– Как ты догадался? – поразилась Жади.

– Я научился понимать свое сердце, – пожал плечами Саид. – Наверное, от этого я начал понимать сердца других людей.

Совершенно сбитая с толку Жади замолчала, словно пораженная громом. Она смотрела на человека, который когда-то чуть не стал ее мужем, и чего уж она точно от него не ожидала, так это философии в духе дяди Али.

– Так значит, ты не держишь на меня зла? – неуверенно проговорила Жади.

– Жади, я слукавлю, если скажу, что простил тебя. Но зла я на тебя не держу.

– Это хорошо, – с теплотой в голосе сказала девушка. – Правда, я рада, что все дурное осталось в прошлом. Надеюсь, ты сможешь стать счастливым.

– Взаимно, – улыбнулся краешком губ Саид.

Какое-то время они стояли в молчании и слушали шелест листьев над головами. Не найдя подходящих слов для прощания, Жади слегка кивнула Саиду и медленно побрела вдоль ограды, не оборачиваясь. Он долго смотрел ей вслед, пока бирюзовый платок не исчез посреди густой листвы.

========== 42. Благими намерениями ==========

– Давно это с ним? – доктор Альбьери после осмотра Лукаса расположился в кабинете Леонидаса с саквояжем и толстым, наполовину исписанным блокнотом.

– Не могу сказать точно, когда это началось, – задумчиво почесал в затылке Леонидас. – Лукас залег после случая с выкидышем у Жади, а это было больше месяца назад. Я надеялся, когда эта взбалмошная девчонка ушла от нас, что ситуация улучшится, но стало еще хуже. Он окончательно выпал из реальности.

– Это похоже на депрессию, – заключил доктор, что-то активно записывая в блокнот.

– Альбьери, что мне с ним делать? Как вернуть к жизни? – допытывался Леонидас. – Может, нужны какие-то витамины или поездка для новых впечатлений? Или лучше нагрузить его работой так, чтобы некогда было даже вздохнуть, не то что слезы лить?

– Он проявляет агрессию по отношению к близким людям? – Альбьери не отрывал взгляда от листа.

– Спрашиваешь! – хмыкнул Феррас. – Он меня не переваривает. Хронически. С детства. Все делает мне назло, все!

– Я говорю о настоящем времени. Он кричал, кидался в тебя вазами?

– Вазами не кидался, – удивился Леонидас. – Но иногда покрикивает.

– У него бывают странные идеи, он ведет разговоры о том, что всем было бы лучше без него, или винит себя в грехах? – Альбьери выглядел так, словно собирает материал для статьи в научный журнал или наблюдает за подопытным мышонком.

– Именно, Альбьери, да! – подхватил Леонидас. – Странные идеи у него с того самого времени, как мы побывали в Марокко, и ты сводил его в дом к своему другу.

– Леонидас, я тут ни при чем, – отмахнулся ученый.

– Ну конечно, ни при чем! – недовольно фыркнул Леонидас.

– Боюсь, без помощи психоаналитика вам не обойтись.

– Что?! Зачем психоаналитик, мой сын не псих!

– А я и не говорю, что Лукас псих. Но такие состояния – не мой профиль, я даже не могу выписать рецепты на транквилизаторы.

– Транквилизаторы?! – ошалел Леонидас. – Нет уж, Альбьери, овощем я его делать не стану.

– Твое право, но положение может усугубиться.

– Ладно, я услышал твое мнение, – Феррас нервно расхаживал туда-сюда. – Я так понял, что кроме тоски его ничего не беспокоит, это уже вселяет надежду.

– Леонидас, депрессия – это болезнь!

– Болезнь от безделья! – процедил сквозь зубы бизнесмен. – Что ж, теперь я знаю, как привести его в чувство.

Попрощавшись с другом, Альбьери вышел за ворота его дома. Он достал записную книжку и еще раз внимательно перечитал сделанные заметки.

– Интересно, – проговорил доктор, – в какой степени Лео скопировал психотип своей матрицы? Грозит ли ему в будущем что-либо подобное?..

– Сынок! – с бодрым возгласом командира роты Леонидас распахнул дверь в комнату Лукаса. – Как настрой?

– Все хорошо, папа, – приглушенно прозвучало из подушки.

– Если все хорошо, тогда вставай, собирайся на работу.

– Нет.

– Лукас! – Феррас-старший присел на краешек кровати. – Я знаю, работа вылечит тебя. Когда голова и руки заняты делом, дурных мыслей не появляется, это я тебе гарантирую. Ты постепенно втянешься заново, будешь помогать мне налаживать взаимодействие с Европой…

– Папа, оставь меня.

– Нет, это не дело! – начал выходить из себя Леонидас. – Я понимаю, ты переживаешь из-за разрыва с Жади. Но все к лучшему, сынок. Посмотри, каким сделала тебя совместная жизнь с ней, а что бы было дальше?

– Я не хочу слышать о Жади.

– Вот это правильно. Вчера наш адвокат встретился с ней в университете, она подписала необходимые для развода бумаги. Скоро вас официально разведут, и ты вновь станешь свободным мужчиной и начнешь жизнь с чистого листа.

– Что?! – Лукас, до сего момента лежавший ничком, резко поднялся на подушках. – Как это подписала документы?

– Так же, как и ты. Ты что, не помнишь, как подписывал заявление?

– Я не знал, что это заявление на развод! – в ужасе воскликнул Лукас. – Ты подсунул мне его специально!

– Господи, Лукас! – испугался Леонидас. – Я ничего тебе не подсовывал, ты добровольно поставил подпись на разводных бумагах.

– Ложь! – вскричал парень так, как до этого не кричал никогда. – Это все ты, ты испортил мою жизнь!

– Лукас, немедленно прекрати истерику! – повысил на него голос отец.

Лукас вскочил с постели и стремглав кинулся вниз по лестнице.

– А ну, стой! – прикрикнул Леонидас сверху. – Если появились силы так скакать, значит, меня ты выслушаешь. Давай заканчивать этот детский сад, возьми себя в руки!

– Я всю жизнь только и слышу твои упреки! – продолжал неистовствовать Лукас. – «Лукас, не делай то, Лукас, не делай это! Будь таким-то и таким-то, вон, посмотри на Диогу, бери пример с него!» Не это ли ты мне говорил?

– Говорил и буду говорить! – разозлился Леонидас. – Твой покойный брат был намного разумнее тебя!

– Вот видишь, – затрясся парень не то в плаче, не то в смехе, – я пустое место для тебя. Я просто шел в комплекте с Диогу, понимаешь? Я невидимка, у меня нет ни лица, ни своего мнения, ни характера, ничего! Я не существовал для тебя как личность и в итоге вырос ничтожеством!

– Лукас! – запричитала прибежавшая из кухни Далва. – Успокойся, мой мальчик, давай я сделаю тебе чаю?

– И ты, Далва, тоже! – лавина гнева внезапно обрушилась и на нее. – Неправда, что ты одинаково любила нас обоих! Диогу был твоим любимчиком, ты во всем ему потакала, умилялась всем его выходкам, даже самым отвратительным, а меня ругала за малейший проступок!

– Матерь Божья! – перекрестилась Далва. – Сеньор Леонидас, а я давно говорила, что надо вызывать экзорциста!

– Далва, ну хоть ты не добавляй! – взвыл Леонидас.

– Смотрите вы оба! – раскинул руки Лукас, а затем обратился в сторону Небес, видимо, чтобы брат его услышал. – И ты тоже смотри! Моя жизнь ничтожна! Я потерял все: любовь, мечту, себя, и все это только благодаря вам!

– Молчи! Не смей! – Леонидас отвесил сыну знатную оплеуху.

– Я ненавижу вас! – буквально прошипел обезумевший парень. – Будьте вы прокляты, все вы.

Напоследок он резко сбросил со столика на пол фотографии – свои и Диогу. Стекло в рамках со звоном разбилось и разлетелось по полу мелкими осколками. Лукас выбежал во двор, намереваясь уйти из дома, но охранник попытался воспрепятствовать беглецу.

– Пусть идет! – крикнул ему Леонидас. – Пропсихуется – сам вернется.

– Сеньор Леонидас, да куда же он?.. – умываясь слезами, голосила Далва. – Лукас, постой, сынок! Лукас! Лукас!..

Крики Далвы постепенно потонули в городском шуме. Лукас шел по тротуару с видом сумасшедшего, а мимо него по дороге проносились автомобили. «Всего один шаг в сторону – и все закончится», – промелькнула мысль в голове. Он стал прикидывать, какого габарита должен быть автомобиль, чтобы смерть наступила сразу и, желательно, безболезненно. «Нет, я не смогу этого сделать, я слишком труслив. Для самоубийства нужна решительность, а у меня ее нет», – успокаивал сам себя Лукас. «Впрочем, что мне терять? Жади меня бросила, к музыке я больше не вернусь, к отцу тоже. Это единственный выход. Все закончится прямо сейчас», – подумал он.