========== Часть 1 ==========
Марина сидела за праздничным столом и ковыряла вилкой недоеденное пюре, игнорируя лицемерные улыбки гостей, направленные на её мать, стараясь абстрагироваться от того круга, в котором ей пришлось сейчас находиться.
Вообще-то, правильно было бы сказать, что это семейный круг. Где сейчас празднуют День рождения её родной тёти, где вокруг собрались родственники и мамины друзья, где должен царить уют и понимание — семья всё-таки. Но единственное, чего бы сейчас Марине хотелось, так это встать и уйти, не слушая пустых разговоров, доносящихся ей в спину.
Рядом сидит мама, молодая женщина по имени Оксана, и переговаривается с мужем своей сестры. Напротив сидит двоюродный старший брат со своей семьёй. Рука Марины по привычке опускается в район ремня, где обычно у неё висит кобура. Но пистолета нет.
Спасибо, боже, удружил.
Она фыркает, вспоминая, что кто-то из товарищей по клубу мог вытащить его, хотя пистолет всегда находился под Марининой широкой футболкой.
Значит этот «кто-то» скоро получит.
Марина засовывает ложку с пюре в рот, пытаясь подавить рвотный спазм. Хочется верить, что эти призывы из-за еды, но подобная мысль сразу отметается, как только девушка вспоминает о своём моральном состоянии. Блевать тянет только из-за непрошеных чувств к собственному двоюродному брату, что сидит спокойно напротив неё, с тёплой улыбкой переговариваясь с бабушкой своей жены. Счастливая картина, где ей нет места.
— Вы воспитали чудесного мужчину, — причитает бабуля, с любовью смотря на Колю. Сам Коля благодарно улыбается и крепче сжимает руку своей жены.
— Спасибо за столь тёплые слова.
Сборище чертовых интеллигентов, — думает Марина, но не может не скрыть нежность и всепоглощающую любовь по отношению к брату.
Вообще-то Николаю уже немного больше тридцати, а Марине пока нет и двадцати, и в своей проблеме она хочет винить только возраст, будто бы специально игнорируя кровную связь между ними.
У Николая красавица жена Софья и маленькая дочка Нина, которую Марина ненавидит всем сердцем, так как именно она стала новой непробиваемой стеной между ней и братом. Николай выглядит младше своего возраста и работает фитнес-тренером.
Всё у Николая хорошо, короче говоря. А у Марины… Вообще-то, Марина знатно проебалась.
Ах ты ж грёбаная отечественная реинкарнация Ченнинга Татума!
Марина злобно хмурится, наблюдая, как дочь Николая играет в куклы и смеётся своим поганым ртом; как его жена смотрит на него невозможно-влюблённым глазами, будто течная сучка, и как сам брат смотрит на своих любимых блядей, будто они для него всё. Марина практически воет от досады, что не нащупывает в джинсах оружие. Она коснулась бы своего пистолета и начала бы осознавать, что в этой квартире лишь она имеет право диктовать правила, как и кому жить, кому и с кем быть. Марина бы чувствовала силу, исходящую от своего верного друга, а сейчас, без него, она ощущает себя неудачницей по всем фронтам.
Родители Николая насмотреться не могут на счастье своего сына, как и родители Софьи. Друзья семьи лишь поздравляют с такой хорошей судьбой.
— Софья — прекрасная женщина!
— Софья умная, кроткая и нежная!
— Софья прекраснее всех!
Софье бы подошла петля на шее или плотно прижатая к лицу газовая конфорка, — Хочется сказать вслух, но навряд ли бы кто-то оценит такой сложный юмор.
У Марины конченая судьба и жизнь в жанре «комедия». Признаётся она в этом не только самой себе, но и товарищам по клубу уже без тоски в голосе и слёз. Она саму себя считает конченой: влюбиться в двоюродного старшего брата ещё в пелёночном возрасте — признак больного разума. Впитать эту любовь с молоком матери, до десяти лет считая, что её чувства в пределах нормы и ничего в этом аморального нет.
У Марины невзрачная внешность, обычный характер. И, смотря на Софью и Нину, она прекрасно понимает, что вполне может прийти в клуб, взять оружие и прострелить головы счастливой парочки, даже не моргнув.
Она может это сделать, потому что в ней не осталось никакого намека на человечность. А потом она посмеётся, так как это всего-лишь шоу.
— Марина, как дела на учёбе? — все за столом обращают на неё внимание. Она дёргается, словно на электростуле, но вжимается в него, как в спасательную шлюпку, и обводит глазами присутствующих.
Она даже не поняла, кто именно задал этот вопрос, потому что в ушах стоял звук выстрелов и криков, но она замечает взгляд Николая и быстро отводит свой, натягивая на лицо скромную улыбку. Старается быть для всех той, кем её все представляли, и кем она никогда не являлась.
— Ничего особенного. Скука полнейшая, но хоть коллектив весёлый, — она выдает подобие улыбки. Точно. Как она могла забыть? Её роль тут — скромная, примерная девочка, не имеющая друзей, не знающая взрослых проблем, с нимбом на голове в качестве бонуса. В это верят все, потому что они не догадываются о том, с каким монстром им предстоит иметь дело.
— Как в кружке шитья? Получается? — опять спрашивает кто-то, но в ушах по-прежнему выстрелы. К этим звукам она привыкла настолько, что слышит их постоянно. Ведь вся её жизнь — прочь уносящиеся пули и приятная тяжесть в ладонях.
Шитьё… Что же ты ещё им сказала, мамочка? Может я и в церковь хожу? Или убогих подкармливаю на улицах?
— У меня всё отлично получается, спасибо, — говорит практически никому и ни на кого не смотря Марина. — Вот, думаю, записаться на балет…
Она подавляет гортанный смех и смотрит в свою тарелку. Мама рядом дёргается, но ничего не говорит. Родственники хвалят, улыбаются и перестают обращать на неё внимание.
— Что ты за дурь такую сморозила? — шепнула в её ухо мать, сама еле сдерживаясь от смеха. — Балет… Ещё скажи, что благотворительностью займёшься.
Марина перевела взгляд на мать и спокойно вздохнула. Человек, который познакомил её с оружием ещё в раннем детстве, человек, что догадывается об её нездоровых мыслях, человек, что всегда рядом. Девушка никогда не понимала, почему у многих подростков сложные отношения с родителями. Её мама смотрит понимающе, даже, порой, ласково. Она даёт ей деньги на сигареты и тренировки в клубе, разрешает ходить туда, куда хочется, и не задаёт вопросов, когда есть куда идти, но желания нет.
У Оксаны прекрасная внешность. Красивые раскосые глаза блестят голубым оттенком, губы как бантик, маленький нос, ровный загар и пышные рыжие волосы. Марина же пошла в своего деда — немного крупноватый нос, выпуклые карие глаза и узкие губы. Кожа всегда бледная от постоянного нахождения в подвале клуба, хотя тело атлетичное и приспособленное к жизненным невзгодам. От её мамы пахнет духами, а от неё — порохом, но их внутренняя схожесть, их близость становится пример правильных взаимоотношений между мамой и дочкой. Правильных и, в тоже время, весьма странных.
— Ты же сама непонятную хрень сморозила, мам, — шёпотом сказала Марина. — Зато мы в глазах этих напыщенных аристократов прям семья для подражания.
Мать тихо посмеивается, лукаво смотря на дочь. Треплет её по голове и целует в висок.
И Марина была немного счастлива в такие минуты. Быть конченой и устраивать комедии на поминках — это семейное. Ей бы стало лучше, непременно лучше, если бы сейчас она не находилась на полигоне своего безумства.
Она вновь посмотрела на брата, будто случайно и вскользь, но тот даже забыл о её существовании, как забывал и во все прошлые годы. Наверное, потому из-за тех редких встреч девушка просто не в состоянии воспринимать его как родственника. Ей бы очень хотелось верить в эту причину, и такая мысль немного помогает, давая надежду на то, что её кукуха улетела пока не слишком далеко.
На часах было около восьми вечера. Несмотря на поздний режим, у Марины слипались глаза, ей безумно хотелось домой, и она намёками показывала маме своё желание. Та понимающе кивнула но, когда она собиралась встать из-за стола и уйти, мать Николая тётя Аля быстро усадила её обратно.
