Амара беззвучно выдохнула, продолжая тихонько вибрировать, зажмурилась, встретив мышечное и эмоциональное расслабление. Впервые за долгий срок. Очень долгий. Примерно совпадающий со сроком Зейна.

Охота за Хранилищами отнимает чертовски много времени, вы знали? Не говоря о необходимости быть тише ветра и ниже воды, скрываться от наёмников, или преследовать и бороться с несправедливостью разного толка задолго до охоты за Хранилищами.

Зейн с силой подтянул партнёршу за таз, приподнял и прижал к себе, развернувшись на сто восемьдесят градусов. Амара упёрлась коленями в стол. Часть предметов явно сместилась ближе к краю, как она заметила.

— Ты такая… г`рячая, — заметил он, полагаясь не только на ощущение тепла стола своим задом.

И, надеемся, не на её боевой опыт, какой заставил замереть его, друзей-Искателей и даже её саму, — противников подавно! — когда она интереса ради опробовала редкий артефакт «Эль Дракон» и ударами кулака превращала всех в золу и пепел за считанные секунды, не меньше! Ясно, из-за чего Флинт какое-то время боялся подходить.

Одного этого замечания хватило, чтобы Амара улыбнулась, неосознанно сменив расцветку тату с бирюзового на мягкий оранжевый. На испепеляющее пламя, которая она к нему никогда не применит. Ну, разве что чуточку, в пылком поцелуе, вскружившем голову, как и первый.

— Твоя очередь, парниш, — постановила она вопросительной интонацией и не дожидаясь ненужного ответа, волнообразно зашевелилась промокшими, липкими мускулистыми тазом и бёдрами. Чувствительное её тело понемногу остывало, Зейн же, напротив, разгорался.

Она украла его дыхание к шлепеням, заставив его судорожно раздувать грудную клетку и мямлить нечто вроде: «`мара, стой, позволь мне». Но напрасно. Она добилась своего через какую-то минуту и повторно сильно возбудилась от страстного хриплого протяжного мужского стона. Не нашедший в себе сил говорить в полный голос, — но хотевший! — Флинт глубоко вдохнул аромат её мокрых от пота волос и зашептал на выдохе:

— Лучше мне `щё не было… но я оч даж готов попробовать ещё и убедиться наверняка. — Посчитав, что высказался довольно туманно, он пояснил, заодно дал себе паузу отдышаться. — Впустишь, скажем, завтра?

Амара рассмеялась.

— Отнеси меня на кровать.

Покладистый любовник выполнил пожелание и намекнул на то, что совсем не против заскочить в душевую. Пока она растворялась в чистом блаженстве, текущем по её венам, растворялась в этой новой энергии, поддерживающей её частое сердцебиение, Зейн плескался водой, шумел и вздыхал почти неслышно для неё. Пульсирующее сияние её татуировок затухало, когда любовник вернулся и прошёл к своей одежде на полу и койке у иллюминатора.

«Хороший парниша. Знает своё место». Амара прищурилась и плутовато улыбнулась.

— А что, если я скажу тебе, чтобы ты уходил?

— Я уйду.

— И попрошу не приходить ни завтра, ни когда-либо ещё?

— Я не приду.

Говорил он устало, почти расстроенно, блекло; даже свет, исходящий от его ЭХО-глаза был приглушённым.

Пустота ненадолго расширилась в животе Амары прежде, чем растеклось тепло.

— Останься со мной, Зейн… — голосым глубоко очарованным позвала Амара и подвинулась на круглой расписной кровати, которую она ещё не разделяла ни с кем.

Ему пришлось слегка поджать ноги, чтобы поместиться полностью. Одеяло прикрыло их обнажённые тела.

— Мне было хорошо, Зейн Флинт, — с медленным довольством донесла она и протянула руку к его груди, — и я не потерплю, если ты когда-либо меня расстроишь. Не сомневайся, я не пожелаю ни времени, ни сил, чтобы прикончить тебя прежде, чем я возьмусь за Тайрин. — Амара сжала расставленные пальцы, чуть вонзив ногти в бледную кожу.

— Я б мог пойти на такой самоубийственный шаг, есль эт приблизит наш успех, но, `чевидно, ты б не отказалась от мьей помощи в борьбе с той седой чудачкой, — привычно отшутился он и добавил серьёзно спустя пару секунд, за которые Амара успела чуть рассердиться. — Я тя не подведу.

Он одёрнул её когтистую ручку в бинтах и погладил пальцами. Смаковал уединение с потрясающей женщиной. Она, в свою очередь, смаковала пребывание с не менее потрясающим мужчиной, если учитывать все его описанные выше таланты.

Они заснули вместе, как делали и другими вечерами с завидным постоянством. Особенно после того, как всё-таки нагнали и одолели седую чудачку ценой раздавленных Медведя, цифрового клона и дрона, а также ран, переломов и вывихов, тяжесть которых облегчили боты в медицинском крыле.

— Что ты за человек, Зейн Флинт? — спросила отвлечённо Амара однажды и обхватила его щёки ладонями. Вгляделась в него пронзительными лиловыми радужками, сверкающими в свете свечей на полках над кроватью.

«Она точно хочет устроить пожар», сглотнул Флинт. «Грустная правда в том, тольк я в нём и пропаду».

— Предупреждаю, я чувствую ложь и врежу тебе как следует, так что ты звёзды увидишь без иллюминатора.

Внезапная угроза его насторожила и заставила перевести прежде блуждающий томный взгляд на неё. Зейн как и обычно лёжа рядом не давал покоя своим ладоням: скользил и мял всё мягкое и упругое-мускулистое напротив, что попадалось, ведь сирена явно выигрывала перед обычными женщинами по части интересных мест. Справедливо сказать, Амара занималась тем же самым, увлечённая жилистой бледной высокой фигурой.

Они оба прекрасно сложены, и их желание беспрестанно касаться друг друга, проводя за этим, без шуток, иногда целые часы, проистекало из этого свойства. Их жизнь состояла из регулярных физических тренировок и регулярных практик, неважно, в драках с негодяями и засранцами или перестрелок с ними же. Они оба задействовали почти все свои мышцы практически ежедневно, неважно, борясь за справедливость или отрабатывая денежные выплаты. Главное, что их активная жизнь слепила из них — ни много ни мало — произведения искусства, которые так приятно рассматривать. И щупать.

Только внезапное предупреждение заставило его остановиться.

— Оу, вот как…ну, я готов, — только и выдавил он из себя.

— Сколько тебе лет? — Амара спросила с улыбкой и договорила со смехом. Зейн ослабил оборону.

— Вапще невежливо спрашивать такое в мьих годах!.. — манерно закряхтел он. — Шучу, возраст украшает мужчину, так что я горд, что перешёл отметку в пятьдесят… с чем-то.

Как будто проверяя слова на достоверность, она прошлась пальчиками по складкам едва нащупываемых морщин.

— Какие чувства ты питаешь к своим супругам, Зейн?

А вот и настоящий вопрос, который она хотела задать, но перед этим ломала толстенный лёд. Она молодец, Зейн Флинт оставил погребённым подо льдом слишком много людей и событий.

— Я не буд те врать, `мара, тем болье при угрозе взбучки, так что `твечу как есть. Я до сих пор люблю многих. Мьё большое сердце вмещает многих.

Он замолчал, дав Амаре время отреагировать, считать её эмоции и продолжить так, чтобы меньше всего её травмировать. Будучи «Партальской Тигрицей», сиреной и шлепецки сексуально привлекательной поджарой женщиной, она не просто ожидает, а рассчитывает быть лучшей, любимой, обожаемой и поклоняемой. И для Флинта в большей степени она и предстаёт таковой. Он спит с лучшими.

«Но када такая лучшая прознает о другой? Парниш, наступает катастрофа».

— Но `ни остались в прошлом. Я ни за что не вернусь к ним. Я подвергаю свою жизнь слишком многим опасностям, чтоб разделять их с любимыми. — «Заботливо», подумала Амара. — Ты совсем другой типаж, `мара. Ты живёшь с опасностью, как и я. — На этих словах он пододвинулся ближе.

Ах да, как она могла забыть?!

Он смелый.

В словах «подвергаю жизнь опасностям» скрывалось его неостановимое рвение нестись впереди всех и первым встречать противника. Будь то крикливые фанатики, скоординированные отряды Maliwan или пятнадцатифутовые чудовища, стон и рык которых заставляют холодеть внутренности.

Но не Зейна Флинта. Он со льдом и страхом на короткой ноге.

— И отвечая на твой следующий вопрос, я не собираюсь `тказываться от эт счастливой возможности. Я не откажусь от тя.