Тот смешался и не знал, что ответить сперва.

- Начнем с хорошей новости, сэр. Вы мертвы.

- Так-так, – насмешливо ответил храмовник. – вот уж не думал, что это когда-нибудь станет для меня хорошей новостью. Но погоди. Если есть хорошая новость, то должна быть и плохая. И что же стряслось?

- Кто-то отравил колодец в одном из сел. Притом, в одной деревне появилась бешеная лиса – загрызла трёх человек и перебила кучу живности. И потом… ходят слухи, господин, что пропадают дети….

- Болдуин! – зарычал рыцарь, и без того не отличавшийся особым терпением, – Ты что, намерен пересказывать мне все деревенские сплетни?

- Нет, господин, но…

- Что но? Дурья твоя башка, дойди, наконец, до своей цели. Что плохого в том, что пару кур передушили?!

- Да не в этом дело, господин, а в том, что люди боятся колдовства. Суд над еврейкой всколыхнул волны народного гнева. Вы же знаете не хуже меня, как ненавидит простой народ этих ростовщиков. Как презирают евреев равно за их веру и за их богатство, втайне завидуя? Люди чураются еврейских обычаев, равно как и их познаний в медицине или в денежных делах. Возвращение законного короля Англии направило меч карающий против тех, кто помогал брату короля. А как вам должно быть известно, еврей Исаак из Йорка, отец Ревекки, известен как человек, ссудивший Джону Безземельному крупную сумму денег. Для не слишком законных целей, увы.

- Одним словом, сочетание различных знамений – воскрешение Ательстана Конинсбургского – помните, я вам рассказывал, – Буагильбер согласно кивнул. – ваша мнимая смерть от колдовства. И тут ещё и цепь мелких событий – все это тлеет пока тихо, но может вспыхнуть.

- Я понимаю, к чему ты клонишь, мой верный Болдуин, – сказал храмовник после недолгого раздумья. – Ты говоришь о еврейских погромах?

- Именно так, господин.

- Что ж…. Подождем пока, надеюсь, что у нас есть ещё хотя бы несколько дней…

- На что, господин? – поразился оруженосец

- На то, чтоб успеть предупредить евреев, Болдуин. И нет никакой нужды говорить мне, что это рискованно – я и сам это знаю. Но для нас слишком опасно просто ждать и ничего не делать – покончив с евреями, они возьмутся за нас.

Болдуин был поражен. Никогда надменный храмовник не выказывал особого расположения к евреям. Ревекка, конечно, была достойна особого отношения, но жалеть евреев? Принц Джон, которому Исаак ссудил немало денег, издевался над ним на турнире. Реджинальд Фрон де Беф, ныне покойный, не далее, как неделю назад обещал поджарить того же еврея на решетке, с попущения Буагильбера. Да и в Палестине отношение храмовника к евреям было простым и жёстким. Хотя и более терпимым – все же орден довольно часто вел с ними дела, а сам Бриан был прецептором в одной из резиденций ордена на святой земле.

В общем, как справедливо заявил когда-то шут Вамба, “храмовники любили еврейские денежки, но не любили евреев”.

- Господин, – осторожно начал он, – вы уверены, что нам нужно ввязываться в это?

- Что, Болдуин, ты хочешь мне сказать, что я совсем раскис? – усмехнулся рыцарь. – ты прав, мой верный слуга. Эта девушка что-то делает со мной – мне хочется, чтоб она была спокойна и довольна, я не в силах просто оставить и забыть ее, как многих других в своё время. Может, я и вправду околдован этой Эндорской волшебницей?

- Знаете, господин, осмелюсь сказать, что она конечно, и неверная, и наглая и слово ей поперек не скажи – однако я молиться на нее готов, за то, что спасла вам жизнь!

Храмовник задумчиво посмотрел в окно и ничего не ответил.

Комментарий к Глава восьмая Элия поет песню “Дорога в рай или ад” Канцлер Ги. Эта же песня является эпиграфом.

====== Глава девятая ======

Срезал дорогой высокий стебель

Смотрел себе под ноги и видел небо

Холмы кострами объял золотыми

И глядя в пламя, шептал ее имя (с)

Мельница, «Ночная Кобыла»

Ревекка, меж тем, ничего не знала о грозящей ее семье и друзьям опасности. Она, конечно, весьма беспокоилась о своем отце, чей возраст вкупе с потрясениями последних дней не могли прибавить ему здоровья. Про себя Ревекка решила, что, как добрый врач, доведет до конца выздоровление храмовника, после чего попробует бежать вместе с детьми. Не было никакой возможности передать весточку отцу, поэтому она не могла рассчитывать на помощь. Про себя Ревекка немного удивлялась тому, что за прошедшее время никто из родичей или слуг не нашёл их – Болдуин при похищении не скрывал того, откуда он приехал и куда направлялся.

Она решила попробовать ещё раз поговорить с Буагильбером.

Удивительно, но когда он прошлой ночью держал ее за руку, ей больше ничего не снилось. Впрочем, учитывая общую усталость, это и неудивительно.

Девушка потянулась, вставая. Кроме нее и Амета, нёсшего первую стражу, замок, казалось, спал. Потихоньку прогорели угли в очаге, делая невозможным чтение. По приказу рыцаря верный Болдуин сегодня ночевал в одной из комнат внизу – храмовник заявил о своей готовности делить комнату только с прекрасной еврейкой. Уж она с радостью отказалась бы от такой чести, но, с другой стороны, как ещё она сможет приглядывать за больным?

Ревекка вошла в спальню, чувствуя, как ее немного пошатывает от усталости. Это хорошо, может, ей удастся опять провалиться в сон и немного отдохнуть?

Она подошла к кровати спящего рыцаря, лёгким жестом трогая его лоб, аккуратно, чтоб не разбудить. Большого жара не было.

Лицо его, сейчас спокойное, в колеблющемся свете очага, показалось ей привычным и даже…красивым?! Несмотря на страшный шрам и щетину, храмовник и вправду был недурён собой, особенно, когда с его чела пропадало надменное выражение, говорящее о привычке к неограниченной власти. Правда, сейчас болезнь наложила на него свой отпечаток.

Темные волосы за время долгого лежания потускнели и свалялись, резко обозначились скулы, лицо похудело. Загар – и тот побледнел за время, проведенное им взаперти.

И все же это лицо дышало смелостью, силой и властью. Есть такие люди, хоть надень на них рубище прокаженного и увенчай их ведром вместо шлема – всё равно будет видно их происхождение.

«Если б он употреблял свои возможности на добрые и богоугодные дела, сколько хорошего мог бы он сделать» – невольно подумала Ревекка. – «Впрочем» – тут же одернула себя девушка, – «ещё неизвестно, какие дела у назареян считаются добрыми. История учит нас, что в иные времена и гонения на евреев считались у них мужественными и достойными уважения.»

Еврейка со вздохом отошла к окну, глотнуть ночной прохлады. Болдуин усердно прогревал покои господина, забывая о том, что больному не помешал бы свежий воздух.

Ночь была лунная, звезды казалось большими и совсем близкими. Где-то всхрапывала лошадь.

Ревекка попыталась пригладить свои волосы и обнаружила, что они сбились в жуткий колтун, расчесать который можно было бы только при помощи горячей воды и мыла. Или просто срезать волосы, как после тифа, невесело усмехнулась она.

О тамплиерах и мытье ходили разные слухи, ибо ввиду запретов на содомию устав ордена строго ограничивал купания. Но, с другой стороны, она-то не тамплиер. Да и детей помыть бы не мешало. А гордого рыцаря можно уговорить помыться, ссылаясь на пользу его же здоровью. Остальные же пускай делают все, что захотят, она не может им приказывать.

- Не стой у окна, простудишься. – послышалось с кровати хриплое. – или ты с тоской вспоминаешь, как остановила меня в Торкилстоне?

- Я с тоской думаю о доме и своем отце, – призналась Ревекка, не оборачиваясь. А вам, сэр рыцарь, надо бы безо всякой тоски подумать о мытье, свежем белье и бритьё, если вы не хотите пугать своим видом ворон над прецепторией.

- Почему именно ворон? – развеселился храмовник, садясь поудобнее.

- Потому, что люди сюда не забредают , а мы давно ко всему привыкли.

Она наконец перестала делать вид, что что-то внимательно разглядывает в окне. Но при этом не могла заставить себя посмотреть на Буагильбера, и просто опустила голову.