Бар я все же продала знакомым из поселка: одна бы я не потянула этот бизнес, а так дело моей мамы оказалось в надежных руках. Сама я перебралась в Сан-Паулу, где поступила в университет. Мне было чуть больше тридцати, когда я получила диплом. Помимо немецкого языка, я овладела английским и французским, съездила в Германию, как давно мечтала. По правде говоря, Европа меня не впечатлила настолько, насколько я себе это представляла. Бразилия, несмотря на все свои недостатки, слишком глубоко запала мне в душу, хоть поняла я это далеко не сразу. Вернувшись домой, я преподавала языки в родном университете и давала частные уроки. Замуж я до сих пор не вышла и не родила детей. Я к этому не особо стремилась. Одиночество не означает несчастье, как бы общество ни убеждало нас в обратном.

Все это время я переписывалась и созванивалась с донной Деузой, навещая ее, по крайней мере, раз в год. Так, волей случая она обрела дочь, которой у нее никогда не было, а я могла заботиться о ком-то, как о матери, которую потеряла. Рут осталась жить в Мараньяне с мужем и двумя детьми, и я всегда ходила к ним в гости, когда наведывалась на родину.

На этом я могла бы закончить свой рассказ, если бы не еще одно интересное событие, случившееся в моей жизни буквально пару лет назад. Начальство предложило мне сотрудничество с одной компанией из Рио — им нужен был переводчик с немецкого для работы с деловыми бумагами. Недолго думая, я согласилась, тем более, в планы у меня как раз входило пожить в этом городе некоторое время. Каково же было мое удивление, когда компания эта оказалась компанией Феррасов! Отказываться от сотрудничества было уже неудобно, но не только это побудило меня оставить договор в силе. Меня охватило жгучее, я бы даже сказала, болезненное любопытство, ведь когда еще представится возможность вблизи увидеть эту легендарную семейку?

Леонидас Феррас был уже стариком и отошел от дел, наслаждаясь отдыхом в кругу семьи. Его младшие сыновья Жайме и Адриану были еще слишком юны и беззаботны. Все хлопоты о компании легли на плечи тоже уже немолодого Лукаса Ферраса, перед встречей с которым я волновалась больше всего. Я помнила фото из старой газеты, которое так потрясло меня когда-то. Встретив Лукаса воочию, я поняла, что с тех пор он еще больше помрачнел и осунулся. Волосы с сильной проседью зачесаны назад, худое лицо покрыто сетью мелких морщин, взгляд не выражает никакой заинтересованности — таким я увидела этого человека. Он сухо поздоровался со мной и предложил сесть, чтобы обсудить детали контракта и мои обязанности.

Так странно смотреть на внешнюю копию человека, которого ты когда-то знала и любила, и которого, вероятно, уже нет в живых. Таким мог бы быть Лео спустя лет сорок после нашего знакомства, а впрочем… Нет, Лео выглядел бы совершенно иначе.

Я посетила званый ужин, устроенный специально для гостей из Германии. На мероприятии была замечена вся семья Феррасов: престарелый отец семейства вместе со своей женой на пару смотрелись куда моложе и искрометнее, чем большинство присутствующих среднего возраста. Мальчики-близнецы, такие же живые и веселые, как их родители, появлялись то там, то здесь, не сидя на месте ни минуты. Один из них улыбкой был настолько похож на Лео, что по спине пробежали мурашки. Кажется, этого брата зовут Жайме. Он гораздо больше напомнил мне любовь моей юности, нежели Лукас.

Сам Лукас явился на ужин под руку с женой-арабкой. Подумать только, двадцать лет назад я заочно соперничала с этой женщиной! Ее молодость уже увяла, но былая стать и красота давали о себе знать, а глаза… Глаза были такие же погасшие, как и у ее супруга. Они оба производили впечатление людей, крайне недовольных своей жизнью, сожалеющих обо всем, о чем можно только сожалеть, и уставших от всего, от чего можно устать. Так бывает у тех, в ком потух огонь жизни.

Проработала я у Феррасов всего восемь месяцев. На уход мой повлияло то, что Лукас стал проявлять ко мне повышенное внимание. Он стремился проводить со мной больше времени, разговаривать по душам, при мне у него расправлялись плечи, на лице появлялась улыбка, оживал взгляд. Лукас, поначалу казавшийся полной противоположностью Лео, на моих глазах становился его абсолютной копией, пусть даже втрое старше. Лишь после этого мне стали понятны все сетования Лео на свою судьбу, ведь устоять перед такой иллюзией и впрямь сложно. В какой-то момент я поняла, что еще чуть-чуть, и меня сметет эта волна, поэтому поспешила оборвать все связи, мучаясь от угрызений совести.

Итак, на дворе уже 2021-й. Я не хочу подводить итогов, мне еще слишком рано подводить итоги. Могу ли я сказать, что недовольна тем, как сложилась моя жизнь до сегодняшнего момента? Пожалуй, я усвоила одну истину — любые события, происходящие с нами, для чего-то нужны. Даже самые ужасные. Это как части идеально отлаженного механизма, все так или иначе пригождается. Вот только отчего-то до боли жаль девочку с фотографии: «Луиза Беккер, Мараньян, 2000 год».