— Джеймс пригласил моих родителей на ваш рождественский ужин, — быстро проговорила она, чтобы не возникло соблазна махнуть на все это рукой и замолчать. — Я не знаю, правда ли они согласились. И если согласились, то не могу сказать, когда они появятся. Если профессор Снейп сказал правду, то Джеймс наплел о том, что мне хотелось познакомить тебя с ними, а ужин — самый идеальный вариант. Но поверь мне, Сириус, я правда не знала ничего об этом. И мне, вероятно, следует немедленно позвонить родителям и запретить им куда-либо ехать, а заодно придумать убедительное объяснение всей этой ситуации. Но вместо всего этого, я как дура стою тут и несу весь этот бред… Ты ведь даже не предлагал остаться на этот чертов рождественский ужин! — В итоге все-таки сбившись с целостности своей мысли, последнее предложение Гермиона к собственному изумлению произнесла со смесью обвинения и отчаяния. Со стоном выдохнув, она прикрыла лицо ладонями и глубоко вздохнула, пытаясь успокоить бушующие внутри эмоции.
— Эй, не стоит так сильно нервничать, — ласково заметил Сириус и ненавязчиво заставил ее отнять руки от лица и посмотреть на себя. Он добродушно улыбался, мягко сжав ее дрожащие пальцы в своих теплых ладонях. — Во-первых, Гермиона, ты, разумеется, приглашена на ужин. Я просто снова упустил из виду тот факт, что в нормальном обществе принято сообщать о таких приглашениях заранее, и что ответ вполне может оказаться отрицательным. Во-вторых, Сохатый рассказал мне о своей задумке сегодня утром, и поэтому я отправил его расчищать снег и украшать дом снаружи. Хочется верить, что один из оленей Санты все-таки заболеет, и он украдет Джеймса, пока тот болтается на улице. И в-третьих, лично я не имею ничего против знакомства с твоими родителями. Но если ты считаешь, что для этого еще слишком рано, то мы легко уладим этот случай. Как ты сама сказала, можешь позвонить им и убедить остаться дома. В случае, если они в ближайшее время постучат в дверь, я всегда могу отправить к ним Римуса, и он без всяких скандалов объяснит, что вообще-то не ждет никаких гостей, и они просто ошиблись адресом, или же над ними кто-то так нехорошо подшутил. Я и сам мог бы выйти к ним навстречу, но… — так и не доведя свою мысль до конца, Сириус неопределенно махнул рукой и склонил голову к плечу, ожидая решения Гермионы.
— Ты правда хочешь с ними познакомиться? — немного помолчав, негромко уточнила Грейнджер. Сириус слабо улыбнулся и согласно кивнул. И Гермионе было достаточно этого жеста, чтобы понять твердость его решения. Однако она помнила о его не совсем типичных представлениях о взаимоотношениях людей, и потому предполагала, что Блэк может и не знать, чем являлось знакомство с родителями. — Помнишь, мы говорили о том, что наши отношения развиваются ненормально быстро, — обдумав всю эту ситуацию, мягко напомнила Гермиона, на что тут же получила утвердительное угуканье. Плечи Блэка заметно напряглись, но он все еще продолжал удерживать на лице слабую улыбку, хотя из серых глаз мгновенно испарились любые намеки на озорную беспечность. — Я честно сказала тогда и повторяю сейчас, что меня на самом деле все устраивает. Конечно, это очень непривычно и сложно. Сейчас все кажется таким чудесным, легким и правильным, но неизвестно, что же нас ждет впереди, сколько возможных ссор и споров из-за какой-нибудь ерунды. Без них просто не могут обойтись никакие отношения. Но прежде, чем все зайдет настолько далеко, я… Я должна понять, Сириус, чего ты хочешь от этих отношений. И пожалуйста, ответь на этот вопрос без всяких уверток, даже если тебе кажется, что прямой ответ может мне не понравиться, — набрав в грудь побольше воздуха и призвав на помощь все свое мужество, заставила произнести себя Гермиона.
Она не совсем четко осознавала, почему все это время избегала поисков ответа на этот действительно серьезный и важный вопрос. Но что-то внутри нее подсказывало, что они с Сириусом были не готовы признаться в том, чего они хотят. Возможно, они до сих пор были не готовы, но разобраться с этим все-таки было необходимо. Судя по тому, что Сириус не выдал сразу же какой-нибудь яркий ответ, он тоже ощущал всю значимость этого момента. И Гермиона не торопила его, понимая, что для человека, который привык жить одним днем, не задумываясь даже о ближайшем будущем, подобрать нужный ответ чрезвычайно затруднительно.
— Для меня отношения это в первую очередь взаимность во всем: поддержка в любой ситуации, помощь, веселье, совместный досуг и, конечно, влияние друг на друга, — выпустив ее пальцы из своих ладоней, как-то не слишком уверенно протянул Сириус, и его взгляд переместился в сторону стены с фотографиями, словно там могли найтись нужные слова. — Любые отношения помогают развиваться чему-то. Например, благодаря твоему влиянию я смог расстаться с самым главным балластом, который все эти годы тянул меня назад в прошлое, с Беллой. Вспомнил о том, каково быть счастливым, и что жизнью можно наслаждаться, даже если прошлое заполнено пятнами разной степени черноты. — Сириус задумчиво почесал небритый подбородок, переступил с ноги на ногу и, теперь глядя Грейнджер в глаза, решительно продолжил: — Думаю, это прозвучит немного эгоистично и, возможно, даже несколько требовательно, но я хочу быть счастливым и чувствовать это необъяснимое желание улыбаться без причины. Потому что когда живешь с разбитым сердцем, хорошие улыбки получаются только после парочки стаканов неразбавленного виски. Хочу, чтобы рядом был человек, который сможет понять и принять все мои недостатки, которого не отпугнут мои поступки и природная жестокость. Ты должна понять, Гермиона, что я и сейчас могу совершить что-то подобное, если почувствую необходимость. И я буду верить в то, что поступил правильно, какими бы отвратительными не были мои действия. А еще я хочу научиться замирать хоть на миг, чтобы в полной мере насладиться приятным моментом, прочувствовать его каждой клеточкой тела. Хочу просто находиться рядом с кем-то и ни о чем не беспокоиться, полностью расслабиться и немного полениться, не позволяя ритму своей жизни втянуть себя в очередную авантюру. Я захочу всего, что ты решишь мне дать, Гермиона, потому что ты делала все, что я перечислил, с самого первого дня нашего общения. Не важно, что ты на самом деле не хотела мне отвечать или что для тебя это просто было возможностью пообщаться с кем-то умным и интересным. Ты дала мне гораздо больше, чем можно представить, и я не стану требовать еще что-то. И чем дольше будут длиться наши отношения, тем чаще я всерьез буду задумываться о нашей свадьбе и даже о возможности завести ребенка, может, даже не одного, если тебя не пугает перспектива жизни со стариком, который при самом удачном исходе сможет дожить хотя бы до свадьбы собственных детей. — Он, едва касаясь, очертил большим пальцем линию ее подбородка и широко улыбнулся, прошептав ей на ухо: — Это самый прямой ответ, какой я могу дать на твой вопрос.
Гермиона, конечно, допускала мысль, что его слова могут оказаться ошеломляющими. Все-таки Сириус был писателем и это ощутимо влияло на его красноречие, позволяя произносить пафосные мотивации и отпускать остроумные замечания даже в адрес тех людей, о которых он ничего толком не знал. Но Гермиона как-то упустила из виду тот факт, что Сириус еще и умело использовал свой переворачивающий все внутри голос, что позволяло словам, слетающим с его языка, наполняться значимостью и бить в самые уязвимые точки с большей силой. Грейнджер ждала какого-то искреннего откровения, которое должно было снова покорить ее и временно лишить рационализма, но все равно оказалась не готова к такому чистосердечному признанию. Упоминания о браке и детях вовсе поставили ее в тупик, потому что казалось странным ожидать слов о типичном для всех инстинкте размножения от Сириуса с его гениальным талантом упускать из виду сами собой разумеющиеся для обычных людей вещи. Во всяком случае, без прямого вопроса, который мог бы заставить его задуматься конкретно о браке и конкретно о продолжении рода.
— Знаешь, после твоих слов я поняла, что на самом деле ничего не знаю об отношениях, кроме их закономерного развития, — сглотнув, поделилась своим внезапным открытием Гермиона.
