- Я слыхал, сэнсэй, что незадолго до смерти у человека на лице проступает тень смерти, - сказал Томодзо. - Вы бы сходили и поглядели на господина Хагивару...
- Хагивара облагодетельствовал тебя, - важно сказал Юсай, - а я дружил еще с его отцом, господином Хагиварой Синдзаэмоном, и господин Синдзаэмон перед смертью наказал мне присматривать за его сыном, господином Синдзабуро, как же я могу остаться безучастным при таких обстоятельствах? Ты же о том, что случилось, не смей рассказывать никому!
- Еще чего, - сказал Томодзо. - Я даже жене не рассказал, неужели расскажу кому постороннему?
- Вот и помалкивай, никому ни слова...
Тем временем совсем рассвело, и добрый Хакуодо Юсай, постукивая палкой, вместе с Томодзо вышел во двор. Томодзо отправился в свою пристройку, а Юсай остановился у дверей Синдзабуро..
- Господин Хагивара! - крикнул он. - Господин Хагивара!
- Кто там, простите? - отозвался Синдзабуро.
- Это Хакуодо, с вашего разрешения.
- Рано вы изволили подняться, - удивился Синдзабуро и отворил дверь. Впрочем, пожилые люди всегда встают рано. Доброе утро, входите, прошу вас... У вас, вероятно, какое-нибудь дело?
- Я пришел, - объявил Юсай, - как физиогномист. Позвольте осмотреть вас по правилам моего ремесла.
- Что это вы в такую рань? Живем рядом, могли бы пожаловать в любое время...
- Нет, не скажите, - возразил Юсай. - Лучше всего осматривать в такое время, как сейчас, когда только взошло солнце... Да и отношения у нас с вами еще со времен вашего отца самые близкие... Ну-ка!
Тут Юсай извлек из-за пазухи увеличительное стекло и стал всматриваться сквозь него в лицо Хагивары.
- Что это вы? - испуганно спросил Синдзабуро.
Юсай спрятал стекло и торжественно сказал:
- Господин Хагивара! Физиогномика говорит, что не пройдет и двадцати дней, как вы умрете!
- Я? Умру?
- Умрете непременно. Необъяснимые вещи бывают на свете, и сделать здесь ничего нельзя.
- Как же мне быть? Да, мне говорили, что когда человеку суждено скоро умереть, на лице его появляется тень смерти... Слыхал я также и то, что вы, сэнсэй, знаменитый физиогномист... Но ведь были же исстари люди, которым за добродетельные поступки даровался полный срок жизни! Может быть, для меня еще есть средство, сэнсэй, чтобы избежать смерти?
- Такого средства нет. Вот разве что, пожалуй, удалить от себя женщин, которые приходят к вам каждый вечер...
- Никакие женщины ко мне не приходят!
- Ну полно, вчера ночью их видели у вас. Кстати, кто это?
- Да нет, она никак не может быть опасной для моей жизни.
- Более опасного ничего для вас нет на свете.
- Послушайте, сэнсэй, это дочь хатамото Иидзимы, что живет на Усигомэ. По некоторым причинам она со своей служанкой О-Ёнэ переехала жить в Сансаки, это такая деревня в Янаке... Мне передали, будто она умерла от любви ко мне, а недавно я встретил ее, и теперь мы встречаемся очень часто... В дальнейшем я намерен взять ее в жены.
- Вы сами не знаете, что говорите! - сказал Юсай. - К вам ходят не женщины, а привидения! В этом теперь не приходится сомневаться, раз вам передавали, что она умерла. И она сидит рядом с вами, обняв вас за шею тощими, как нитки, - руками из кожи и костей! Кстати, вы бывали у них дома, в деревне Сансаки?
Синдзабуро ответил, что бывать у них ему не приходилось и что он встречался с ними только у себя дома семь вечеров подряд, считая со вчерашним. От слов Юсая ему стало как-то жутко, и он переменился в лице.
- Вот что, сэнсэй, - сказал он. - Раз так, я сейчас же пойду в Сансаки и все проверю.
Он вышел из дому и отправился в Сансаки. Там он стал расспрашивать, где живут две женщины такой-то и такой-то внешности, но никто ничего не мог ему сказать. Устав от расспросов, он пошел домой, но на обратном пути, проходя мимо храма Симбандзуй-ин, заметил вдруг позади храма новую могилу с большим памятником, а возле могилы промокший под дождем красивый фонарь с колпаком в виде пиона. Не могло быть никаких сомнений - это был тот самый фонарь, с которым каждый вечер приходила О-Ёнэ. Вконец ошеломленный, Синдзабуро зашел на монастырскую кухню и спросил:
- Простите, не скажете ли мне, чья это могила там, позади храма, на которой лежит фонарь с колпаком в виде пиона?
- Это могила дочери хатамото Иидзимы Хэйдзаэмона на Усигомэ, ответил монах.
- Скончалась она недавно, и ее должны были похоронить у храма Ходзю-дзи, но похоронили у нас, потому что наш храм все равно у Ходзю-дзи в подчинении...
- А чья могила еще там рядом?
- А рядом могила служанки этой девушки. Она умерла от усталости, ухаживая за своей больной госпожой, и их похоронили вместе.
- Вот оно что, - в смятении пробормотал Синдзабуро. - Значит, это и верно привидения...
- Как вы сказали?
- Нет-нет, ничего, - сказал Синдзабуро. - До свидания.
Он чуть ли не бегом возвратился домой и рассказал обо всем Хакуодо Юсаю.
- Странное дело, - озабоченно сказал Юсай. - Удивительное. И за какие только грехи привидение влюбилось в вас?
- Горе мне, - отозвался Синдзабуро. - И ведь, наверное, сегодня вечером опять придут...
- Откуда вы знаете? Они обещали?
- Да. Она сказала, что придет обязательно. Сэнсэй, пожалуйста, останьтесь сегодня на ночь у меня, а?
- Ну уж нет, увольте! - испуганно сказал Юсай.
- Тогда сделайте что-нибудь при помощи ваших гаданий...
- Нет, гадания против привидений бессильны... А вот напишу-ка я господину Рёсэки, настоятелю этого самого храма Симбандзуй-ин! Он человек огромного ума, искушенный в молитвословиях... И мы с ним в дружбе. Отнесите ему мое письмо и попросите помочь.
Юсай написал, Синдзабуро отправился в храм и попросил передать письмо настоятелю, господину Рёсэки. Настоятель Рёсэки действительно благоволил к Юсаю. Прочитав письмо, он сейчас же велел, проводить Синдзабуро в свои покои.
В коричневой рясе поверх белого кимоно, он восседал, неподвижно выпрямившись, на простом дзабутоне. Лет ему было за пятьдесят, и весь его облик свидетельствовал о высоких его добродетелях и самоотверженности в служении Будде. Синдзабуро невольно перед ним склонился.
- Ты и есть Хагивара Синдзабуро? - услышал он.
- Да, я недостойный ронин, и зовут меня Хагивара Синдзабуро. Не знаю, за какие грехи, но меня преследует призрак умершей. Так пишет вам Хакуодо, и это чистая правда. Почтительно молю вас, отгоните от меня этот призрак.
