— Аплодисменты твоим расширениям, — откровенно махнула ресницами модель. — Всё так… Или примерно так.

— Расширения ни при чём, — отмахнулась Вака. — Просто слежу за звездами экрана по профессиональной привычке, у журналистов есть свои закрытые чаты. Ну и — у тебя взгляд очень много говорит.

— Глаза — зеркало души, — вздохнула Рейко. — А ещё поведение, вызывающий стиль, регулярное попадание во все тяжкие — вот как сегодня, например… Завтра, видимо, не в одном десятке блогов хроники будет. Да?

— Не без этого, — не стала спорить специалист по пиару. — Второе. На твоём пути к личной свободе есть одно большое препятствие: это Сёгун. И я далека от мысли, что он утром, прочухавшись, молча сглотнет всё то, что вы ему в рот насовали.

Рейко, впечатлившись аллегорией, негромко фыркнула.

— У тебя самой может и не быть ресурсов, чтобы победить быстро уверенно. Но рядом с тобой морду твоему бывшему бил сегодня мой подопечный, Маса. Соответственно, фокус твоего бывшего размоется между вами двумя. — Вака излагала аргументы с отстраненным видом. — И вот тут уже появляется очень серьезное основание для нашего с тобой общего знаменателя. Как насчёт объединить усилия?

— А твой интерес какой? И попутно: ты уверена, что Джи-ти-груп за меня вот прямо с утра впишется?

— Ты, кажется, действительно напилась! Маса уже твоему при всей стране, считай, по рогам съездил! Ещё и с тобой зажимался, тут наверняка не один десяток людей на телефоны снимали!

— Угу…

— Кстати! А почему ты блокировку вокруг стола не включила?! Сразу, когда подсела к пацану? — Вака помялась, затем пояснила. — Ты мой кумир. Тоже. Просто не думала, что в жизни лично пересечёмся. Сейчас восполняю все информационные пробелы о тебе.

— Какая неожиданная популярность! — искренне развеселилась модель. — От мужиков регулярно слышу, но девки ещё не подкатывали!

— Всё когда-нибудь случается в первый раз, — философски пожала плечами бывшая спортсменка. — Так почему блокировку-то не включила? — Напомнила она.

— Вначале хотела потроллить Сёгуна — думала, ему наверняка утром видео покажут, — призналась Вака. — А потом — слово за слово, разговорились; пацан прикольным оказался. Если честно, потом просто забыла… Ещё и напились же очень быстро!

— А Сёгуну доложили не утром, а намного раньше! — понимающе заржала специалист по пиару.

— Угу. А потом ваш блондин мудака Хамагуси прямо здесь через колено переломил, плюс его дежурную пару. Если соглашаюсь, что делаем дальше? — без перехода, абсолютно трезво спросила актриса.

— Мы вписываемся за тебя. Наши юристы тоже кое-что могут, с точки зрения возврата твоего имущества! Ну и — Сёгун, конечно, не психопат, но мало ли… Финзащита тебе пока не лишняя. А у нас очень хорошая компания на аутсорсе! На тебя зонтика точно хватит. Гарантирую.

— Если коротко, что с меня? А то всё как-то слишком аппетитно получается.

— Да всего лишь живи, как живёшь! Ты просто не до конца понимаешь мою генеральную линию.

— Внимательно слушаю?

— Я делаю репортаж про белобрысого пацана. Двадцать четыре на семь, в режиме реального времени. Пацан — символ избирательной кампании своего отца и один из её ключевых маркеров. Для целевой аудитории.

— М-м-м… я где в этом сюжете?

— А ты — просто одна из его подруг. Ну или друзей, чтобы без двусмысленности. Вы просто пересеклись на жизненном пути — и поддерживаете какие-то отношения! Не являетесь друг другу чужими, без деталей, — предложила Вака. — Не надо ничего изображать! Просто будь собой!

— Ха, моя аудитория — миллионы мужиков, — сообразила модель, несмотря на алкогольное опьянение. — Если я в кадре рядом и вместе с вами, внимание вашему символу рекламной кампании — автоматическое?

— Сечёшь. — Коюме помолчала, глядя на собеседницу. — Почему не спрашиваешь о личных плюшках?

— А ты мне для ответа на этот вопрос уже не нужна! — неподдельно удивилась Рейко. — Тем более что главное мы уже обсудили!

Сотрудница Джи-ти-груп только озадаченно присвистнула, вопросительно глядя на новую знакомую.

— Если с вашей помощью, говорим сейчас о юристах, я достану хотя бы пятнадцать процентов номинальной стоимости своих акций киностудии — то работать даже моим внукам будет не нужно, — пояснила актриса. — А что до остального, поверь: я гораздо лучше других знаю, что самые настоящие ценности в мире — они нематериальные.

— Мать, ты меня пугаешь, — Вака озадаченно почесала затылок. — Я именно сейчас перестала понимать твою мотивацию. А когда я не понимаю мотивации партнёра или сотрудника, этот человек для меня является неуправляемым. Страшно!

— Да меня парень заинтересовал! — искренне подивилась недогадливости Ваки Рейко. — Он, как я понимаю, в соответствии с твоим сюжетом тоже живёт, как и жил? Ты же просто его яркие моменты пиарить будешь?

— Ну да. И что?

— Ну а я буду с ним рядом, как его новая знакомая, — по-прежнему удивляясь по инерции, продолжила модель. — Мне пока прикольно: и сам пацан классный, и девчонка с ним не ревнивая. А всё остальное у меня в жизни и так в избытке! Кстати, слухи о моей финансовой зависимости от Хейдуги немного преувеличены… Какую-то часть подушки безопасности я, разумеется, храню в активах, им недоступных.

Рейко, выйдя в туалет после очередного чайника чая, услышала из второй кабинки сдавленный писк. Голос был знакомым:

— Эй, ты чего! Достань сейчас же! Стой! Нет не туда! Не туда!.. Эй! Вот же бухая рожа… ну и что теперь?! Бляяя…

— Возьми у меня тюбик, — предложила модель, подходя ближе к двери, из-за которой доносились звуки. — Как раз на этот случай! Несовершеннолетним хоть и не продают, но использовать можешь. У меня всегда с собой.

Вака оказалась если и не находкой, то сюрпризом — точно.

В Джи-ти-груп, в силу особенностей ситуации, полномочия пиар-менеджера позволяли именно сейчас заключать союзы, под которым только что подписалась Рейко.

Ватару находился на вершине блаженства.

Тонкие, но сильные пальцы Мивако круговыми движениями растирали его коротко стриженный затылок.

Ещё минут через пять руки массажистки (и, по совместительству, супруги) переместились на чуть седые виски.

— А-а-а… Да-а-а… — исторгая утробные и почти животные звуки, финансист заскреб ногтями по специальной простыни, которую жена предусмотрительно бросила на массажную кушетку. — У-у-у-у-у… О-О-О-О-О!..

Мивако, что называется размявшись, неожиданно вошла во вкус: она сейчас чувствовала себя скульптором, который лепит что-то из податливой глины.

Асада-старший на очень короткое мгновение оттопырил в сторону левый мизинец, отдавая невербальную команду.

Кога, мгновенно уловив невысказанный порыв своей половины, уперла правое колено в самый низ поясницы мужа.

— Жаль, третьей руки нет! — весело и искренне пожаловалась она.

Примерившись, женщина широко развела большой палец и мизинец правой руки, ухитряясь массажировать сразу оба виска и затылок одной ладонью.

Левую руку, как и просил только что Ватару, она опустила ему на шею, с силой впиваясь большим пальцем между позвонками.

— Да-а-а!.. — сипло булькнул второй человек Джи-ти-груп в специальное отверстие массажного стола, предусмотренное для лица. — Ы-ы-ы-ы-ы… А-А-А-А-А!

Колено жены, чётко дозируя нажим и плотность контакта, вполне заменяло сейчас ей ту самую недостающую третью руку.

Мивако, старательно балансируя на одной конечности, руками обрабатывала голову и воротниковую зону мужчины — а коленом правой ноги массажировала самый низ его позвоночника.

Любимое место Ватару.

Если мять ему низ поясницы, финансист мог с наслаждением валяться лицом вниз хоть двадцать часов подряд (по крайней, это был личный рекорд самой секретарши; он равнялся именно такой цифре).

— Сейчас не выдержу! — честно предупредил Асада-старший срывающимся голосом в прорезь массажного стола. — Да-а-а…