— Уже иду, мама, — обреченно сказала я и отправилась обслуживать посетителей, которые все прибывали и прибывали, в каком бы настроении я ни была. Работа никогда не останавливалась.

Вскоре я решила сама нанести визит Лео, и не с пустыми руками. До деревни шел автобус, я добралась быстро. Хижина парня была не заперта, но внутри никого не было. Я оставила приготовленную еду на столе и пошла прогуляться вдоль берега. Лео сидел в одиночестве на пустынной части пляжа, где песок был усеян камнями.

— Лео! — окликнула я его. — Привет!

— Луиза! Рад, что ты пришла.

— Как тебе на новом месте, с работой все хорошо?

— Да, все нормально.

— Я принесла тебе кое-что из бара. Я подумала, что ты захочешь поесть чего-нибудь вкусного…

— Спасибо, очень кстати, — поблагодарил парень, жестом приглашая меня сесть рядом с ним.

В тот день море было неспокойно, рыбаки с утра не выходили на промысел. Сине-серые тучи сгустились над горизонтом, ветер трепал волосы, а беспокойные волны то и дело набегали на берег. Лео сидел, зачарованный этой картиной, так что я поневоле сама засмотрелась на начинающийся шторм. Не помню, сколько мы так молчали, как вдруг он неожиданно спросил:

— Как думаешь, ты смогла бы полюбить клона?

От этого вопроса сердце затрепыхалось в груди, и мне пришлось маскировать волнение в голосе.

— Наверное, да, а почему нет?

— Клон — это ведь только копия. Если есть копия, есть и оригинал. Никто в здравом уме не предпочтет копию оригиналу.

— Глупости! Лео, ты слишком зациклился на всем этом. Хватит уже сравнивать себя с Лукасом.

— Это не я сравниваю, это другие сравнивают, все вокруг. И не только с Лукасом, Далва вообще считает меня воскресшим покойником и рассказывает о том, что я любил в прошлой жизни, а значит, то же самое я должен любить в этой.

— Кошмар! Люди будто из каменного века! — возмутилась я.

— Даже Жади… Я думал, что она любит меня, я видел, что она любит меня, и? Оказалось, она всю жизнь любила этого Лукаса, несмотря на то, что он ее предавал, а я просто ожившее воспоминание о нем. Я, Лео, для нее не существую!

Чудесно, арабку зовут Жади. Я по наивности рассчитывала, что этот разговор Лео завел обо мне и для меня, но в очередной раз получила щелчок по носу. Пора было бы уже понять, что парень неисправим, а я все продолжала упорно на что-то надеяться. Да, в юности большинство из нас верит в то, что настоящая любовь способна сдвигать горы и излечивать самые тяжелые раны.

— Мой мир рухнул, — сетовал Лео. — Иногда я даже думаю, что пустыня потеряла для меня прежнее очарование, другое дело — море.

Я сидела насупившаяся и абсолютно потерявшая интерес к беседе. Он ведь даже не понимает, что делает мне больно, он что, совсем ничего ко мне не чувствует? Последние иллюзии рассыпались в прах.

— Ладно, извини, мне пора, — дежурно проговорила я и поднялась на ноги.

— Луиза, ты куда? — растерялся Лео.

— У меня еще работа в баре.

На этой «официальной» ноте я закончила нашу встречу и пошла прочь. Я долго чувствовала его взгляд на своей спине, мне очень хотелось обернуться, однако гордость запрещала это делать. В конце концов, надо было проучить Лео и дать понять, какие темы для разговоров мне неприятны.

Придя домой, я со злостью выбросила в помойное ведро попавшийся мне под руку арабский платок. Через полчаса я уже пожалела об этом, а через час отнесла его в стирку. Платок ни в чем не виноват.

К концу недели стараниями Рут и Сантьяго у меня в руках оказался заветный выпуск газеты со статьей про Феррасов. Я и не рассчитывала на такую оперативность, но моя непоседливая подруга сама изнывала от любопытства, поэтому газета была найдена в самые короткие сроки. Рут поставила условие, что рассматривать снимки мы будем вместе и никак иначе. Я нехотя согласилась.

На развороте был напечатан объемный репортаж о празднике, устроенном бразильцами для арабских деловых партнеров, а также о сути сотрудничества двух компаний, важности данного мероприятия для укрепления внешнеторговых отношений и куча других заумных слов.

— Боже мой, опять эти арабы! — закатила я глаза, едва прочитав заголовок.

— Лу, смотри! — проговорила Рут, кое-как ворочая языком от изумления, и ткнула пальцем в одну из фотографий.

На фотографии была изображена семья Феррасов. Взгляд почему-то сначала зацепился за статную леди в вечернем платье, словно переместившуюся со страниц хроник европейской аристократии, но когда я посмотрела на стоящего рядом мужчину… Для меня история о клонировании не была новостью, тем не менее, я оторопела, увидев лицо Лукаса Ферраса. Это была точная копия Лео! Как близнец, но на двадцать лет старше. Снимок был довольно крупный и позволял хорошо рассмотреть черты лица. Нельзя сказать, что эти черты точно соответствовали возрасту, напротив, Лукас выглядел весьма моложаво, и если их с Лео одеть и причесать одинаково, разница в облике была бы минимальна. Возраст выдавало другое: сутулая осанка, опущенные уголки губ и потухшие глаза. Выражение Лукаса было столь несчастным и напряженным, что казалось, он вот-вот заплачет. Его жена тоже была как натянутая струна. Видимо, они поссорились перед праздником.

— Не может быть! — восклицала Рут, пока не пришедшая в себя от шока.

— Ну все, хватит, — свернула я газету. — Теперь мы знаем, что Лео нас не обманывал, и что он не сумасшедший.

— Н-но, ты видела?..

— Видела. Такое бывает, просто два очень похожих человека.

— Не просто похожих, Лу, да ты что, ослепла?!

— Рут, а сейчас я хочу поговорить с тобой очень серьезно. Прошу тебя, забудь о том, что ты сейчас видела. Лео очень страдает от этого своего сходства с Феррасом, в Рио ему уже прохода не дают, нельзя допустить, чтобы и здесь об этом поползли слухи.

— Луиза, да как ты могла подумать! — обиделась подруга. — Я что, по-твоему, балаболка, которая тут же пойдет всем рассказывать?

— Я так не думала, не сердись на меня. Это сложно держать в себе, можно случайно проговориться, и вообще, даже у стен есть уши.

— Принимаю твое извинение.

— Сантьяго сам смотрел эту газету?

— Может, и смотрел, я не в курсе. Он, конечно, удивился, но я сказала, что тебе надо подготовить доклад для учеников о крупных промышленных предприятиях Рио.

— Очень хорошо. Ты умница, я многим тебе обязана, — обняла я Рут за плечи.

— Ну, будет, будет, — слегка похлопала она меня по руке.

Смутное беспокойство охватило меня, и я снова открыла статью. На другой странице был опубликован снимок арабской диаспоры и ниже, более крупно, четы Рашидов: глава семейства, он же солидный бизнесмен, его жена и дочь. Жена была женщиной необыкновенной восточной красоты, и сердце внезапно кольнула ревность. Интуиция подсказывала мне, что это и есть Жади. Как же я пришла к такому выводу? На эту мысль меня натолкнули лица этой супружеской пары. Мужчина, хоть и улыбался, был напряжен до предела, как хищник, который вышел на охоту. Его супруга напротив, имела вид затравленного зверя, ведомого на бойню, одна только девочка искренне радовалась празднику. Сопоставив снимки обеих супружеских пар, было легко понять, что на той встрече ни одному из этих людей не было комфортно, тогда как остальные наслаждались красочным мероприятием. Зная теперь, что между Лукасом и Жади многолетняя интрижка, я и сделала такое заключение.

— И ты еще меня называла сыщиком? — хохотала Рут, когда я рассказала ей о своих догадках. — Да тебя надо в Интерпол, такие мозги пропадают!

— Тебе смешно, а я себе места не нахожу. Я же думала, что та арабка живет в Марокко, а она, оказывается, в Рио.

— Подруга, не переживай так. Она в Рио, плевать хотела на Лео, а ты тут, рядом с ним. Если он так дорог тебе, борись!

— Стоит ли? У него все мысли только о Жади, меня он не любит.

— Может, пока и не любит, — театрально протянула Рут, — но ты ему нравишься, так что не упускай свой шанс.