— Припоминаешь его?

— Да. Кажется, я тут уже была, — девушка внимательно осмотрелась и подошла к домику, осматривая его с разных сторон. — Но это не оно… Не то, с которого я упала.

На всякий случай они обошли хибарку пару раз, чтобы точно убедиться — никаких признаков трупа, как они и предполагали.

Начинало темнеть. Вечерний холодок стал пробираться под одежду, отчего парень кутался в шарф. Руки тоже мёрзли, но Феликс не выпускал из рук карту и не отрывал от неё взгляда. Его мысли сплелись в клубок, потому он просто старался не думать и упрямо шёл вперёд. У него слипались глаза и путались ноги. Бриджит отвлекала его разговорами, чтобы он мог просто идти и молчать, за что он был чрезвычайно благодарен ей. Её смешные истории не давали ему упасть на землю и заснуть. Казалось, будто она видела его насквозь, чувствовала все его переживания, его усталость и хондру.

«Она слишком много времени влюблена в меня. В этом нет ничего удивительного», — эта мысль уже не казалась неприятной, от неё отдавало теплотой и желанием жить. Марсо вдруг заметил, как у него тоже зарождается что-то уловимо похожее к Боннет, нечто тёплое, приводящее его опять в это странное состояние возбуждения с хриплым голосом и табуном мурашек на спине.

«Интересно, она тоже ко мне подобное испытывает?»

Феликсу очень бы хотелось получить положительный ответ на этот вопрос. Он сглотнул очередной ком в горле и унял дрожь в руках, которая была вовсе не от холода. Свет в лесу всё больше уступал место темноте и, когда они дошли до очередного здания, сумерки уже сгустились в позднем мареве.

Второе здание оказалось почти таким же. Только это был заброшенный сарай с дырявыми, открытыми настежь дверями. Марсо вопросительно посмотрел на девушку, а та лишь с грустью покачала головой.

— Не то.

Парень даже не стал осматривать этот дом. Умом он понимал, что трупа тут и подавно не может быть, как и орлиного гнезда. Ноги уже наотрез отказывались делать шаги, а глаза уже кое-как держались и вот-вот должны были захлопнуться под натиском наступавшей сонливости.

— Послушай, я… — начал было Феликс.

— Давай передохнём, — вдруг резко оборвала его Бриджит, пристально глядя ему в лицо. — Можем зайти внутрь и остаться там на какое-то время. Всё равно сейчас осень, да и ночь — вряд ли кто здесь будет бродить.

Она прошла мимо и позвала его рукой. Парень посмотрел ей в спину и благодарно улыбнулся, только подтверждая собственную мысль о том, что она действительно видит его насквозь.

В сарае оказалось теплее, чем на улице, и Феликс со вздохом снял свой шарф, опускаясь на пол и опираясь спиной о кирпичную стенку. Ноги уже не слушались, протестовали, а сон так и заманивал к себе.

Бриджит присела напротив. Она выглядела такой же, как и была утром: бледной, спокойной и уставшей, но ласковая улыбка неизменно царила на её лице и вселяла уверенность в успех любого дела.

— Я побуду в роли часового, так что можешь отдохнуть столько, сколько захочешь.

— Но если что-то случится, то сразу буди меня, — настоятельно сказал парень, расправляя длинные ноги. Он положил голову на стоящую рядом пыльную тумбочку. Не было сил подумать, что сперва её неплохо бы протереть, а уж потом класть чистые волосы — всё это было не столь важно для Феликса.

— Знаю-знаю, — утвердительно ответила Бриджит. — Спи спокойно, любимый.

Марсо всё ещё был в сознании и пристально смотрел на Бриджит, будто стараясь запомнить все детали: каждую морщинку на одежде, родинку на руке, изгибы рук, пальцы — он скользил по ней взглядом. Девушка заметила нежный взгляд Феликса — такого взгляда в его исполнении она ещё не видела никогда. Он ласково наблюдал за ней, думал о чём-то.

— Хэй, ну и видок у тебя… — посмеялась Боннет, стараясь хоть как-то его приободрить. — Так сильно устал? Поспи хорошенько.

— Помолчи, — буркнул он, но глаз не отводил, и смех девушки стал ещё более неловким, так как она попросту не понимала причины его проникновенного взгляда.

— Может тебе колыбельную спеть, чтобы поскорее заснул?

— Не уходи никуда… — вдруг резко произнёс он.

— Что? — Бриджит в непонимании посмотрела на него, глупо улыбаясь и чувствуя смущение — эти слова оказались неожиданными.

— Будь рядом со мной и не слоняйся одна в лесу.

Феликс не знал, зачем сказал это вслух. Просто ему было важно, чтобы Бриджит оставалась рядом с ним. Это была жизненная необходимость, которую Марсо ощущал всё сильнее и сильнее. Он стал видеть хрупкость Боннет, её яркие, наполненные жизнью глаза, её ласковую улыбку и нежность, которую она дарила окружающим. И ему захотелось показывать те же чувства по отношению к ней. Зачем? Почему? Как так случилось? — ему это было неизвестно. Просто сейчас образ надоедливой шалопайки совершенно не вязался с той милой девушкой, что сидела напротив него.

Он прикрыл глаза и попытался успокоиться. Ему всё так же не хватало её прикосновений. То была странная, доселе не испытываемая привязанность, которая окончательно распустилась из давно назревающего бутона.

— Ладно… — тихо произнесла Бриджит.

Но парень уже не слушал. Он резко провалился в сон и спокойно задышал, безвольно опуская руки. Чёрные кудри прикрыли глаза, Бриджит очень хотелось убрать их, провести рукой по локонам, нежно погладить и сказать, что она рядом. Но всё, что она могла сделать, это подсесть поближе и в позе лотоса наблюдать за ним, охраняя его сон.

«Точно… А ведь всё это время он привык видеть меня рядом. Столько часов на ногах, столько часов беспрерывных разговоров со мной — он просто привык к этому. И теперь он понимает, что, когда к тебе вдруг заявляется призрак, он может так же внезапно исчезнуть. Я ведь и сама не понимаю, зачем я здесь».

Она встала на ноги и вышла из сарая, присела на яркие листья и, вдохнула свежий осенний воздух. Жаль, что она не чувствовала ни его запах, ни прохладу этого вечера. Бриджит не знала, сколько сейчас времени, но звёзды уже начинали появляться на небе, что редко можно было лицезреть в самом Париже из-за ярких искусственных огней уличных фонарей.

В глазах девушки отражался космос, сияя в темноте голубой искрой. В них не было печали, скорее задумчивость. Она переводила взгляд с одной звезды на другую, что светилась ярче предыдущей. Её душа наполнялась безудержной нежностью от одной мысли о Феликсе.

— Интересно, что он думает обо мне сейчас… — шёпотом произнесла девушка самой себе. — Он всегда раздражался и никогда со мной не разговаривал. Да уж, не очень весело быть мною. Но, наверное, когда я оставлю его, с его нервами наконец всё будет в порядке.

Она вздохнула и ухмыльнулась своим словам, принимая тот факт, что её любовь до самого конца осталась неразделённой.

«Стоило бы извиниться перед ним за всю свою навязчивость и скудоумие. Но мне кажется, что истинной причиной моего прихода после смерти был вовсе не поиск тела. Хотя, я ведь всегда хотела пеплом развеяться по ветру».

Бриджит встала и опустила взгляд, положив руку на грудь и стараясь хоть что-то услышать внутри себя, но была всё та же тишина, от которой становилось еще более тоскливо. Она вспомнила маму с папой и, не вытерпев, заскулила от обиды и горечи прошлого. Их удаляющиеся спины навсегда отпечатались в её памяти.

«Каким бы ни был мой отец, я всё ещё жалею о потерянных семейных отношениях. А мама ушла, прожив остаток своих дней в жутком стрессе. Я не смогла сказать им что-нибудь напоследок, и я ненавидела себя за это. Я сама не хотела так уходить: оставив в одиночестве Кларка, Нину и даже Фредерика. Поэтому…»

Она опустила руку, выпрямила спину и устремила взгляд на пролетающие мимо осенние листья.

«Я пришла попрощаться. Рассказать последнюю шутку Кларку, немного повеселиться с Фредериком и Ниной, обнять Феликса, чтобы он не отталкивал меня, а потом сказать «пока-пока» и исчезнуть из их жизни. Это моё последнее желание…»

***

Бриджит сидела тихо, чтобы не привлекать внимание и не пугать успокоившихся наконец птиц. В своём дневнике она делала пометки, записывала каждое движение орлов, описывала их гнездо и поведение. Для себя она решила, что фотографии она сделает позже, так как из-за вспышки они могут улететь, и тогда всё исследование можно считать проваленным.