Телефон.

Осмотревшись, Артём увидел светящийся на диване мобильник, неугомонно пиликающий стандартной мелодией «Самсунга». Пока Артём добрался до дивана, телефон утих. Тогда он разблокировал экран и сквозь мутную пелену в глазах сумел разглядеть имя звонившего. Остатки сна как рукой сняло.

Шнейдер Герман Борисович.

«Что-то с Кристиной, господи!»

Артём без промедления нажал кнопку вызова, и едва послышались гудки, доктор взял трубку.

– Что с ней? – спросил Артём, не поздоровавшись и не дав собеседнику шансов начать разговор.

– Успокойтесь, Артём.

– Что с ней? Скажите, что она жива!

– Она жива.

Вздох облегчения. Теперь Артём готов был выслушать.

– Простите, что беспокою вас в столь поздний час, но мне только что звонила дежурная медсестра. Я просил сообщать мне немедленно о значительных изменениях в состоянии вашей жены. Пока я сам не убедился, но судя по тому, что она мне рассказала, я полагаю… состояние Кристины резко ухудшилось.

«Нет, только не это…»

– Что это значит? Вы можете мне сказать?!

Артём так сильно сжал мобильник, что почувствовал, как угловатые края впились в ладонь.

– Завтра утром я всё проверю сам, но боюсь, ей стало гораздо хуже. Мне очень жаль, но кажется, осталось совсем немного. Утром вы обязательно должны заехать.

– Я приеду сейчас же! – прокричал в трубку Артём.

Доктор выждал. Видимо, прекрасно понимал, что происходило с мужем его пациентки.

– О, послушайте… В этом нет необходимости. Сейчас её состояние стабильно. Я…

– Что значит стабильно? – Артёма разрывала злость. – Вы же сами только что сказали, что ей стало хуже.

– Послушайте, Артём, дайте мне договорить, – по голосу чувствовалось, что доктору очень неловко. – С ней всё в порядке. Медсестра сделала ей укол, и сейчас её жизни ничего не угрожает. Она спит, и если вы приедете сейчас, то ничего не изменится.

Артём продолжал сжимать трубку, лютая ненависть к Шнейдеру начала угасать. На горизонте всплыл стакан с «Чивасом», а значит, можно было приглушить им чувства. Артём пододвинулся к столу, протянул руку и глотнул виски.

– Хорошо, доктор. Что вы предлагаете?

– Приезжайте завтра в первой половине дня. Я приду пораньше, осмотрю вашу супругу и уже более точно смогу сказать, что с ней происходит.

Разговор был окончен.

Артём был разбит.

Он не мог поверить, что всё развивается так стремительно. Это не должно было произойти так быстро. Не должно было и всё!

Где-то внутри динамиков больших колонок, расставленных по углам кабинета, продолжал идти «Дорогой паука» Глеб Самойлов, за окном негромко скулила собака, а в слегка пьяном сознании Артёма всплыли необычайно отвратительные и до боли пророческие слова старой цыганки: «Ей осталось очень недолго, дорогой мой, гораздо меньше, чем ты думаешь».

– Проходите, Артём. Прошу прощения, за задержку.

Доктор влетел в кабинет запыхавшийся и покрасневший. Его пухлые щёки в унисон с пузом грузно тряслись от суеты, которую он сам нагнал ещё со вчерашнего вечера. Впрочем, ничего другого ожидать и не следовало, ведь семья Абрамовых стала для него золотой жилой за прошедший год. Наверное, Шнейдер хотел, чтобы Кристина не умирала так же сильно, как и её муж, возможно, даже молил об этом самого Господа Бога перед сном. Сумма, которую Артём еженедельно перечислял на счёт больницы, была в разы больше ассигнований десятка обычных клиентов вместе взятых.

– Ничего страшного.

– А это у нас кто? – улыбнулся доктор Даше. Его голос стал наигранно высоким, отчего образ врача казался комичным. Девочка лишь с опаской наблюдала за странным дядей в белом халате. – По-моему, мы с этой принцессой уже виделись.

Даша утвердительно кивнула, усевшись на небольшую софу в углу кабинета. Она не отводила взгляда от Шнейдера.

– На вот, возьми, моя дорогая, – врач протянул девочке киндер-сюрприз.

– Спасибо, – сказала та и, напрочь забыв о смущении, с довольной улыбкой на губах взяла подарок.

Толстяк, похоже, ещё с вечера подготовился. Лебезит перед Артёмом как может, пока тот не перестал переводить деньги. А он перестанет сразу же, как только Кристины не станет. «Господи, как больно и страшно об этом думать».

Шнейдер прошёл к столу и плюхнулся в своё кресло. Скрип нарушил тишину кабинета.

Артём сгорал от нетерпения. К тому же он не хотел ходить вокруг да около, а потому заговорил первым:

– Доктор, давайте перейдём к сути дела. Несколько дней назад, – он сделал паузу и посмотрел на дочь, осознав, что собрался обсуждать при ней ухудшение состояния Кристины. Дашу разговор взрослых не интересовал, всё её внимание было приковано к чудо-яйцу. – Несколько дней назад вы заявили, что ещё месяц-полтора всё будет нормально. Что изменилось?

Доктор вздохнул.

– Да. К сожалению, вчера состояние вашей… – Шнейдер тоже посмотрел на Дашу и перевёл тему разговора в другое русло. – Мне позвать Катю? У нас тут есть место, где ваша дочь может переждать наш разговор. За ней присмотрят.

– Я в курсе, но нет. Просто постарайтесь говорить завуалированно, чтобы не пугать её.

От одной мысли, что Даша случайно увидит ужасы онкологического отделения, Артёму становилось тошно. Лучше уж здесь, под его присмотром, а не осточертевшей милой Ка-а-теньки.

– Хорошо. Вчера состояние здоровья вашей жены резко ухудшилось. Сначала я не понял, в чём именно дело. Но придя утром в больницу, установил, что у девушки пневмония, – доктор замолчал, наклонился вперёд и шёпотом, чтобы расслышал только Артём, продолжил: – Теперь, я не уверен даже в том, что остался месяц, вряд ли мы сможем справиться с ней, когда Кристина настолько ослаблена.

– А что такое пневмония? – послышался детский голос.

Артём обернулся и увидел дочь, наблюдавшую за папой и доктором.

– Ничего страшного, милая. Поиграй с игрушкой от киндера, пока мы с доктором разговариваем. Хорошо?

Девочка кивнула в ответ и вновь увлеклась гномиком из шоколадного яйца.

До Артёма наконец дошёл смысл сказанного Шнейдером. Он почувствовал, как внутри всё похолодело.

– Но вы же утверждали, что у неё в палате свой микроклимат! Так где же тогда она могла подхватить долбанную пневмонию?!

Артём начинал злиться. Да что там злость – ярость наполняла его изнутри. Он столько денег отдал за то, чтобы Кристина прожила как можно дольше, чтобы хотя бы умирала в комфорте, раз уж дома не захотела.

Доктор разволновался. Его лицо стало пунцовым. На лбу у мужчины проступили капли пота.

– Артём, – заговорил Герман Борисович, – у вашей жены лейкоз на последней стадии. Сейчас она слаба как никогда, и есть вещи, которые нам неподвластны.

Артём глубоко вздохнул. Выдохнул. Опять вздохнул, крепко сжал кулаки и, вновь выдохнув, попытался успокоиться.

– Ладно, – сказал он хриплым, обессиленным голосом. – Сколько?

– Если судить по теперешнему её состоянию – в любой момент, – заключил доктор.

Артём ясно прочувствовал, как нечто ледяное, тяжёлое и отравляющее спустилось вниз живота. «Господи, – подумал он, – как в тот первый раз, когда этот самый хмырь впервые озвучил диагноз».

– Но… – Артём попытался собраться. – Но всё же как это возможно? Я имею в виду, с чем это может быть связано? Ведь даже при нашем переезде в Германию и обратно Кристина умудрилась избежать каких-либо сторонних заболеваний.

Остаток фразы он произнёс сорвавшимся голосом. Непохоже на взрослого и уверенного в себе мужчину. Видимо, человек гораздо слабее, чем думает, когда дело касается его любимых.

– В этом нет ничего удивительного, – ответил доктор, – потому что иммунитет вашей супруги очень слаб. Есть микроорганизмы, обитающие внутри каждого из нас. Именно они без должного сопротивления способны вызвать такие вещи, как застойную пневмонию, которая наблюдается у Кристины. К тому же… – Шнейдер помедлил. – Если хотите знать моё личное мнение, то я полагаю, что ваша жена, как бы прискорбно это ни звучало, просто перестала бороться. Она устала, и её нельзя винить в этом.