– Откуда ты знаешь?
– Звонил пару раз в деканат. Это на самом деле хорошо, так ты сможешь работать в компании, потому что я устал все тащить один на своем горбу. Лукас, пора остепениться, мой мальчик, ты уже взрослый и должен все понимать, – все так же строго выговаривал ему Леонидас. – Вы с женой переедете ко мне, тут даже думать нечего. Алемао – еще чего не хватало!
– Она учится в университете.
– Пускай учится, я не против. Но она должна жить в нормальных условиях, правильно и сбалансировано питаться. Ты что, собрался кормить беременную жену, играя в переходах?
– Я не… – Лукас хотел продолжить: «…играю в переходах», но нервный комок в горле напрочь лишил его голоса.
– Нет, Лукас, так дело не пойдет. Я хочу, чтобы вы перебрались оттуда как можно скорее.
Автомобиль бесшумно подъехал к дому, где находилась съемная квартира Лукаса и Жади. Жади, ожидавшая мужа у окна, с удивлением заметила, что он направляется к подъезду вместе с отцом, и вид у него такой, словно у них в семье случилась какая-то драма.
– Сеньор Леонидас! Здравствуйте!.. – растерянно поздоровалась она со свекром.
– Жади, добрый вечер, – по-деловому произнес Леонидас. – Мы только что говорили с Лукасом о том, чтобы вы переехали жить ко мне.
– Да? – вопросительно взглянула она на мужа, но тот, кажется, полностью погрузился в свои размышления.
– Жади, присядь. Я знаю, все выглядит так, будто я не интересовался вами все это время, но это не правда. Новость о внуке сильно обрадовала меня, но и сильно встревожила. Ваши условия жизни далеки от идеальных.
– Сеньор Леонидас, мы ни в чем не нуждаемся!
– Вы, возможно, и не нуждаетесь. Но будет нуждаться ребенок, который родится. Я хочу вам добра, поэтому предлагаю, нет, я требую, чтобы вы жили вместе со мной в большом комфортном доме со всеми удобствами.
– Ну, если вы от чистого сердца…
– Именно, Жади, от чистого сердца! – воодушевился Феррас-старший. – Вот только объясни это теперь своему упрямому мужу, у которого я, по его мнению, отбираю гитару.
– Лукас! – обратилась к мужу Жади. – Но ты можешь продолжать играть, разве нет?
– Хорошо, – опустил взгляд Лукас. – Мы переедем в ближайшее время, как просит отец.
– Как славно! – облегченно выдохнул Леонидас и впервые обнял на прощание невестку. – Я буду ждать вас. Всех троих.
В эту ночь Лукас спал беспокойно. Ему снилось, как он последний раз выступает в составе команды, открывшей ему двери в удивительный мир рок-музыки, которые с оглушительным треском захлопываются прямо перед его носом. В буквальном смысле. Он говорил с какой-то девушкой, лицо которой никак не мог разглядеть: ему виделась то Жади, то Анжела; она то смеялась, то плакала, то вещала что-то очень спокойным и размеренным тоном. Иногда ее голос перебивал голос отца, строго выговаривавший ему за какой-то проступок. Гитарный риф перепутался в сознании с ревом мотора, и Лукас повторял во сне, а может, и наяву: «Скоро все закончится. Это конец, Жади…»
========== 35. Переезд ==========
– Дифферон – это совокупность клеточных форм, из которых состоит линия дифференцировки, либо ряд клеток на разных стадиях… – сухопарая женщина зрелых лет в строгом костюме темно-фиолетового цвета, с высоко забранными гребнем волосами и неприлично яркой помадой на губах вещала с кафедры студентам об основах гистологии. Ее монотонное чтение разносилось по лекционному залу и убаюкивало лентяев на последних партах.
Жади старалась внимательно улавливать каждое слово, так было проще отрешиться от неприятных и надоедливых мыслей. События последних дней были определенным потрясением для нее, и все бы ничего, если бы не странное поведение Лукаса. После визита отца он ушел в себя, молчал, лег на кровать и практически не двигался, а во сне дергался и бормотал какую-то чушь. Жади не столько обидела, сколько испугала его реакция, ведь еще накануне он светился от счастья, узнав про ребенка.
– Запишите определение гистотипической регенерации, – Додо толкнула Жади под локоть, когда преподаватель начала диктовать термин. Ну вот, она снова отвлеклась.
Закончив с лекциями и семинарами, Жади первым делом отправилась не к себе домой, а к дому Латифы. Она притаилась за высоким деревом, где часто прятался Лукас, ожидая ее на свидание. Все та же белая ограда, все те же растения в небольшом садике и изящные своды стен; вон в тех окнах видна гостиная, в той стороне кухня, а там Жади коротала дни и ночи в томительном и одновременно тревожном предвкушении счастья. «Наверное, сначала нужно было позвонить», – с досадой подумала Жади. «Если через двадцать минут я никого не увижу, то уйду». Удача улыбнулась марокканке, и вскоре Зорайде вышла на крыльцо.
– Зорайде! – полушепотом позвала ее Жади из-за забора.
– Аллах, Жади! – схватилась она за сердце. – Что ты здесь делаешь? Тебя увидит Мохаммед.
– Идем, спрячемся! Зорайде, мне так нужно было тебя увидеть!
– Жади, что с тобой случилось? – взволновалась служанка.
– Я беременна, Зорайде! – с блаженной улыбкой поведала девушка.
– Аллах! – только и смогла вымолвить ошарашенная Зорайде.
– А еще мы переезжаем к сеньору Леонидасу, отцу Лукаса. Послушай, ты можешь мне сейчас погадать?
– Нет! – наотрез отказалась женщина. – Даже не проси, это грех!
– Зорайде, прошу! – с горячностью целовала ее руки Жади. – Я не уйду до тех пор, пока ты не взглянешь на мою чашку!
Зорайде тяжело вздохнула: и почему она всегда идет на поводу у этой взбалмошной девчонки? Она покорно вынесла чашку и под раскидистой тенью дерева принялась читать судьбу Жади по кофейному рисунку. Что-то заставило ее вздрогнуть и побледнеть.
– Что там? – сама чуть дыша, спросила Жади.
– Вс-се хорошо, – запинаясь, проговорила Зорайде, однако трясущийся подбородок выдавал ее с головой.
– Нет, не все хорошо! Я вижу, что ты увидела что-то страшное! Зорайде, – взмолилась девушка, – пожалуйста, скажи, что ты увидела? Я должна знать правду, какой бы она ни была.
– Гуща иногда показывает таинственные вещи, я не могу разгадать ее знака на этот раз.
– Не можешь или не хочешь?
– Жади, просто будь осторожна! Это все, что я могу тебе сказать.
– Но ребенок? – не унималась марокканка. – С ребенком все будет в порядке?
– Береги себя и его, – дала ей напутствие Зорайде.
– Это я и без гадания знала, – нахмурилась Жади, но вдруг вспомнила, что она еще даже не поинтересовалась, как дела у Латифы и у самой Зорайде. – Скажи мне, а как вы живете? Что у вас нового?
– Хвала Всевышнему, все хорошо. И было бы еще лучше, если бы ты тогда вышла за Саида и жила с нами, как и должна была.
– Зорайде! Ну сколько можно об одном и том же? А что Саид?
– Что Саид?
– Он… успокоился? – Жади долго не могла подобрать нужное слово.
– Как Зорайде может знать такие вещи? Он мне не докладывает.
– Я боялась одно время, что он захочет нам отомстить.
– Если бы хотел, то уже бы отомстил. Саид очень скрытный человек, Жади, сложно понять, что у него на душе. Но не беспокойся, он не причинит тебе вреда.
– Это хорошо, – улыбнулась Жади. – Очень хорошо. Как я рада была тебя повидать!
– И я тебя, девочка моя, – с болью в сердце обнимала бывшую воспитанницу Зорайде. – Да защитит Аллах тебя и твоего ребенка!
Пара дней пронеслись, как один миг. Вещи для переезда были уже собраны, Леонидас должен был заехать за молодыми с минуты на минуту. Лукас сидел на диване с ничего не выражающим лицом, Жади присела рядом и попыталась его разговорить:
– Лукас, милый, что с тобой происходит? Ты сам не свой последние дни.
– Не обращай внимания, Жади, – с натянутой улыбкой отмахнулся он. – Просто небольшая хандра.
– Хандра? – переспросила девушка. – Тебя не радует то, что у нас будет ребенок?
