Замора тоже намазали углем, а так как он изначально был почти чёрным, то в неверном свете факелов его было плохо видно, в то время, как тень он отбрасывал исправно.

- Хороши! – Ревекка отошла от рыцаря на коне, любуясь делом рук своих.

- Ужас какой! – честно оценил оруженосец.

- Надо ещё светляков в лесу набрать и под занавеску засунуть – творчески предложил Мик

- Ой, какой ужасненький дяденька лыцарь! – в восторге запищала Элия.

- Господин подобен ужасу, летящему на крыльях ночи! – это сказал Амет.

Абдалла только улыбнулся и кивнул.

Храмовник решил взять с собой Мика, одетого целиком в чёрное – чтоб звонил в колокол на главной площади села, созывая людей.

Выходить они решили незадолго до заката. Договорились, что Амет, Абдалла и Болдуин будут наготове, чтоб успеть открыть ворота и впустить его в замок так скоро, как смогут.

- Ты думаешь, что за тобой будет погоня? – прямо спросила его Ревекка накануне.

- Не уверен, ибо собираюсь напугать этих невежественных селян до икоты, но как знать, не найдется ли среди них достаточно глупцов, чтоб попытаться проследовать за мной.

- Тогда будь осторожен, надменный храмовник.

- Ты беспокоишься обо мне? – Буагильбер, по обыкновению, приподнял одну бровь.

- Скажем так, я беспокоюсь об успехе всего дела, – поддразнила она его.

- Я бы мог поклясться, что в твоём голосе, моя прекрасная пери, звучали нотки тревоги именно касаемо меня.

Подойдя к девушке, он порывисто притянул ее к себе, заключая в крепкие, но нежные объятия. Она не сопротивлялась, а напротив, уткнулась носом ему в грудь, почувствовав запах железа через саван и драпировку.

Он тихонько целовал ее волосы, жадно вбирая себя все – ночь, ее запах, ее покорность и готовность подчиниться сильному, хотя и не без борьбы.

Ревекка что-то тихо пробормотала. Он отстранился, спросил

- Что?

- Бриан – она посмотрела прямо в его жуткое лицо-череп. Когда-то именно таким он ей и казался – страшен, как смерть, горд, жесток, себялюбив и эгоистичен.

- Что, маленькая моя?

- Я тебя нежно….

- Что нежно?

- Просто нежно. Я не могу сказать большего.

- Тогда и я тебя тоже нежно.

- Ну, с богом. Поезжайте.

====== Глава тринадцатая ======

Тишь ночная бьёт тревогу,

За порог не гляди

Нынче бродит по дорогам

Тот, чье имя Самди.

Он уводит за собою

Тех, кто ночью не спят.

Тем, кто дверь ему откроет,

Нет дороги назад. (с)

Канцлер Ги, “Барон Самди”

Дорога до села заняла больше времени, чем должна была. Замор с замотанными копытами с непривычки шел не слишком резво, да и храмовник хотел подойти к деревне как можно тише.

Мик не сумел отыскать светлячков, зато собрал в лесу светящиеся гнилушки и увенчал ими шлем рыцаря под драпировкой. Факелов он не зажигал, хорошо зная дорогу.

Жутко было смотреть со стороны на белую маску смерти, плывущую над землёй при слабом свете полумесяца.

На входе в деревню рыцарь специально подотстал, чтоб случайно не раскрыть себя раньше времени. Им повезло – навстречу не шел ни один человек.

Мик добежал до главной площади и громко зазвонил в сигнальный колокол. Услышав шум открывающихся дверей, он напоследок ударил разок в колокол, а потом отбежал и дунул в рожок, который нашел в Темплстоу.

Дальнейшее было бы достойно пера художника, если б было где оного взять.

Выбежавший на звон сигнального колокола, перепуганные, полуодетые люди в ужасе глядели на то, как перед ними через площадь проплыла фигура призрачного рыцаря – скелета. Попона коня была специально сделана слишком длинной и немного волочилась по земле, что вкупе с сумерками, драпировкой и гнилушками создавало кошмарное впечатление нереальности происходящего.

Люди крестились и в ужасе кричали, кто-то падал на колени, кто-то убегал обратно в дома и судя по звукам, баррикадировался внутри.

Рыцарь немного погарцевал по площади, наслаждаясь произведенным эффектом, а потом поднял руку, будто призывая ко вниманию и тишине.

Его разукрашенное лицо под драпировкой казалось недвижимой маской самой смерти. Громким голосом, привычным отдавать приказы в гуще битвы, он воскликнул:

- Слушайте меня, добрые христиане!!!

Шум вокруг стих, и Мик, решив ещё немного оживить ситуацию, снова протрубил в рожок, теперь в иной тональности.

- Добрые англичане! Настал тот день, который вы запомните навсегда. Ваши правнуки и праправнуки будут кичиться родством с вами!

- Кто ты? Откуда взялся? – послышалось из толпы

- Я – проклятый магистр ордена святого храма господня! Дьяволу было угодно призвать меня к себе три седмицы назад, дабы вступить в его проклятое воинство!

- Зачем ты здесь? – повторил из толпы тот же голос, возможно, одного из богатых сельчан, или просто смельчака.

- Я пришёл, чтоб передать вам волю божью!

- Как же ты передашь нам божью волю, ежели тебя забрал дьявол? – резонно возразил наглец из толпы.

Храмовник чуть не поперхнулся. И вправду, тщательно продумав наряд, они не слишком позаботились о разумности речей. Понадеялись, что легковерные крестьяне будут так запуганы, что не обратят особого внимания на то, что им там плетут.

Но сдаваться рыцарь не привык и продолжал:

- Господь наш всемогущий дал мне последний шанс исправиться, чтоб познать вечную жизнь у его престола. Мне стало известно, люди, – Буагильбер решил сразу перейти к главному, чтоб не увязать в софизмах, – что вы недовольны всеми теми знамениями, которые вам были ниспосланы?

Крики «Да», – «Нет!» – , «Какими знамениями?!» – раздались с разных сторон. Рыцарь выждал минуту, пока все снова успокоились и трубно продолжал.

- Веруете ли прямо и честно, всем сердцем вашим и душою в господа нашего, Иисуса Христа?

Согласный гул был ему ответом. Но тут обладатель наглого голоса опять все испортил.

- Мы-то веруем, господин призрак, – насмешливо сказал он. – А чего же от нас хочет ваше привидение, посетившее нас, скажем так, в столь неурочный час?

- Я хочу от вас полного повиновения к вящей славе Божией! –

Толпа недоуменно загудела, но храмовник решил сразу брать быка за рога, тем более что он чувствовал, что белила начинают мало-помалу сползать ниже.

- Господь открыл мне, что не далее, чем завтра вы собираетесь напасть на иудейские торговые дома и требовать от этих нехристей прекратить, наконец, то нечестивое колдовство, которое они так неосмотрительно применили против вас. Не отпирайтесь, Кривой Джон и Рябой Снелль, я узнал вас. А с вами и Весельчак Хендс, – Храмовник наугад ткнул куда-то в толпу, и люди в ужасе расступились, наступая друг другу на ноги и пихаясь. Имена он предусмотрительно узнал у Мика и лишь надеялся ничего не перепутать.

- Это доброе и богоугодное дело, не бойтесь, – после секундной заминки продолжал он.

- Но вам требуется подготовка к такому сложному и важному деянию. Надобно полностью очистить ваш разум. Господь прислал меня, чтоб я сам повел вас в бой!

- А что же нам пока делать, господин призрак? – выкрикнул кто-то.

- В следующие две ночи молитесь, поститесь, готовьте оружие и ни словом, ни делом не открывайте никому ваших замыслов. А на третью ночь я сам поведу вас! Сим карающим огненным мечом я буду направлять ваш гнев. Мы будем разить неверных, ибо так хочет бог! Deus vult!!!! – гнилушки под драпировкой медленно, но верно съезжали вниз. Храмовник уже серьезно забеспокоился, что привидение с поплывшей краской и свалившимися с головы огоньками производит куда меньшее впечатление, и решил пойти на крайность.

Тут нам следует сделать маленькое отступление. Двадцать лет назад, совсем молодым рыцарем, Бриан де Буагильбер прибыл в Византию. Одно из его первых впечатлениях о ней был бродячий фокусник, встреченный в придорожной таверне. Тот показывал множество всяких захватывающих трюков, но самыми удивительными из них были игры с огнем. Он глотал огонь, поджигал цепи и вращал их над головой, жонглировал горящими факелами и многое другое. Молодой Бриан был очарован этими фокусами и не отставал от их исполнителя, пока тот не научил его некоторым из них. Он же и продал рыцарю состав секретной жидкости, которая почти мгновенно загоралась, предупредив его, чтоб тот был очень осторожен при использовании огня рядом с тканью.