Наутро, как только рассвело, в деревню вошли немцы. Это была колонна автотранспорта, мотоциклы и грузовики. Немцы разошлись по избам и везде искали: «Рус, зольдат?»

Этот рассказ подтверждает, что отход наших войск происходил беспрепятственно довольно продолжительное время. Никакого боя при этом не было. Хотя немцы появились в деревне еще вечером, некоторые из жителей не сразу это обнаружили. Как бы ни был поспешен отход группы Хетагурова, она делала все возможное для разрушения мостов и дорог перед неприятелем. Планируя свои действия на следующий день, противник отмечал, что для продолжения наступления необходимо провести за ночь перегруппировку артиллерии, но требуемое перемещение батарей до района Подвязново невозможно, так как все мосты у Копылово, Рогачево и Подвязново (и внутри них) были разрушены, а объездные дороги заминированы. На устранение препятствий были брошены все силы 14-го саперного батальона.

Страница журнала боевых действий немецкой 14-й мтд за 26.11.41 г. с записью о взятии Рогачева (17.15).

Итоги дня 26 ноября противник расценивал как большое достижение. Командир корпуса выразил свою признательность за этот успех сначала по телефону, а потом и лично, когда прибыл в штаб дивизии на следующий день. В журнале боевых действий 14-й моторизованной дивизии отмечено, что при борьбе западнее Рогачево пришлось иметь дело с «жестким вражеским сопротивлением», но эти слова не вяжутся с указанным немцами числом собственных потерь. Из истории 11-го пехотного полка мы узнаем, что «потерями этого боевого дня были один павший офицер и ранены 1 офицер, 5 унтер-офицеров и 31 рядовой. Военные трофеи были значительны»[102]. Правда, нам неизвестен урон других частей 14-й моторизованной дивизии. Потерь 11-го пехотного полка у немцев набирается как раз на один взвод. Получается, что все они понесены в результате стрельбы всего одного нашего орудия (вспомним наградной лист, который мы цитировали раньше). И это за целый день боя, иногда упорного! Причем речь идет о том самом полку, 1-й батальон которого отбивал утром атаку на д. Петровка. Конечно, можно выразить сомнение в точности немецких данных. Соотношение убитых и раненых 1:37 весьма необычно.

Что касается ущерба, нанесенного советским войскам, то упомянутые два подбитых танка принадлежали 58-й танковой дивизии. В списке потерь ее бронетехники зафиксировано пять танков БТ-7. Но, видимо, три из них записали на свой счет другие немецкие части. По спискам погибших в советских соединениях можно насчитать 14 человек убитыми. Пока удалось найти данные только по 8-й танковой бригаде, 58-й танковой дивизии, по командному составу 24-й кавалерийской дивизии. Нет данных и о потерях, которые наверняка понес Рогачевский отряд Московской зоны обороны.

Его командование отчиталось в уничтожении 11 немецких танков (четыре из которых подорвалось на заграждениях), двух автомашин и двух взводов автоматчиков. Это довольно скромные и вполне реалистичные цифры, если поделить число танков (или того, что было принято за них) на два. Правда, говорить с уверенностью о полном уничтожении всей этой бронетехники нельзя. Большая ее часть довольно быстро ремонтировалась. Так, при подрыве на мине часто достаточно было заменить разрушенные траки гусениц.

Отойдя от Рогачева, группа Хетагурова оказалось разделена поймой р. Яхрома. Севернее реки отошли кавалерийские дивизии и основные силы 58-й танковой, а южнее – 8-я танковая бригада и части Рогачевского отряда МЗО. На следующий день они приняли на себя оборону Дмитрова.

Поздним вечером 26 ноября 1941 г. наши войска оставили Рогачево, а в последующие дни покинули левый берег Яхромы на всем ее протяжении от одноименного города до устья. После этого военные действия в районе Яхромской поймы практически прекратились. Наши войска ожидали атаки противника через Яхрому, и, не рассчитывая удержать рубеж реки, ушли за канал Москва – Волга, оставив большой кусок территории, которая так никогда и не была занята германскими войсками. Немцы стремились на восток, пытаясь, как можно скорее перейти канал. Для быстрого марша нужны были мосты, а на этом направлении они расположены только напротив Дмитрова, Яхромы и южнее. С точки зрения быстрого продвижения направление Прожектор – Говейново – Соревнование было менее привлекательно для противника. Враг, по-видимому, посчитал, что форсирование Яхромы и канала будет связано с большими трудностями и потребует дополнительных сил, которые можно было с большей пользой употребить под Дмитровом.

Таким образом, на этом направлении противники потеряли соприкосновение друг с другом.

С востока на рубеж канала Москва – Волга уже начали прибывать бригады 1-й Ударной армии. В частности, в районе Татищево – Вербилки заняла оборону 55-я стрелковая бригада. После ввода в бой частей 1-й Ударной армии была установлена новая разграничительная линия между ней и 30-й армией. Эта линия проходила по оси Татищево – Рогачево. Причем и тот, и другой пункт входили в зону ответственности 30-й армии. В соответствии с этим новым разграничением ее части, оказавшиеся в районе Дмитрова, переместились на север и расположились по восточному берегу канала (бригады 1-й Ударной армии передислоцировались на юг). С этого момента в течение недели 30-я армия вела оборону на стационарном фронте, южная часть которого проходила по каналу Москва – Волга. Во время перегруппировки 30-й армии с ее левого фланга ушли все танковые соединения, до того момента воевавшие на Дмитровском направлении. В результате на линии канала осталась только пехота (923-й стрелковый полк) и кавалерия (18-я и 24-я кавалерийские дивизии). Перед их линией обороны (между каналом и рекой Яхрома) осталось более двух десятков никем не защищенных сел и деревень. О том, что произошло на этом обширном пространстве ничейной земли в последние дни ноября и в начале декабря 1941 г. известно мало.

Почему неприятель не перешел реку – хотя бы для того, чтобы, образовав плацдарм, иметь лучшие возможности для наблюдения впереди лежащей местности? Заняв, например, Пешношский монастырь он мог получить сильный опорный пункт. Ведь даже простые деревянные постройки немцы умели превращать в препятствия, часто трудно преодолимые для наших войск, а тут были и кирпичные стены, и каменные сооружения. Вместо того, чтобы воспользоваться крепостью по ее прямому назначению, в штабе немецкой 14-й пехотной дивизии некоторое время обдумывали возможность взрыва стен монастыря и, придя к выводу, что это невозможно по причине отсутствия достаточного количества взрывчатки, на том и успокоились[103].

Схема инженерных заграждений в Раменских лесах (ЦАМО РФ. Ф. 3557 (24-я кд). ОП. 1. Д. 7. Л. 38).

Похоже, командование 14-й моторизованной дивизии решило, что даже минимальные усилия в этом направлении потребуют жертв, и не пожелало на них пойти. Что помешало или, может быть, кто, помешал немцам? Однозначного и четкого ответа на этот вопрос дать нельзя, но причины могли быть следующие.

Первая – действия наших войск, которые обозначили свое присутствие на восточном берегу Яхромы. Первоначально части левофланговой группы 30-й армии планировали обороняться на этом рубеже. Был подготовлен соответствующий приказ. Он ставил задачу «58 тд оборонять участок по восточному берегу р. ЯХРОМА в р-не справа ИЛЬИНКА, ПРОЖЕКТОР, зап. опушка леса южнее ПРОЖЕКТОР.

Боевое охранение иметь на линии КОПЫТОВО, зап. опушка леса ю-в. КОПЫТОВО, отм. 119,0.