— Повторяю, Блэк, мне не до состязания в красноречии, — явно уже начиная терять самообладание, с тихой яростью проговорил Скримджер. На это заявление Сириус незамедлительно отозвался ехидной репликой о том, что если бы сейчас проходило такое состязание, то самого Сириуса к нему не допустили бы, потому что его появление лишало шансов на победу все остальных участников. И эта ремарка определенно подвела терпение Скримджера к точке кипения. — Либо ты идешь со мной добровольно, либо я тебя арестую, Блэк, — угрожающе понизив голос, предупредил Скримджер. В этом человеке чувствовалась сила и опасность, Гермиона понимала, что с таким типом лучше не играть, и сама, вероятно, уже давно сделала бы все, о чем он просит, потому что твердая настойчивость Скримджера на своем ощутимо давила на плечи. Но еще Гермиона знала, что Сириус был не из тех людей, которые готовы подчиняться кому-то, кто не заслуживает их уважения. А судя по поведению Джеймса и Блэка, авторитетность Скримджера была для них пустым звуком.
— И за что же ты меня арестуешь, Руфус? — прищурился Сириус и каким-то поразительным образом продолжил беспечно улыбаться. — За излишнюю привлекательность? Или, может, за преступно счастливый вид?
— Да хотя бы за сексуальную связь с несовершеннолетней, — кивнув в сторону опешившей от такого заявления Гермины, раздраженно воскликнул Скримджер. Сириус заметно напрягся, будто подготовившись к нападению, а за спиной Скримджера угрожающе зарычал прибежавший на помощь к своему хозяину Бродяга, демонстрируя внушительный набор клыков.
— Мне двадцать два, — неожиданно для себя резко вскинулась Гермиона и бесстрашно шагнула вперед, тем самым заняв место между Скримджером и Блэком, в неосознанной попытке защитить последнего. — И вы не можете арестовать Сириуса без веских оснований. А судя по тому, что вы сказали первое пришедшее вам на ум обвинение, у вас нет ни одного заявления в преступлении, в котором Сириус мог бы оказаться подозреваемым. Раз нет заявления, нет и доказательств или каких-либо свидетельских показаний. К тому же, с момента вашего появления Сириус не проявил никаких враждебных действий, не предпринял попытку побега и не…
— Для создания подходящего заявления много времени не понадобится, мисс, — прерывая неконтролируемый поток слов девушки, отрезал Скримджер. Хотя взгляд, которым он одарил Гермиону, в этот раз был наиболее изучающим и даже каким-то удивленно-заинтересованным.
— Ложное обвинение… — Начала было Гермиона, которая совершенно не представляла, откуда в ней вообще взялась смелость для вступления в этот разговор, но Сириус прервал ее легким смешком и успокаивающе приобнял за плечи.
— Не обращай на него внимания, девочка, — заставляя Гермиону посмотреть в свою сторону, с мягкой улыбкой посоветовал Сириус. — Этот старый лев только и может угрожающе рычать, да скалить оставшиеся зубы. Вот только он слишком труслив для того, чтобы подойти достаточно близко и укусить. — Блэк нежно поцеловал ее в щеку и ненавязчиво оттолкнул себе за спину, теперь уже сам принимая роль защитника. — Только дай мне повод, Руфус, и я собственными зубами перегрызу тебе глотку, — шелковым голосом произнес Сириус и снова широко улыбнулся, только теперь в этой улыбке было что-то опасное как в рычащем Бродяге.
— Прошу прощения, комиссар, — негромко кашлянув, привлекла к себе внимание Лили, заставив всех снова посмотреть в сторону дверей, где уже столпились остальные гости и жильцы дома. Поттеры стояли плечом к плечу и до этого момента что-то рассматривали на телефоне Джеймса. Лили с мягкой улыбкой приблизилась к обернувшемуся Скримджеру и скромно опустила глаза. — Я, конечно, не имею никакого отношения к работе полиции. Более того, я, как и все жители Лондона, очень благодарна вам и вашим людям за неустанную борьбу с преступностью. Однако у меня тоже есть работа, и она заключается в помощи людям. Сириус Блэк один из моих пациентов, которого вы, насколько я поняла, намерены использовать для получения информации от преступницы, известной как Беллатриса Лестрейндж. — Лили кивнула в сторону своего мужа, и тот продемонстрировал на своем телефоне прямую трансляцию с камер видеонаблюдения в комнате для допроса. Беллатриса царственно восседала на одном из стульев и безумно улыбалась в пустоту, играясь со своими наручниками. — Спешу уведомить вас, комиссар, о том, что мистер Блэк не может общаться с этой… женщиной по ряду многих причин, одна из которых заключается в том, что Беллатриса Лестрейндж предпринимала целых две попытки убить мистера Блэка. В результате первой такой попытки, сгорел его дом, а сам мистер Блэк провел неделю в коматозном состоянии. После второй попытки его доставили в больницу с сотрясением мозга и ножевым ранением. Подробный отчет об остальных причинах я отправлю вам факсом, если услышанного вам не достаточно. Если же вы продолжите настаивать на своем и вынудите мистера Блэка оказаться в одном помещении с данной преступницей, я обвиню вас в психологическом насилии, и адвокат мистера Блэка вытащит его из допросной раньше, чем вы поймете, что произошло.
Весь вид Лили излучал понимание и дружелюбие, но стоило только коснуться темы обеспечения безопасности ее пациента и друга, как в голосе зазвучал звон стали. Зеленые глаза прожигали насквозь все, на что падал взгляд, а рыжие волосы казались яростным пламенем. Любому, кто видел ее, было очевидно, что Лили будет сражаться до последнего и ее враг падет вместе с ней, не в состоянии даже доползти до своей цели. Вид у Скримджера все еще был решительным, и он по-прежнему не растерял свой боевой настрой. Но рядом с пылающей Лили стоял ехидно ухмыляющийся Джеймс, в дверях замерли хмурый Римус и презрительно скрививший губы Снейп, а за ними наблюдались остальные заинтересованные всем происходящим личности, которые целиком и полностью поддержали бы именно Блэка. Скримджер был в меньшинстве и прекрасно осознавал, что ему нужно было сменить тактику.
— Знаешь, Руфус, они ведь настроены довольно решительно, — с детским весельем произнес Сириус, словно все происходящее было представлением в исполнении цирковых клоунов, а сам Блэк был тем счастливчиком, которому предложили принять участие в этом шоу. — Самое забавное в том, что меня тут тоже никто не станет слушать. Они продолжат делать то, что считают верным. Но я дам тебе шанс реабилитироваться, и для этого тебе нужно сделать очень непростую вещь, Руфус: ты должен нормально, по-человечески объяснить, что именно привело тебя в мой дом в Рождество.
— Этот разговор не для лишних ушей, — медленно выдохнув, все еще сердито, но менее уверенно сказал Скримджер. Однако выглядел он как человек, который был вынужден согласиться на невыгодную для него сделку. Гермиона считала, что раз его дело было столь срочным и важным, как он говорил, то было бы лучше еще при появлении все рассказать. Тем более, насколько понимала девушка, Скримджер сотрудничал с Сириусом и Джеймсом достаточно часто, чтобы знать, как именно они будут реагировать на его командирские замашки. Или же в нем просто жила вера в то, что однажды Блэк и Поттер проникнутся к нему уважением и симпатией, а потому будут исполнять все приказы с полуслова. Хотя подросток внутри Сириуса никогда не позволил бы произойти чему-то подобному.
— Значит, твое дело может подождать, раз ты все еще продолжаешь изображать придурка, — скрестив руки на груди, снисходительно подметил Сириус и неприятно усмехнулся. — Когда твой кретинизм иссякнет, а звание комиссара перестанет так сильно давить на мозг, можешь еще раз попробовать поговорить. А пока, Руфус, выход там же, где и вход.
Махнув рукой в сторону двери, Сириус повернулся к Гермионе и, слабо улыбнувшись, собрался сказать что-то уже ей. Но тут Скримджер, с обреченным видом принявший свое поражение, негромко сообщил о бомбе. Когда озадаченный взгляд Блэка вернулся в его сторону, комиссар лондонской полиции твердо продолжил. Скримджер рассказал о недавнем допросе Тома Реддла, во время которого тот с самодовольством заявил, что тюремные стены не помешают ему продолжить свое дело, и его самая верная последовательница уже наверняка оставила новый взрывной подарок под одной из елок. О том, что Беллатриса Лестрейндж была арестована, Реддлу не посчитали нужным сообщать, но при допросе женщина открывала рот лишь для того, чтобы вдоволь понасмехаться над полицейскими. Тогда Руфус решил поговорить с ней сам и поинтересовался, чего же же она хочет. И Беллатриса, разумеется, заявила, что будет говорить только с Сириусом Блэком.
