Рокстон оказался в тюремной камере для гладиаторов при арене, куда ранее попал журналист Нед Мелоун. Это был молодой парень, неопытный и безрассудный, без инициативы которого, однако, экспедиция едва состоялась бы. Челленджера под охраной поместили в лабораторию, где трудились лучшие из умов силурианского племени, и где он повстречал своего соратника Артура Саммерли — обаятельного старичка, профессора ботаники. Несмотря на стесненные обстоятельства, друзья были несказанно рады встрече друг с другом. Мелоун и Саммерли пришли в восторг от того, что рассказали им приятели о Докторе с Романой и их транспорте, однако на смену радости пришла тревога, ведь их новые знакомые также попали в неволю.

Двум повелителям времени был оказан особый прием. Их не стали помещать в тюрьму, а привели прямиком во дворец к Трибуну, хоть и со связанными руками. Придворные рептилии, разодетые по римской моде — как это нелепо смотрелось! — с интересом разглядывали человеческих мужчину и женщину. Вскоре в зал явился сам Трибун и воссел на некоем подобии трона. Властным жестом он приказал Доктору говорить.

— Как мы уже сказали, мы путешественники и оказались здесь случайно. Мы не хотим вам зла и не претендуем на ваши земли, поэтому требуем немедленно освободить нас и наших товарищей.

Император расхохотался:

— Вы? Требуете? Вы недостойны стоять даже на кусочке камня из этого дворца, а я привел вас сюда и что я слышу?!

— Вы, должно быть, возомнили себя царем и богом, — вышла из себя Романа. — Вселенная знала империи куда мощнее вашей, с мудрейшими правителями и просвещенными народами, от которых со временем осталась лишь пыль!

— Молча-ать! Что вы знаете о Вселенной, людишки?

— Ваша цивилизация осталась в далеком прошлом, — продолжала Романа. — Вы — только жалкие ее осколки, затерянные на краю мира, в то время как другая раса правит на Земле. У вас чересчур много гонора для вашего положения.

Трибун, зеленый от природы, от ярости посинел. Он был уже готов отдать приказ, чтобы Романе снесли голову, но что-то заставило его передумать. Император изменился в лице и дал знак страже. Через минуту-другую в зал вкатили ТАРДИС.

— Что ж, это очень любопытное приспособление, — пробубнил ящер. — Оно появилось сегодня вместе с вами двоими, не хотите объясниться?

— Нам нечего объяснять, — отрезал Доктор.

— В нем есть какой-то секрет, — бормотал себе под нос Трибун. — В вас есть какой-то секрет, я чувствую это, но пока предлагаю вам разрешить все мирным путем.

— Каков другой путь? — осведомился таймлорд.

— Мы сами узнаем у вас все, что вы скрываете, жалкое человеческое отродье!

— Вы будете пытать нас?

Трибун ничего не ответил и подозвал свою сестру, силурианку по имени Центурия. Она выглядела еще ужаснее на лицо, чем ее брат, имела крайне надменное выражение и холодный, пронзающий, как кинжал, взгляд.

— Центурия, моя дорогая сестра! — пафосно сказал император. — Что ты скажешь об этих незваных гостях, чисты ли их намерения, или они пришли, чтобы уничтожить нас?

Центурия распахнула змеиные глаза и уставилась на пленников. «Она телепат, блокируй свои мысли», — шепнул Доктор Романе. Силурианка прилагала колоссальные усилия, чтобы прочесть хотя бы одну их мысль. Все было тщетно, так что она только разъярилась, но постепенно ярость сменилась удивлением и даже трепетом.

— Ну, что там у этих обезьян на уме? — нетерпеливо вопрошал Трибун.

— Брат мой, это не обычные люди! — воскликнула Центурия. — У них сильный разум и четыре сердца на двоих!

— Что?! — опешил ящер. Он лихорадочно переваривал полученную информацию в голове, и, наконец, в его уме созрело решение.

— Так значит, не обычные люди? Вы прибыли со звезд? — многозначительно проговорил он. — Можете не отвечать, если вы такие гордые. Знайте только одно — милосердный император дарует вам жизнь, если вы согласитесь сотрудничать, если нет, сначала умрут ваши друзья один за другим, а напоследок и вы сами.

— Богатый выбор, ничего не скажешь, — язвительно заметил Доктор.

— Не ваша задача рассуждать. Я хочу услышать ответ: да или нет?

«Доктор, нет», — взглянула Романа на своего друга. Доктор подмигнул ей, как бы говоря: «Все будет хорошо, выпутывались и не из такого».

— Наш ответ нет, — хором сказали таймлорды.

— Очень хорошо, — гневно сверкнул глазами Трибун. — Вы отправляетесь в тюрьму. Завтра в полдень первый из ваших приятелей будет сражаться в поединке с Великим. У вас еще есть время на размышления до завтра.

Город силурианцев находился ближе к горному кряжу, куда до недавних пор еще не успела добраться экспедиция Челленджера. Здесь процветало рабство, и нравы были дикие, первобытные, так не свойственные развитой цивилизации. Все рабы были из числа туземцев и попадали сюда преимущественно в детстве, воспитываясь в страхе и повиновении. Силурианцы презирали людей и вымещали свою злобу на дикарях, которые в поте лица работали на полях, каменоломнях, производствах и в шахтах, обслуживали своих господ из числа потомков благороднейших — динозавров. Бежать никто не пытался. Почти никто даже не задумывался о возможности побега, настолько силен был в людях страх наказания. Если кому-то это все же удавалось, то такого раба быстро находили и казнили на глазах у своих сородичей, так как не было убежища на плато, где можно было бы скрыться от человекорептилий. Любимым развлечением силурианской знати были гладиаторские бои, служившие, к тому же, превосходным средством устрашения рабов. Гладиаторами становились молодые и не очень мужчины из числа провинившихся или мятежных, посторонних в Империи просто не было. Иногда в гладиаторы шли добровольно, так как победителям турниров полагались преференции в виде освобождения от рабства и пожизненного обеспечения от правителя. Надо ли говорить, что победителей было мало, ведь финальное испытание — выжить в поединке с тираннозавром, который почитался у высших рептилий как божество.

Доктора и Роману заперли в убогой сырой камере с низким потолком.

— Хорошо же вы обращаетесь с гостями! — крикнул вдогонку стражникам Доктор.

— Доктор, что нам делать? — с беспокойством спросила Романа.

— Прежде всего, избавимся от этих цепей! Романа, ты можешь дотянуться до кармана моего сюртука?

Прошли не более пяти минут, как руки и ноги пленников освободились от оков. Девушка подумала, что Доктор был не так уж неправ, когда говорил, что звуковая отвертка сама по себе прекрасный инструмент обороны, особенно в примитивном мире рептилий, не знавших даже пороха. Доктор, растирая затекшие пальцы, суетливо говорил:

— Я ничего не понимаю, решительно ничего не понимаю! Эти силурианцы совсем не похожи на тех, которых я видел раньше. Это какие-то темные необразованные дикари, играющие в римских патрициев!

— А мне теперь все кажется логичным, — размышляла вслух Романа. — Если плато действительно сформировалось семьдесят миллионов лет назад, как сказал Челленджер, то на нем могла образоваться обособленная колония силурианцев. Они не впали в анабиоз, как все прочие, потому что у них не было нужды в этом, колония начала жить своей жизнью и спустя такое огромное количество лет пришла к закономерному упадку. В самом деле, странно ожидать от особей, проведших десятки миллионов лет в изоляции, что они будут по уровню развития соответствовать своим далеким предкам.

— Ты говоришь так, словно плато существует в реальности.

— Отчего бы ему не существовать? Я больше склоняюсь к теории Челленджера, нежели к теории парадокса.

— Теория Челленджера вздор, — махнул рукой Доктор. — Он, конечно, славный малый, и у него незаурядный ум, но все же, он судит о вещах с позиции ученого начала двадцатого века.

— Каковы ваши идеи, маэстро? — девушка добродушно потрепала Доктора по волосам.

— У меня нет идей, Романа. Плато не может существовать, и точка.