достаточный, чтобы вызвать нового Должника?

— Если вы видите уничтожение вариантом хуже, чем перспективу подчиниться тем, кто приглашает в город Суматоху, то я вынужден вам посочувствовать, — нагло улыбнулся я, — Говорил и повторюсь — меня не волнует ничего в Хайкорте. Кроме безопасности моей дочери и моих непосредственных обязанностей. Но надавить на меня через дочь не выйдет.

Со стороны могло бы показаться, что я нарываюсь, но на деле всё было наоборот. Выживание. В Незервилле только абсолютный нейтралитет между всеми фракциями сил мог обеспечить безопасность. Шериф и кид в одном флаконе — это далеко не мелкая фигура. Мы, Должники, умеем видеть ихор в жилах плотоядных тварей. Сквозь любую преграду. А ихорники, особенно небольшого размера, обожают закапываться в землю. Без нас жизнь Незервилля станет на порядки более печальной — у города нет возможностей компенсировать повышенную смертность. Про шерифа и говорить не стоит. Как я понял из общения и работы с предыдущим скелетообразным шерифом — в руках главы правопорядка право и обязанность вооружать местное ополчение в случае… небольших происшествий. Вроде атаки гигантского роющего подземного червя, питающегося крупными животными.

Маг засмеялся. Живым обычным смехом.

— Последний вопрос, шериф Криггс, — еще похохатывая, сказал он, взяв свою узкую смоляную бородку в горсть, — Вы упомянули, что надавить на вас через дочь не выйдет. Хорошо, а что будет, если она погибнет?

— Обвяжусь взрывчаткой и «пулями восстания», а затем взорву себя вместе с Базилиусом Энно, — тут же отреагировал я.

Смех великого волшебника как отрезало. Он вытаращился на меня, надолго смолкнув.

— А вы опасны, — наконец сказал он почти с уважением, — Что же, я удовлетворен. Давайте приступим к делу, ради которого я вас пригласил.

Заслуженная характеристика. Что бы не думали о себе местные Основатели, но они далеко не равноценны друг другу. Сладкое оранжевому теплее не будет. Базилиус Энно, глава семьи Энно — не только выдающийся некромант и приемный отец всем желтоглазым Незервилля. Он еще и достаточно влиятельная и прагматичная личность, к словам которой прислушиваются все, без исключения. Если его не то, что убить, а хотя бы обидеть или разозлить достаточно сильно, то последствия для города будут самыми сокрушительными, пусть и в долгосрочной перспективе. А уж взрыв, который начинит его боеприпасами, созданными специально против нежити — его точно обидит.