- И ты, Камэдзо, значит, тоже грабить пошел?
- А что такого? - сказал Камэдзо. - Паланкины таскать - на водку не заработаешь. Надо так, чтобы сразу и много... Вот и занялся.
Гэндзиро задумался, склонив голову набок.
- Это кстати, что я с вами встретился, - произнес он наконец. Вы ведь тоже, наверное, имеете зуб на иидзимского Коскэ?
- Как не иметь, - сказал Камэдзо. - Он меня так швырнул, что я голову о камень себе расколол. Досталось нам с Айскэ от него тогда у поворота, еле домой приползли... И нас же за это уволили, а Коскэ остался служить. До сих пор зубами скриплю, как об этом вспоминаю... Сейчас-то он что делает?
- Нас здесь не подслушают? - спросил Гэндзиро.
- Да кому здесь быть? - ответил Айскэ.
- Тогда слушайте меня внимательно, - сказал Гэндзиро. - Коскэ гонится за нами, чтобы казнить нас. Почему - это не ваше дело. Мы некоторое время укрывались у брата О-Куни, торговца Городзабуро. Мать у них не родная, и, как это ни странно, она оказалась родной матерью Коскэ. На днях она побывала в Эдо и встретилась там с Коскэ, который все ей во всех подробностях рассказал.
Решив помочь ему казнить нас, она привела его в Уцуномию, но здесь одумалась.
Ей показалось, что нехорошо будет перед покойным мужем дать убить О-Куни, она предупредила нас и даже дала денег на дорогу. Как видите, мы бежали. Но ведь Коскэ ей родной сын, она наверняка укажет ему дорогу и направит в погоню, так что скорее всего через некоторое время он будет здесь... И вот, если вы поможете мне убить Коскэ, я вас вознагражу. Много я не смогу, предлагаю двадцать золотых...
- Согласен, - прорычал Камэдзо. - Он у нас получит...
- Постой, постой, Камэдзо, - поспешно заговорил Айскэ. - Ты так легко не соглашайся. Забыл разве драку у поворота? Забыл, как он покидал нас в канаву, как мы наглотались грязи и еле притащились домой? Я-то помню... Он же мастер меча, ему побить нас - раз плюнуть!
- Ничего, - сказал Камэдзо. - У нас тоже есть кое-что в запасе. Пусть-ка попробует с мечом против мушкета... Мы засядем где-нибудь возле Дзюрогаминэ.
Господин Гэн спрячется под каменным мостом через поток, а мы укроемся в роще.
Как только Коскэ перейдет мост, я суну ему под Нос дуло мушкета. Он, конечно, подастся назад, а господин Гэн выскочит и ударит его мечом в спину... Возьмем его в ножницы. Все будет в порядка. Он не сможет ни бежать, ни отступить...
- Смотрите же, держаться дружно, - сказал Гэндзиро.
После этого Камэдзо притащил откуда-то три мушкета и ушел к дому Городзабуро на разведку, а остальные затаились у Дзюрогаминэ и стали ждать.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Между тем Аикава Коскэ сидел на постоялом дворе "Сумия" и ждал, когда колокол ударит пятую стражу. "Наверное, теперь уже скоро", подумал он и стал собираться. Шнурами от мечей он подвязал рукава, утопил защелки на эфесах, сунул за пояс слева меч мастера Тосиро Ёсимицу, подаренный тестем, а справа - меч мастера Тэнсё Сукэсады, завещанный Иидзимой Хэйдзаэмоном, вышел со двора, пересек мост и подкрался к забору. Калитка оказалась приоткрыта! "Это матушка открыла..." - подумал он и пробрался в сад. Вот и пристройка, о которой говорила мать. Он приблизился к щитам, закрывавшим веранду, и прислушался. В доме было тихо, только слышался храп прислуги. Со стороны моста доносился плеск воды. Неужели все спят? Коскэ прислушался снова и на этот раз услыхал тихий голос, произносивший молитвословие. "Кто бы это мог молиться?" - удивился он и слегка отодвинул щиты. На веранде сидела его мать О-Риэ.
Перебирая в руках четки, она читала молитвы. Коскэ смутился.
- Матушка, - тихо позвал он. - Я, кажется, ошибся, здесь ваша спальня?
- Ты не ошибся, - ровным голосом ответила О-Риэ. - Но О-Куни и Гэндзиро давно уже бежали. Я помогла им.
- Вы помогли им бежать? - ошеломленно проговорил Коскэ.
О-Риэ сказала:
- Да, я встретила тебя после девятнадцатилетней разлуки и на радостях пообещала тебе помочь наказать О-Куни и Гэндзиро... Так могла поступить только опрометчивая женщина. По дороге сюда я все время думала о том, что предаю память своего второго мужа. Хозяин этого дома, Городзабуро, с тринадцати лет кормит меня и дает мне кров, он мне тоже как родной сын... А ты, Коскэ, ведь ты сын Курокавы, человека, с которым я разошлась, мы с тобой не родные, потому я и помогла им бежать. Я это сделала, и иначе сделать я не могла. Убей меня, Коскэ, как родственницу твоих врагов, беги за ними в погоню, настигни и казни своей рукой, без помощи со стороны...
Коскэ поднялся на веранду...
- Не говорите, что мы с вами не родные, матушка, - жалобно сказал он. Что с того, что вам пришлось покинуть отца и меня, когда мне было четыре года?
Ведь он был пьяным буяном, он мучил вас, и я вас нисколько не осуждаю... Пусть порвались семейные узы, кровные-то узы порваться не могут, вы все равно остались для меня настоящей матерью. Сколько я себя помню, я все время думал о вас, живы ли вы, здоровы ли... Когда я встретился с вами, то подумал, что это боги вознаградили меня за мою веру... А когда вы сказали, что поможете мне наказать О-Куни и Гэндзиро, радости моей и благодарности не было предела. И что же, теперь вы говорите мне, что нет между нами уз родства, что эти узы связывают вас только с детьми вашего второго мужа... Где же ваше сердце, матушка? Как могли вы отвернуться от меня? И если вы так думали всегда, то почему не открылись мне еще в Эдо? Ведь я бы понял вас... Я сам искал бы своих врагов, я буду искать их, переберу весь свет по травинке, но найду и казню их... Но как мне быть теперь? Вы предупредили их, они изменят свой облик...
Если я не настигну их, то не смогу восстановить род господина... Пусть расторгнуты узы семьи, но ведь нельзя расторгнуть узы крови! Пусть вы расторгли и узы крови, но как это жестоко, как могли вы так поступить?..
Забывшись от обиды, Коскэ положил руки на колени матери и затряс ее. О-Риэ была спокойна и холодна.
- Ты недаром служил в доме самурая, - произнесла она. - Ты говоришь, как благородный человек... Ты прав, даже когда расторгаются семейные узы, остаются еще узы крови. Я не помогла тебе казнить твоих врагов, и род твоего господина ты не восстановишь... Но я искуплю свою вину!
