Когда опадает один листок – это бессмысленная гибель. Но когда осыпаются все листья – это возможность для древа жить дальше и переродиться к новой весне.

Предание о листьях. Заповеди Нотари

Тишина. Хилое чириканье одной полусонной птицы где-то посреди обступавшей по краю растительности да невнятный шелест травы под ногами – пожалуй, все звуки, которыми было наполнено пространство. И не удивительно. Эти окраины Эстериола никогда не являли собой ничего выдающегося. А типичным для других областей разгулом жизни тут и не пахло.

Небольшой пустырь, что уже очень давно образовался в паре километрах от города у самой кромки начинавшегося здесь Аутинейского леса, полностью оправдывал своё название. Люди сюда не ходили. Да и животные старались обходить эти места стороной, больше предпочитая надёжные укрытия среди кустов и деревьев.

Разве что одинокий заяц мог порой случайно забежать сюда, спасаясь от преследователя. Но и он стремился поскорее унести ноги, заскочив обратно в лес. Даже птицы не очень-то охотно вили гнёзда где-то окрест, о том же, чтобы пронестись в лихом полёте над высокой травой и вовсе речи не было.

Странно, но любая жизнь словно намеренно избегала этой поляны. И так было всегда. Сколько она себя помнила. Годы шли – а пустырь оставался пустырём. Сотни метров пустого пространства не привлекали к себе никого, напротив лишь отталкивая.

Задул холодный ветер. Он на мгновенье разбавил череду размеренных звуков, принеся с собой нечто новое: какое-то невнятное бормотанье, что очень походило на человеческую речь. А точнее ругательство… Слов было не разобрать, однако интонация вполне однозначно говорила об их значении.

К первому голосу прибавился ещё один. Этот уже более спокойный, скорее даже наставительный. Таким очень часто взрослые объясняют детям то, что ругаться нехорошо. Хотя первый говоривший вряд ли был ребёнком, судя по резкому тону своего ответа.

В обычный день можно было бы лишь подивиться, каким это чудом кого-то сюда занесло? Что в этом месте вообще мог забыть кто-то? А возможно и вовсе стоило бы усомниться в здравости собственногоо рассудка… какие к чёрту голоса? Ведь всем известно, что никто не ходит на этот пустырь, а значит, и встретить тут кого-то маловероятно.

Почему не ходят? Это вопрос уже, как говорится, второстепенный. Не ходят – так заведено. Остаётся только принять это как должное… И ни у кого из жителей Эстериола – как, впрочем, и у зверья, обитавшего по соседству – никогда не возникало никаких сомнений на сей счёт. Но то лишь в обычный день…

Голоса продолжали спорить. Но вот уже секунду спустя одинокий порыв ветра стих, погасив и все рождённые собой звуки. Оставив лишь спокойное шуршание ног – даже одинокая птица, похоже, наконец улеглась спать.

– Мы почти на месте, – бросила через плечо Найзара, не сбавляя шаг.

– Это хорошо, – подтвердил Джет, тревожно озираясь по сторонам, – Не по себе мне тут как-то…

– Странно, да? – усмехнулась воительница, глянув на него, – Вроде обычное место, совершенно типичная лесная поляна…

– Пустырь.

– Пустырём её прозвали люди. Но взгляни вокруг, – она красноречиво взмахнула рукой, – Ни запустения, ни увядания жизни – лишь высокие травы, что гордо тянутся к солнцу. Разве не красота? – он раздражённо хмыкнул в ответ, – Но откуда же это чувство тревоги? Даже я, повидавшая на своём веку немало диковинных и действительно жутких мест, чувствую себя здесь не по себе…

– Может, какая-то магия? – предположил мужчина, ещё раз окинув взглядом округу.

Поляна действительно очаровывала, особенно в это раннее рассветное время. Травы отдавали лёгким багрянцем, а среди разнообразия растений Джету даже удалось разглядеть несколько и вовсе замечательных цветков.

Однако несмотря на любование местными красотами, чувство заметного беспокойства никуда не делось. Нет, с этим местом определённо что-то не так.

– Может быть и магия, – подтвердила воительница, – А может быть ещё что-то… Как бы то ни было, данную загадку оставим на потом. Мы пришли.

Уже казалось бы забытые голоса снова стали слышны. Теперь можно было отчётливо разобрать, что говорили действительно двое – хотя порою к ним и присоединялись пара-тройка других, но те с какими-то явно дежурными фразами, не имеющими к диалогу никакого отношения.

Разговор определённо был интересным – и непростым. Во всяком случае один из собеседников то и дело не мог сдержать своих эмоций и переходил на откровенные ругательства. Второй же был само спокойствие и снисходительность. Да ещё и значительно старше первого, судя по голосу.

Джаред сделал ещё несколько шагов вперёд, так что и содержание слов стало теперь вполне различимым.

– …нет, я не против участия Магистрата. Но ведь у них хватает и других сотрудников.

– Сам посуди. Могут ли они прислать сюда кого-то ещё, кроме своего лучшего аналитика?

– Лучшего? – тот, что помоложе, презрительно усмехнулся, – Если это так, то я им сочувствую!

– Брось… вы же были друзьями. Разве ты можешь так говорить?

– Дьявол! Ещё как могу! А друзьями мы были лишь до тех пор, пока я не узнал, какой он на самом деле…

Джет поднялся на небольшой взгорок. Теперь он мог не только слышать, но и видеть говорящих. Хотя для него не составило труда узнать обоих ещё по голосу.

Клавдий сидел на корточках, сосредоточенно всматриваясь в густую траву. Однако невооружённым взглядом было видно, что все его мысли сейчас занимают совсем не следственные изыскания. Во всяком случае небольшой приборчик в его руке, которым он сканировал местность, явно уже минут пять как скучал без дела.

Его собеседником, несомненно, был дядя Найзары. Верховный адепт Хейдо Борн высился над своим протеже с сосредоточенным видом и по ходу разговора то и дело просматривал какие-то бумаги, что поставлялись ему с завидной регулярностью. Уж он-то точно даже во время жарких споров ничего не упускал из вида.

– Сэр, новый отчёт, – подскочил к нему один из служителей – коих, кстати говоря, здесь насчитывалось ещё не меньше десятка – и вложил ему в руки очередной листок.

– Хорошо.

Клавдий, перебитый на полуслове, с кислой миной дождался, пока служка отойдёт в сторонку, и хотел было продолжить свою реплику – но завидев пришедших, быстро изобразил невозмутимость и поднялся на ноги.

Джареду стало даже немного обидно, что он так и не узнает, кем же он на самом деле оказался для верховного адепта Мэйта. А ведь это наверняка нечто интересное! Мужчина про себя усмехнулся.

– О, вот и ты, – сухо заметил клановец, не двигаясь с места, – Пришёл, чтобы снова лезть не в свои дела?

– И я рад тебя видеть, Клавдий, – теперь уже его губы изобразили кривую ухмылку, – И боюсь, что вопросы, касающиеся благополучия города, являются делами и Магистрата в том числе. У Клана здесь нет монополии.

– Истинно так! – подхватил второй адепт, – Более того, чтобы наш славный город продолжал процветать, мы должны работать сообща. Так что предлагаю вам оставить все свои личные разногласия за пределами этого места.

– Согласен с вами, господин верховный адепт Борн, – Джаред приветственно кивнул.

– Полно, мой мальчик! – усмехнулся Хейдо, – Мы все тут – почти что одна семья. Так что оставим титулы для более официальных встреч.

– А я бы всё-таки предпочёл соблюдение формальностей, – голос Клавдия был непреклонен, – О, и ты с ним! – обратился он к Найзаре, будто бы только сейчас её заметив.

– Я всегда с ним.

– Ну-ну…

– И что же это? – усмехнулась воительница, – Клан послал сразу двух верховных адептов для проведения следственных работ? Ещё и меня припрягли… Не многовато ли? Знала бы, сидела бы дома…

– Я тут чисто в рамках сопровождения, – лучезарно улыбнулся старший адепт, – Приказали следить за порядком. Клан совсем не жаждет повторения инцидента прошлой недели.