— Как я могу защитить Драко?! — не выдержав нравоучений бывшего преподавателя, наконец-таки выкрикнул Гарри, но тут же прикусил язык, когда этот самый Драко дёрнулся в кровати. К счастью, зелья и плохое самочувствие не позволили ему проснуться даже от такого шума.
Укоризненно взглянув на Поттера из-за его несдержанности, Снейп задал вопрос:
— Вы всё так же хотите связать себя узами брака с мистером Малфоем?
Напоминание о несостоявшейся свадьбе буквально выбило почву у мракоборца из-под ног. Он помрачнел, ссутулился, отвёл взгляд и наконец-таки прекратил сжимать руку Драко.
— Не думаю… что он захочет меня видеть, после того, как проснётся… Вы же сами всё слышали… — тихо забормотал он себе под нос, подтянув плед повыше под шею раненого.
— Слышал… что? Подозрения и претензии миссис Паркинсон? Да, слышал. Но так вы и не на ней женится собирались. А мистер Малфой относительно вас и ваших планов никаких решений не высказывал. Да и… поверьте, мистер Поттер. Не желай он более видеть вас рядом — в Мэнор вам ходу не было бы.
— Даже если и так. Даже если Драко и простит меня.! Я… я… — с каждым «я», его голос становился всё убитее, — я сам не могу простить себе это… И в глаза ему не могу смотреть.
Волшебник понял его, издав надменный хмык. Он всё ещё крутил в пальцах пергамент:
— Знаете, мистер Поттер, — начал вдруг он, заговорив своим самым противным тоном, — Ваше… определённо дарованное кем-то свыше, Везение просто начинает пугать. — С этими словами он эффектно, одними лишь пальцами, отправил пергамент в полёт так, что тот плюхнулся прямо перед Гарри. — Пока мистер Малфой безраздельно обладает властью в этом доме, Мэнор всегда будет уязвим. Единственный способ обезопасить вашу семью и дом — лишить его старшинства. — Тяжело произнеся это, Снейп поднялся из кресла и пошёл к выходу. — И передать в руки того, кто этих уязвимостей лишён. — Остановившись в дверях, он в последний раз бросил взгляд на крестника, затем на свою извечную головную боль, и произнес на прощанье, перед тем как закрыть дверь. — Считайте это благословением от миссис Паркинсон.
Драко сидел на кровати, тупо уставившись во тьму немигающим взглядом. На пергаменте, что секунду назад выпал из его рук и с тихим шорохом опустился на пол, кривоватым почерком было написано всего несколько строк:
«Добрый день. Не скрою, ваше письмо стало для меня полной неожиданностью.
Да, я действительно дежурила в гостинице в ночь с 29 на 30 октября. Энн — моя коллега —
выдала ключ этой самой мисс Поттер примерно во втором часу ночи, но я в то время как
раз относила заказ в номер и собственными глазами видела, как она спускала бесчувственное тело одного из мракоборцев по воздуху вниз. Кажется, у него действительно был какой-то шрам на лбу, я ещё удивилась, спросила её, а она ещё так грубо ответила, что это её муж и чтоб я не лезла не в своё дело. Я очень удивилась, т.к. обычно…»
Чуть ниже, уже другим, более ровным и твёрдым почерком, была сделана подпись.
«Ещё раз обидишь его, и новых детей тебе будет делать нечем.»
Сценарист — Dr. Iron
Режиссёр — Dr. Iron
Постановщик — Dr. Iron
Оператор — Dr. Iron
Дизайнер — Dr. Iron
Редактор — Mori Ai и alyona2006
Монтажер — alyona2006
Муза — эта ****ва отсутствовала несколько лет, так что шиш
Поставщик идеи — заявка https://ficbook.net/requests/185080 и работа по ней
https://ficbook.net/readfic/3831469, фильм «Летучая мышь»,
а так же моё неумение остановиться когда надо.
Спецэфекты — если вы их заметили и правильно вообразили — аплодирую стоя.
Поставщик дисциплинарных пинков — Совесть
Сцены после титров:
Резкие, уверенные шаги разбивали гробовую тишину и стук каблуков эхом отбивался от мрачных, безликих стен.
Это место казалось совершенно пустым, давно заброшенным. Дорога сюда давным-давно заросла травой, деревьями и зарослями шиповника и крапивы. Не удивительно — ведь в ней никогда не было необходимости. Подсвечники и канделябры не видели свечей не одну тысячу лет, а высокие окна с на удивление чистыми стёклами были зашторены плотными чёрными гардинами, не пропускавшими ни солнечный, ни лунный свет. Несмотря на стойкое ощущение покинутости и безжизненности, строение было более чем ухоженным и содержалось в надлежащем порядке и чистоте.
Стремительно проносясь по невыносимо долгим пустым галереям, тёмный силуэт наконец-то остановился. Перед ним возвышалась тяжёлая, дубовая резная дверь, на створках которой, мастер, по всей видимости обладавший отменным чувством юмора, изобразил горящих в огне мучеников и дьявольские отродья, пронзающих первых вилами. Сжимая и разжимая руки, гость собирался с силами, не решаясь так сразу объявить о своём присутствии. Хотя, он был более чем уверен, что все и так в курсе. Его присутствия. И о его грандиозном провале…
Он поднял руку и уже собирался толкнуть створки вперёд, чтобы войти, но не успел. Скрипнув, они сами разошлись с тихим шорохом.
Как и все прочие комнаты в этом в этом поместье, зал, представший его взору, был столь же мрачен и столь же пуст. За исключением одного единственного обеденного стола, коим едва ли пользовались по назначению, семи мягких стульев, два из которых было занято, и двух одиноких, тонких свечей, по одной на каждом конце стола. Эти свечи были единственным источником света, пожалуй, во всём здании вообще.
И, как уже было сказано выше, в зале уже присутствовали люди. Хотя, людьми их при всём желании не мог назвать даже слепой.
— Наконец-то соизволил явиться, — пренебрежительный голос заставил гостя напрячься ещё сильнее.
На ближнем к выходу стуле, подперев щеку ладонью, сидел весьма привлекательный молодой человек с шевелюрой каштанового цвета, одетый в чёрного цвета смокинг и изумрудный, в цвет галстука, плащ с капюшоном. Эти вещи явственно плохо сочетались друг с другом, но было видно, что прибыл сюда он в спешке, немногим раньше самого его самого. Не соизволив встать и поприветствовать как подобает, мужчина растянул губы, скалясь в хищной, самодовольной улыбке, демонстрируя длинные, острые клыки.
Через кресло от первого сидел второй мужчина. Вот его облик ближе всех походил на человеческий. Среднего роста, худенький, щупленький, с аккуратно зачёсанными назад волосами, не в самом фешенебельном костюме, поверх которого был наброшен плащ тёмно-сиреневого цвета. Его лицо было чуть менее бледным, чем у прочих, губы плотно сжаты в тонкую линию, а на носу, что за нелепость, восседали кругловатые очки в пластиковой оправе, блик свечи отбивался в них, из-за чего глаз мужчины не было видно. В руках он держал небольшого размера книжонку в красной кожаной обложке, хотя гость очень сомневался, что при таком освещении тот мог различить хоть слово. Если память не изменяла, он был самым молодым из всех присутствующих.
— Виктор. Гемульт. — тихо поприветствовал он сидящих и вошёл.
Виктор удостоил приветствие лишь ещё более зловещим и мерзким оскалом, а Гемульт, оторвав взгляд от своего интересного чтива, посмотрел на вошедшего, кивнув в ответ, и вновь вернулся к своему занятию.
— Гэбриэль. — раздавшийся голос, казалось, был воплощением безмятежности и спокойствия, но стоило ему раздаться в комнате, как и без того гнетущая тишина, царившая в поместье, стала просто оглушительной.
Виктор выпрямился на своём стуле, его вдруг безумно заинтересовал незамысловатый подсвечник перед ним. Гемульт, напротив, ссутулился, опустив голову ещё ниже. А вот Гэбриэлю показалось, что со следующими словами с него начнут медленно и со вкусом спускать шкуру. Вампиры — мертвецы и не могут ощущать ни тепла, ни холода, но каждый раз, слыша этот голос, Кхалил, к своему глубочайшему ужасу, понимал, что может ощутить всё что угодно, и даже то, что его природой не предусмотрено. В горле пересохло, а в живот словно бы вонзили огромный ржавый крюк и некто неизвестный, растягивая удовольствие, медленно врывал из него внутренности.
