- Думаешь, мне так уж хочется уходить от тебя? - сказала О-Минэ, всхлипывая. - Просто ты теперь не любишь меня, вот я и говорила все это...
Как-никак восемь лет вместе прожили, и раз ты не собираешься бросить меня, уедем отсюда куда-нибудь вместе...
- Ну вот и хорошо, и не будем злиться друг на друга. Давай в знак дружбы опрокинем по чарке и завалимся в постель.
С этими словами Томодзо взял О-Минэ за руку и притянул к себе. "Ну тебя, - сказала О-Минэ, - ну что ты, право..." Как говорится в одном стихе:
Славным мужским оружьем Супруге ревнивой своей Он рога обломал.
На следующее утро Томодзо объявил, что хочет купить О-Минэ материи на кимоно, которую та давно облюбовала. Они отправились в Саттэ, купили в галантерейной лавке отрез, выпили в харчевне и пошли обратно домой. На дамбе Томодзо вдруг остановился и, оглядевшись, стал спускаться вниз.
- Ты это куда, хозяин? - удивилась О-Минэ.
- Когда я ездил в прошлый раз в Эдо за товаром, - ответил Томодзо, мне удалось прихватить оттуда тот самый талисман "кайоннёрай". Я его здесь закопал, а сейчас думаю откопать и взять с собой.
- Ну вот, и мне даже не сказал ничего... Выкапывай тогда скорее, пока никто не видит!
- Возьмем его и завтра продадим господину Кога... Что это, никак, дождь пошел? Спускайся сюда, будешь сторожить... Гляди, вон там у переправы двое, они не сюда идут?
- Никто не идет, где ты видишь?
- Да вон же, смотри внимательно!
Там, вдали, от тракта отделялись две дороги, вились вдоль рек Синтонэ и Отонэ и исчезали в тумане под хмурым дождевым небом. Едва видные огоньки в деревенской хижине трепетали, готовые погаснуть. Кругом не было ни души, и что-то зловещее нависло над миром. О-Минэ все всматривалась, ни о чем не подозревая, когда Томодзо выхватил нож из медных ножен у пояса и молча изо всех сил ударил ее в спину. Он метил ей между лопаток, и она с визгом упала на землю, цепляясь за его рукав.
- Ты убиваешь меня, ты хочешь жениться на О-Куни! - вскричала она.
- А ты как думала? - прохрипел Томодзо. - Возьму бабу, какую полюбил... Ну, молись!
С этими словами он перехватил нож лезвием вниз и старательно погрузил его в тело О-Минэ, в ямку над ключицей. О-Минэ, корчась от мучительной боли, вцепилась Томодзо в подол. Она никак не хотела умирать, и тогда Томодзо уселся на нее верхом и перерезал ей горло. О-Минэ испустила дух, но руки ее не отпускали подол мужа, и чтобы освободиться, ему пришлось один за другим обрезать ей пальцы. Только тогда он встал, обтер и вложил в ножны клинок и, не оглядываясь, поднялся на дорогу. Затем он со всех ног пустился домой, добежал до своей лавки и заколотил в дверь кулаками.
- Открывай, Бунскэ! Скорее! - закричал он.
- Кто это там? - отозвался слуга. - А, хозяин... Сейчас, сейчас.
Не успел он отодвинуть засов, как Томодзо вскочил внутрь.
- Беда, Бунскэ! - сказал он. - На дороге на нас напали пятеро бандитов, меня схватили, но я вырвался и убежал... А вот О-Минэ скатилась по дамбе вниз, и я не знаю, что с ней... Не ранили бы ее... Собирай всех, пошли туда!
Перепуганные слуги, вооруженные палками и дубинками, отправились с Томодзо на дорогу и обнаружили над дамбой мертвую, страшно изувеченную О-Минэ.
Отчаянию Томодзо не было предела. Обливаясь притворными слезами, он кричал:
- Жалость-то какая!.. Что бы нам хоть чуть-чуть раньше прибежать, не умерла бы она такой ужасной смертью!..
Кто-то побежал сообщить властям. Власти осмотрели труп, велели забрать его домой. Вскоре тело предали земле, тут же, неподалеку от деревни. О том, что Томодзо - убийца, никто не догадывался. День шел за днем, и вот на седьмой день, едва Томодзо вернулся из храма, приказчик сообщил ему, что внезапно заболела одна из служанок, тридцатилетняя О-Масу. Она ни с того ни с сего затряслась, вскрикнула и упала, а сейчас лежит без памяти и говорит в бреду какие-то несуразности. Томодзо отправился проведать ее.
- Что с тобой стряслось? - спросил он, присев у постели.
- Томодзо, - проговорила О-Масу, - если бы ты знал, как больно мне было, когда ты повернул нож в моем теле...
- Странные вещи она говорит, хозяин, - испуганно сказал Бунскэ.
- Очнись, О-Масу, - сказал Томодзо. - Простудилась она, наверное, вот и жар у нее... Укройте ее одеялами!
Принесли тяжелые одеяла и навалили на больную, но она вдруг одним движением отбросила их, села и уставилась в лицо Томодзо.
- Что это она? - сказал Бунскэ.
- Уж не лиса ли в тебя вселилась, О-Масу? - встревоженно спросил Томодзо.
- Знаешь, Томодзо, - произнесла О-Масу, - никогда еще мне не было так больно... Особенно когда ты ударил меня в ямку над ключицей. Лезвие пронзило тело и вошло в грудь, и это была такая мука, что рассказать нельзя...
Томодзо стало не по себе.
- Что она болтает, - сказал он, - с ума, что ли, сошла?
- Восемь лет мы прожили с тобой в нищете, - продолжала О-Масу. И вот теперь, когда все стало так хорошо, ты жестоко убил меня, чтобы жениться на О-Куни...
- Видно, ей очень плохо, - сказал Томодзо.
Он был поражен и решил, что О-Масу необходимо вылечить как можно скорее.
Как раз незадолго до этого кто-то говорил ему, будто в деревню из столицы приехал хороший лекарь, и Томодзо сейчас же послал за ним.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Итак, на седьмой день после похорон О-Минэ внезапно заболела служанка О-Масу и принялась говорить в бреду странные слова. То она говорила о богатстве, нажитом на деньги, которые получены от привидений, то об убийстве какого-то господина Хагивары Синдзабуро, то о краже талисмана "кайоннёрай", зарытого где-то в клумбе у источника. Слуги слушали и ничего не понимали, считая все это горячечным бредом, но Томодзо-то так не считал. Он догадался, что убиенная О-Минэ, не сумев овладеть им, вселилась в О-Масу и намеревается отомстить ему, разболтав о всех его злодействах, чтобы слухи об этом дошли до властей и его схватили бы и казнили. "Не отослать ли О-Масу к ее родным, чтобы и духу ее здесь не было? - подумал Томодзо. - Да нет, если она станет. болтать такое и у себя дома, я все равно пропал". Действовать нужно было осмотрительно. Пока Томодзо размышлял, вернулся Накаскэ, посланный в Саттэ за лекарем.
- Привел я его, хозяин, - объявил Накаскэ. - Вот это он и есть, знаменитый лекарь из Эдо. Насилу я его упросил пойти к нам...
