– Дадим распоряжение служителям, – подтвердил его коллега, – А нам пора возвращаться в Клан. Совет вызывает. Вы же тут справитесь? – обратился он к племяннице.

– Ещё бы!

– Хорошо. Тогда идём.

– Найзара… Джет… – кивнул напоследок Клавдий – и устремился вслед за пожилым адептом.

Они проводили их взглядом. И после того, как спины клановцев скрылись за высокой травой, лейтенант всё же решился спросить:

– Почему-то мне кажется, что ты сказала не всё… это так?

– Так, – не стала отрицать девушка.

Он посмотрел на неё требовательным взглядом. На что она лишь улыбнулась.

– Меня волнует не только вопрос, найдётся ли кровь убийцы на её когтях… но и есть ли кровь самой бестии на клинке?

– Ты думаешь, её может не быть?

– Я думаю, что мы нашли совсем не то оружие, которое искали.

И больше не говоря ни слова, она пошла навстречу к служителям, что торопливо выбирались на поляну. Видимо, данный разговор придётся отложить. На неопределённое время.

***

День начинался как всегда. В Сейакле – обители нотари – жизнь протекала размеренно и непринуждённо. Быстро орудуя своими крохотными молоточками, кебанги скоблили руду. Небольшие размеры и совсем уж узенький торс позволяли им проникать в самые непролазные щели горной породы, так что в своём ремесле они были лучшими. Не было такого эквисцентного камня, до которого бы не добрались их цепкие ручонки.

Но всё те же размеры не давали им никакой возможности делать другое – перетаскивать тяжёлые булыжники, что то и дело падали вниз. Это уже была работа для хаггедов. Их мощные тела, поросшие древесной корой, позволяли без особых усилий взваливать себе на плечи здоровенные куски руды. А множества длинных отростков, выходящие из их широких спин, создавали прекрасную опору для подобной ноши.

Все добытые кебангами валуны они сносили к месту переработки. Здесь наступала очередь для муртов показать себя. Множество тоненьких извивающихся лап, отходящих от покрытого густым белым пухом тельца, орудовали стремительно, почти неразличимо для обычного глаза. Они пускали в ход какие-то штырьки, коготки, искрящиеся пламенем свёрла, быстро отделяя всё ненужное от драгоценного сырья.

Дальше в дело вступали тавелты. Они сжимали эквисцентные камни в массивных двустворчатых раковинах – из которых целиком и состояло их вытянутое тело – и дробили их в порошок, что переливался всеми цветами радуги. По тонким желобкам он ссыпался в большие прозрачные контейнеры. А те осколки эквисцента, что по какой-то причине не обратились в пыль, быстро изымали из общей массы крохи-паеры и, перекатываясь с ними по полу, доставляли их в другую часть помещения, в общую кучу.

Здесь уже стояли специальные станки, за которыми работали ремесленники. Эти относились уже к разряду младших высших. Они выбирали из "образовавшегося хлама" подходящие фрагменты и использовали их в изготовлении различной утвари: от посуды и украшений вплоть до разнообразного оружия. Что поделать? Нотари тоже порой приходится защищаться.

По той же причине рядом с местом переработки стояли и другие высшие – собрейги. Высокие двуногие фигуры сжимали в своих длинных руках чёрные изогнутые палки, украшенные множеством самоцветов. Их плоские лица с большими совиными глазами и аккуратными клювами вместо носа выражали необычайную серьёзность. А роскошные крылья за спиной хоть и находились сейчас в сложенном состоянии, но были явно готовы в случае нужды немедленно вознести своих обладателей ввысь.

Охранников здесь было всего около десятка. Однако такие же виднелись и в отдалении: возле поселения, рядом с рекой – и даже в небесах… хотя можно ли было назвать небесами это странное подобие?

В общем жизнь протекала своим чередом. Рабочие трудились, ремесленники мастерили, а стражники – сторожили. Всё как и положено. Этот день в Сейакле шёл как и любой другой… Трейяра печально вздохнула.

Её мягкое крыло, усеянное чередой длинных перьев, обернувшись вокруг груди, опустилось ей на плечо. Будто бы успокаивая… Будто бы у крыльев был свой разум… или может, это она сама пытается так себя утешить? Как бы то ни было, помогло слабо.

Девушка повернула голову, и там из зеркальной поверхности, висящей на стене, на неё глянуло совершенно грустное лицо. Широкие выразительные глаза с переливами всех возможных цветов в своих глубинах. Пышные пряди зелёных волос вперемешку с тёмными жгутиками. Аккуратный, совершенно человеческий носик, разве что слегка чересчур вздёрнутый кверху. Да небольшие фиалковые губы с выразительной ямочкой по центру. Эх…

Сколько бы ни проходило времени… день за днём, день за днём… а она всё так же кайли. Что толку ей от её крыльев, если всё, на что она способна – это разносить порошок да ещё порой летать на разведку? Она на добрые две головы ниже любого из собрейгов – чего уж говорить о каких-то там хаггедах? Так что любая мало-мальски сложная работа была ей не под силу. Даже её крохотная сумочка, наполненная пыльцой эквисцента, казалась уже значительной ношей.

Эх… вот бы поскорее стать высшей! Работать в мастерской или – ещё лучше – нести постовые дежурства! Как было бы здорово! Но до этого ей осталось ещё по меньшей мере два перерождения… хотя, кто знает, может быть Великая Влага решит смилостивиться? Или же напротив – оставить её такой до конца земных дней… Сложно сказать, чем в её глазах она может провиниться…

Хотя, конечно, ей повезло гораздо больше, чем, к примеру, тем же увольням-уббигам, что всю жизнь только и занимаются тем, что лежат вдоль реки да спасают береговую линию от разлива. Да и положение Истинных Верховных её тоже не сильно устраивало. Не хотелось бы ей годами подобно амёбе плескаться в сверкающей жиже – будь ты при этом хоть трижды святейшей субстанцией!

Так что, возможно, всё не так уж и плохо. Она та, кем ей и положено быть. А жизнь всё равно такова, что когда-нибудь и она – после многих и многих перерождений – окажется в тех же водах.

Новый печальный вздох разнёсся по комнате, отразившись в каменном потолочном своде. Множество звенящих висюлек, которые опускались сверху, будто бы запели с ним в унисон. Можно было бы взмыть туда – но для чего? На небольшом цветистом лежаке, расположенном у окна, было куда как уютнее.

Трейяра подтянула колени к себе и медленно склонила к ним голову. Крохотные чешуйки, которыми были покрыты её бёдра, неприятно кольнули щёку – и это отчего-то позабавило. Что ж, выходит, она всё ещё жива.

С высоты, на которой находилась её комната, было отлично видно всю округу. Нотари занимались своими делами. Сейакл жил своей простой размеренной жизнью. Прекрасной жизнью! Почему же она не чувствовала себя её частью?

Со стороны входа послышались чьи-то шаги. Тяжёлые, грузные. Трейяра повернула голову и обнаружила в своих дверях Крэкха. Его сложно было спутать с другими хаггедами. Несмотря на столь же массивную фигуру и поросшие корой плечи, у него по бокам свисало несколько паучьих лапок – точно таких же, как у муртов. Видимо, в момент прошлого перерождения он не совсем определился, кем быть. Или же в скором времени его ожидает новое превращение?

– Кр-кру-кре. Кра-кру, – совершенно невнятно проскрипел вошедший, шевеля своей деревянной полостью, что лишь отдалённо напоминала рот.

Однако же девушка его прекрасно поняла.

– Да. Скажи, что скоро подойду.

Она с усмешкой взглянула на своего гостя. Интересно, ему не сложно постоянно взбираться на такую вот верхотуру? С его-то комплекцией! Башня кайли была одним из самых высоких строений в Сейакле – если не сказать самым. Сама Трейяра для подъёма сюда преимущественно пользовалась крыльями. Ведь даже для неё многочисленные лестничные пролёты, что порой ещё и загибались совершенно неприличным образом, выглядели совершенно немыслимо.

Хотя чего это она? Он же – хаггед. Если для них таскать здоровенные булыжники не является чем-то выдающимся, то и преодолеть пару сотен ступенек тоже не составит труда. А вот сами ступеньки наверняка каждый раз тоскливо вздрагивают – под таким-то весом!