Они тогда обе одновременно развернулись, Кристина протянула человеку в рваной, но на удивление чистой одежде деньги в раскрытой ладони.

– Возьмите. Только на хлеб, учтите.

– Спасибо на добром слове, девушки, – бездомный, совсем молодой парень, невесть каким образом оказавшийся за бортом жизни. – Я ж не дурак, прекрасно понимаю, как это выглядит, но…

В этот момент он поднял на них взгляд. Его глаза расширились, их заполнил неописуемый ужас. Подняв трясущуюся руку, он указал пальцем на не понимающую ровным счётом ничего Кристину.

– Кровь! Кровавая… госпожа! Нет! Только не… – тут он перевёл взгляд на саркастически поднявшую бровь Аню и буквально захлебнулся остатком фразы. Его и без того переполненные страхом глаза стали и вовсе безумными. Палец сместился в сторону Ани, рот открылся, но он не смог выдавить себя ни слова. Бездомный, не сводя глаз с обеих девушек, попятился, из-за его пояса вывалилась какая-то не то записная книжка, не то толстая тетрадь. Потом он всё-таки развернулся и, издавая глухие полувопли-полухрипы со всех ног ринулся от них прочь, скрывшись в ночи.

– Эммм… что это было? – Кристина, наморщив лоб, переглянулась с подругой.

– Понятия не имею, о кровавая госпожа, – Аня изобразила реверанс и пинком отправила записную книжку бомжа в сторону ближайшей урны. – Но, по-моему, сегодня он уже достаточно нализался. Да и двадцатку тебе сэкономил. Давай, до завтра, сестрёнка…

В ту же ночь ей приснилось, что она, нарезая овощи, порезала палец. Ничего страшного, в общем-то. Но когда через пару ночей во сне она увидела, как на человека упала бетонная плита и превратила его в блин, а брызги крови разлетелись на несколько метров вокруг, ей стало немного не по себе. Потом была перестрелка полиции с какими-то бандитами, после которой на асфальте валялся не один десяток издырявленных пулями тел. Потом смертник, подорвавший себя на автовокзале, который превратил междугородный автобус в консервную банку, набитую окровавленным мясом. Потом эпидемия непонятной заразы, от которой с людей облазила кожа с мышцами… А сегодня это. С каждым разом сны становились все реалистичнее, крови в них становилось все больше, а последний она вообще не могла отличить от яви. Кристину передёрнуло. Может, у неё потихоньку едет крыша?..

– Ростина! – громыхнуло у девушки возле самого уха. Кристина вздрогнула и оторопело уставилась на Елену Васильевну, учительницу по геометрии, стоявшую рядом с её партой. На них сейчас смотрел весь класс.

– Ты что, спишь? Сколько тебя можно звать? – тон учительницы выражал скорее удивление, чем раздражение. Кристина раньше не позволяла себе отвлекаться на уроках. Она, конечно, не была отличницей, но свои «удовлетворительно-хорошо» она получала всегда честно, без натяжек и поблажек со стороны учителя.

– П-простите, Елена Васильевна, я просто не очень хорошо себя чувствую, – соврала девушка, чувствуя себя не очень ловко под взглядом одноклассников. Не рассказывать же всему классу о настоящих причинах её «зависания» посреди урока…

– Может, сходишь к медсестре?

– Нет-нет, все нормально, извините, – Кристина мотнула головой, от чего в висках запульсировала боль.

– А по-моему не все нормально, – не согласилась учительница, заметив ее выражение лица. – Сходи-ка все-таки в медпункт, тему ты и так выучишь, я знаю.

– С-спасибо, – Кристина поднялась, чувствуя неожиданно навалившуюся слабость, придержалась за край стула, кое-как побросала свои вещи в сумку и вышла из класса.

В коридоре девушка прислонилась к стене. Она чувствовала себя так, словно не спала всю ночь. Ноги сами собой подкосились, Кристина съехала по стене и села прямо на пол. Глаза слипались, девушка уже видела алую дымку перед глазами, предвещавшую новый артериальный кошмар…

Но тут её хорошо встряхнули за плечо.

– Все нормально у неё, как же, – раздался где-то вдалеке голос Аньки, после чего Кристину приподняли, снова прислонили к стене и несильно шлёпнули по щеке. – Ау, Крис, ты вообще меня слышишь?

– Анька?.. Ты чего тут? – с трудом разлепив глаза, Кристина посмотрела на одноклассницу.

– Я того тут, что одна из нас выглядит как ходячий труп, вот чего я тут. Идём в медпункт, соня… или, может, тебе лучше сразу домой? – Аня помогла подруге подняться, после чего окинула её критическим взглядом. – А то по тебе не скажешь, что ты в состоянии ещё несколько уроков отсидеть.

– Не, Ань, давай в медпункт… До него я, по крайней мере, дотопаю… – и Кристина, опираясь на плечо одноклассницы, действительно дошла до школьного медпункта, где, ни слова не говоря опешившей медсестре, свалилась на кушетку и провалилась в глубокий сон. По счастью, без сновидений. Лишь издалека до неё доносились обрывки фраз, словно отзвуки далёкого эха.

«Вилёрова, что это с ней?».

«Не знаю… посреди урока зависла… по пути сюда упала… я помогла…».

«Странно… температура в норме… только признаки переутомления…».

«Откуда… вчера вроде ничего не было…».

«Будто не спала всю ночь…».

«Я звонила ей вчера вечером… она была в норме…».

«Позвонить родителям?…».

«У неё нет родителей… с сестрой живёт… не стоит звонить… может, она поспит и все пройдёт…».

«Хорошо, иди на урок…».

*      *      *

Конечно же, работа кассиром в местном супермаркете – отнюдь не та карьера, о которой Алиса мечтала всю жизнь. Вот только та самая жизнь оказалась той ещё сволочью по отношению к их семье. Почти год назад какой-то пьяный в хлам дебил решил, что ехать по тротуару веселей, чем по проезжей части. А их родители как раз в это время возвращались домой из ресторана, в котором много лет назад отец сделал маме предложение, где они вдвоём, в романтической обстановке, отметили двадцатилетие совместной жизни. Алиса должна была приехать на следующий день, поскольку в то время училась на третьем курсе Международной академии туризма и жила при ней же в общежитии. Кристина вместе с Аней смотрели у них дома первый сезон «Колл-центра» под ведёрко мороженого и половинку бутылки кремового ликёра, которую Ане, благодаря её совсем не детской внешности, неделю назад без проблем продали в том самом супермаркете, где совсем скоро будет работать Алиса. Пьянчуга на своей «шестёрке» тогда переехал пятерых человек, прежде чем врезался в столб. Прогуливавшаяся парочка отделалась переломами, семидесятилетний пенсионер скончался на месте, а их мама с папой и сорокалетним виновником происшествия – в машинах «Скорой помощи» по пути в больницу. Всю ночь Кристина рыдала на плече оставшейся с ней Ани, и весь следующий день они провели в обнимку, не говоря друг другу ни слова. Алиса, к сожалению, не могла себе позволить такую роскошь, как слёзы, потому что во-первых, необходимо было решать все юридические и финансовые вопросы, связанные с погребением, а во-вторых – кто-то в семье должен был оставаться сильным в такое время. И только в ночь после похорон она, зарывшись лицом в подушку, наконец спустила себя с тормозов и разрыдалась так, что не помогли никакие предосторожности, и Кристина с Аней услышали её через стену и две закрытые двери. Ни слова не говоря, обе девушки улеглись по бокам от неё и всё так же молча с двух сторон крепко обняли. Так и прошла их самая чёрная в жизни ночь – она, младшая сестра и совершенно посторонняя девчонка, которой почему-то было не наплевать на них. И поскольку всё это время Аня провела вместе с сёстрами (как так получилось, что родители не заставили её вернуться домой на протяжении почти трёх дней, оставалось для Алисы загадкой), неудивительно, что вскоре и Алиса стала относиться к ней как к третьему члену их внезапно уменьшившейся семьи, вплоть до того, что Аня часто даже оставалась на ночь. Спать ей приходилось в одной кровати с Кристиной, но никто из девушек никогда не жаловался, да и Алиса не возражала, всё больше относясь к Ане как ко второй младшей сестре.

Естественно, ни о каком продолжении учёбы пока не могло быть и речи. Кое-как закрыв заочно сессию, Алиса отчислилась из академии и после того, как её не приняли ни на какую офисную должность, была вынуждена пойти на работу простым кассиром. Конечно, Алиса планировала закончить учёбу, но пока она была единственным источником дохода в доме, это не представлялось ей возможным. Хотя следовало признать, что их «третий член семьи» никогда не приходила в гости с пустыми руками. Первое время Алиса не задумывалась о том, откуда Аня всегда берёт деньги, ведь, как ни крути, по подсчётам Алисы выходило, что Аня тратит гораздо больше, чем среднестатистическая старшеклассница имеет «на карманные расходы» от мамы и папы. И поскольку родители Ани тоже отнюдь не были миллионерами, то источник Аниных доходов интересовал Алису все больше. Но задавать подобные вопросы она никогда не решалась. Во-первых, совсем не факт, что эти финансы имеют какое-то нехорошее происхождение, а во-вторых – подозревать в чём-то подругу своей младшей сестры – не лучший способ сохранить те тёплые отношения, которые у них образовались. Тем более, Алиса очень боялась, что подобными расспросами оттолкнёт не только Аню, но и Кристину, а подобная перспектива её никак не устраивала. Поэтому Алиса молчала, спрятав все свои подозрения поглубже, поскольку избавиться от них полностью она никак не могла.